Убийство в Кантоне
Шрифт:
– Так, – протянул он, – никаких следов насилия, ни кровоподтеков, ни царапин. Теперь поглядим на одежду…
Тао вновь накрыл тело холстиной и ощупал рукава старой куртки.
– Что тут у нас? – воскликнул он, извлекая на свет клетушку, сплетенную из серебряной проволоки. Одна ее сторона была сломана, и крохотная дверца свободно болталась.
– Это клетка, в которой цензор Лю держал своего сверчка, – печально вздохнул судья. —Есть там что-нибудь еще?
Тао Гань снова осмотрел жалкие обноски.
– Больше ничего, – пробормотал он.
Снаружи послышались голоса. Дверь распахнул монах, почтительно сопровождавший грузного
При виде толпы монахов, пытавшихся заглянуть в мертвецкую, судья Ди сердито бросил настоятелю:
– Я сказал, чтобы сюда пришли только вы! Оставьте своего помощника, а других немедленно отошлите прочь!
Перепуганный настоятель открыл рот, но не смог вразумительно произнести ни слова. Тогда его помощник обернулся и так грозно прикрикнул на монахов, что их будто ветром сдуло.
– Закройте дверь! – приказал судья. – И возьмите себя в руки, – попенял он настоятелю. – Как умер этот человек? – осведомился он, указав на цензора.
Настоятель немного успокоился.
– Мы… мы совершенно не осведомлены о причинах смерти, почтенный господин! – дрожащим голосом выдавил он. – Нищих доставляют к нам бездыханными, и мы сжигаем их тела из милосердия…
– Вам следует знать законы, – сурово оборвал его судья. – Ни одного усопшего, будь то из милосердия или иных соображений, вы не смеете сжечь, не получив свидетельство о смерти и не уведомив судебной управы!
– Так ведь тело доставили к нам именно оттуда, достопочтенный господин! – жалобно возразил настоятель. – Двое стражников принесли его на косилках минувшей ночью, заявив, что это неизвестный бродяга без роду и племени. Я собственноручно подписал документ о том, что покойник вверен нашим заботам!
– Это меняет дело, – обронил судья. Вы оба можете идти, но оставайтесь у себя в покоях – мне, быть может, понадобится допросить вас еще раз, чуть позже.
Когда монахи встали с пола и удалились, судья повернулся к Тао Ганю:
– Я хочу знать, когда и где стражники нашли тело, а кроме того, вновь просмотреть отчет соглядатая. Удивительно, что стражники не позарились на серебряную клетку в рукаве; это старинная и очень дорогая вещь. Немедленно отправляйся в судебную управу, Тао Гань, допроси правителя города, его соглядатая и тех, кто обнаружил тело. А еще распорядись перенести покойкого во дворец, но скажи только, что убитый был тайным лазутчиком из столицы, отправленным сюда по моему приказанию. А я вернусь во дворец позже, после того как снова осмотрю все вокруг.
Глава 8
Когда паланкин Чао Тая доставили к малым воротам дворца, до полуночи оставался всего час. Тайвэй нарочно велел носильщикам избрать кружную дорогу, надеясь, что ночная прохлада разгонит туман в голове. Увы, надежда оказалась тщетной.
Судью Ди Чао Тай нашел сидящим за массивным столом. Опираясь подбородком на руки, тот изучал большую карту города.
– Садись! Мы нашли цензора. Его убили, – устало отозвался судья в ответ на приветствия помощника.
Ди поведал Чао Таю о разговоре Тао Ганя со слепой девушкой, о том, как ее подсказка насчет Золотого Колокольчика привела их в храм, где и оказался труп господина Лю. И, предупреждая поток взволнованных вопросов Чао Тая, судья добавил:
– После того как тело
– Это объясняет, почему лекарь судебной управы ничего не заметил! – воскликнул Чао Тай.
– Он вообще не видел тела, – устало выдохнул судья. – Тао Гань вернулся сюда час назад вместе с градоправителем, и они опросили всех чиновников суда, но никто слыхом не слыхивало трупе бродяги, отправленном в храм прошлой ночью.
– О благое Небо! – задохнулся Чао Тай. – Значит, те двое стражников, что принесли тело в храм, были самозванцами?!
– Именно так. Я тотчас вызвал настоятеля, но он не смог сколь-нибудь внятно описать этих проходимцев. Стражники как стражники, были в обычной форме – кожаных куртках и черных лакированных шлемах. Казалось, все в полном порядке. И мы не вправе упрекать настоятеля зато, что не присмотрелся к ним как следует. – Судья тяжело вздохнул. – То, что господина Лю видели в храме раньше, в ночь его убийства, и подсказка насчет сверчка доказывает, что злодеяние было совершено где-то по соседству. А поскольку одеяния стражников следовало подготовить заранее, мы имеем дело с преднамеренным убийством. Кроме того, раз на теле не обнаружено никаких следов насилия, а на лице написано полное спокойствие, в ловушку цензора заманил тот, кого он хорошо знал. С такими фактами нам и предстоит работать.
– Эта слепая девушка, должно быть, знает об убийстве куда больше, чем дала понять, господин! Вы упомянули, что она говорила Тао Ганю, будто долго сидела ка корточках у стены, покуда изловила сверчка; следовательно, она наверняка что-то слышала, У слепых необычный острый слух.
– Я и сам хотел бы задать этой девушке немало вопросов, – проворчал судья Ди. – Я внимательно осмотрел стену возле мертвецкой. Стену эту недавно чинили, и между кирпичами нет ни единой трещины. Да, мне определенно надо познакомиться с этой девушкой! Я послал Тао Ганя к ней домой и велел доставить сюда. Оба вот-вот появятся, так как Тао ушел уже довольно давно. Ну а как ты? Хорошо поел у этих арабов?
– Угощение было отменным, господин, но, должен признать, мне очень не понравился сам Мансур. Заносчив, как демон, и не больно-то расположен к нам. Когда выпивка немного развязала ему язык, я, как вы и велели, стал расспрашивать о здешних арабах. – Чао Тай склонился над картой, разложенной на столе, и, водя по ней указательным пальцем, начал объяснять: —Вот здесь – мечеть. Мансур и другие мусульмане устроились по соседству. Постоялый двор, где живу я, тоже неподалеку. За Северо-восточными воротами, рядом с гробницей какого-то их святого, есть еще одна община арабов, поменьше. Все они обосновались тут довольно давно. А моряки, что остаются здесь временно, в ожидании устойчивого ветра, живут вот в этих ночлежных домах вдоль берега реки.