Убийство в пансионате
Шрифт:
– Там базарчик был, - неторопливо рассказывала Зоя Петровна.
– Старушки торговали, прирабатывали. Иногда и вещи перепродавали, и водку, но больше зелень, все с дачи, цветы.
– Зоя Петровна запнулась, не стала употреблять в разговоре с Клиновой бранное слово, - ну, этот, кавказец, кто он там, азербайджанец или чеченец, я не разбираюсь. Сказал, что им здесь земля куплена. Ну, нашим старухам такой разговор не понравился. Они на него накинулись. Это наша земля. У нас землю не продают. Улица общая. Он им опять говорит: "На этой улице я цветы продаю, вы дешево торгуете, мне цену сбиваете". Привел милиционера, и тот подтвердил, что на этой улице он хозяин и без его разрешения торговать никто не может. Ну, старухи и на того накинулись. Они ушли. А потом тот пришел с гранатой. Одна старуха, она воевала, гранаты видела, закричала, что у него граната, что надо ложиться. Но ей никто не поверил. А она легла на землю и одна живая осталась.
20. Труд Андрея Андреевича, с тонкими наблюдениями,
– У тебя тридцать два дела на столе. Я тебе сегодня еще шесть передам. А ты чем занят? Что там исследовать? Там все на ладони. В этом притоне на верхних этажах селят кого ни попадя. Хоть на месяц, хоть на час. Без документов, без учета, чтобы налог не платить. Приходи после ужина, уйди до завтрака. Каждую ночь десятка три пускают на ночь, иностранцев, челноков и прочую шушеру. У кого на легальную гостиницу денег нет. Там их рекет разбирался с ихними челноками. Выкинули чемодан с барахлом с балкона. А бабка на балконе торчала, выглядывала, что там, наверху. Любознательная. Ты как того рекитира китайского искать будешь? По запаху? Закрываем дело.
Подполковник Глебов сердито прихлопнул створку окна: с улицы дул ветер. На город вновь налетел холодный дождь.