Убийство в пансионате
Шрифт:
И именно Анатолий Иванович (хоть это и покажется кому-то странным) произнес единственную дельную фразу в длинном разговоре.
– По-китайски говорили.
– Китайцы!
– тут же воскликнула Вера Алексеевна и сжала кулачки, словно следователь категорически оспаривал утверждение Анатолия Ивановича.
– Вы уверены, что говорили по-китайски?
– спросил Андрей Андреевич у Анатолия Ивановича, но тот уже вновь молчал, и ответила за мужа Вера Алексеевна:
– Я не знаю китайского языка, но я же слышу, как они говорят. Они кругом. Всюду. Китайцы. В автобусах, на рынке, на улицах.
– Китайцы ужинали, - напомнил Андрей Андреевич.
– Они и пришли в столовую первыми, и ушли последними. Об этом говорят все.
– Были те, что ужинают, - досадуя на бестолковость следователя, ответила Вера Алексеевна.
– Их там шесть человек, один стол. Конечно, они долго едят. Мы же видим. Им порцию приносят с верхом, не то, что у нас, ложка по тарелке размазана. И, вообще, они хозяева нашей жизни. Как их не заметить. От них одних шума больше, чем от нас всех. И девчонка у них совсем невоспитанная, бегает все с криком. У нас, правда, тоже одна отстаивает в полный голос свои права, - Вера Алексеевна хмыкнула, но вернулась в основное русло разговора. А эти - всегда сытые, шумные. И радостные. Они и были. Как всегда. Но остальные китайцы в столовую не ходят.
– Остальные? Сколько их? Вы не ошибаетесь? В пансионате, я проверял, живут восемь русских по путевкам и столуются шестеро...
– Но откуда я знаю. Они все похожи. Но вечером их много приходит. И те, из шестерых кто-то, просили раз и других накормить, но в столовой отказались, сказали, невыгодно.
– А вы откуда знаете?
– Слышала, - не то чтобы смутившись, а на миг замешкавшись, ответила Вера Алексеевна. На днях шла на кухню, спросить щепотку соды (у Анатолия Ивановича горло саднило), а там - разговор. Приостановилась. Постояла у дверей, послушала. А то сидела вечером у телевизора, и китайцы номер на ночь просили; сколько, оказывается, стоит для них ночлег, ужас, уж на что у нас все дорого, а там, вообще, кошмар. Так их предупредили: без питания.
Но с какой стати Вера Алексеевна должна делиться информацией с посторонним? Пусть сам поработает. И Вера Алексеевна ответила наставительно и сердито:
– Это вы у администрации поинтересуйтесь.
– А шли по коридору те, что столуются здесь?
– Да не знаю!
– воскликнула Вера Алексеевна, не скрывая неприязни: ну как можно на такой должности и такому бестолковому!
– Они все одинаковые. Правда, есть низкие, худые, а есть вполне здоровые. А тех я, вообще, не видела, дверь же заперта была.
У Андрея Андреевича было ощущение, что он расследует одно дело, а свидетели рассказывают ему о другом. И картина преступления не проясняется, а с каждым разговором обрастает новым слоем тумана.
Андрей Андреевич встал, попрощался, но у дверей остановился:
– А кто отстаивал свои права? Перед кем? Когда? Как? В связи с чем? Что именно требовал?
– Вы видите?!
– Вера Алексеевна схватила край покрывала.
– Вы видите, тряпка, ободранная, грязная. А простыня. У нас были драные, мятые. Я потребовала их поменять. Так она мне две швырнула, и с тех пор отворачивается от меня, когда я иду по коридору.
– Кто?!
– Ну,
– Ну и та женщина: - осторожно подсказал Андрей Андреевич.
– А бабка там разоралась, так ей, я сама видела, горничная в номер весь комплект белья новый несла. И покрывало. А в столовой, вы видели, как нас кормят? Один раз картошку дали, так у нас у всех праздник был. А так - капуста протухшая и кости. Вы понимаете? Гладкие такие. Они, видимо, их там вываривают, и мясо потом все обдирают, а кости поливают этим отваром. Вчера помидоры добавляли по две дольки. Мне не досталось, говорит, извините, уронила. Анатолий Иванович, в этой воде: как он ел, бедный. А бабке целый помидор порезали, на отдельной тарелке принесли. У нас всегда не тому...
– А что же вы едите?
– спросил Андрей Андреевич, глянув на Анатолия Ивановича: тот явно не походил на голодного.
– Колбаску, - отозвался Анатолий Иванович.
– Вечером в магазине сайку. К ней, - Анатолий Иванович жестом показал, что он добавляет по вечерам к сайке, и улыбнулся, довольный.
– И в койку.
– Так бабку кормили лучше? Как вы думаете, почему? По знакомству? Или из страха? Она говорила что-либо? Кому?
– Говорила что-то. Главврачу.
– Главврач в отпуске.
– В отпуске. Но ужинал вчера. Потом на скамейке у входа сидел. Что значит, откуда знаю? В магазин ходила, видела. После ужина. Ну, во время ужина. У меня нет привычки рассиживать за столом, я по ресторанам не хожу. Я привыкла обедать быстро. Я на работе работаю, а не чаи распиваю.
– Да я вроде чай не пью, - не сдержался Андрей Андреевич.
– Да я не про вас.
Андрей Андреевич вышел в коридор в задумчивости: что делал главный в пансионате, если он в отпуске? И почему персонал скрыл это от него, от следователя?
14. Бабки были в коридоре. Понятно, теперь они будут следовать за ним неотступно. Но могут оказаться и полезны. Самая полная информация о жизни пансионата и его обитателей - у них.
Старухи чинно стояли у лифта с видом деловым и суровым.
Андрей Андреевич подошел, спросил:
– Вы не знаете, главный врач в отпуске?
– В отпуске, - отвечала степенно Зоя Петровна. Белла Константиновна кивала головой в такт словам Зои Петровны и глядела на следователя из-под огромных черных бровей.
– Эта вертихвостка здесь. Сейчас за главную. Уже дня три. С понедельника, Ну, да, с понедельника.
– Вот незадача. Значит, мне его не найти. Наверное, уехал куда-нибудь отдыхать?
– эдаким простачком спросил Андрей Андреевич.
– Никуда он не уехал, - сердито сказала Зоя Петровна.
– Ну, разве только сегодня. А вчера полдня здесь ошивался.
– Вы его видели?
– оживился Андрей Андреевич.
– Обедал он. Они тут все в одно время с нами обедают. В том же зале. За соседними столами. Он против нас сидел. Через проход. Такие демократичные. Едят, как мы. Не прячутся. Думаете, мы не знаем, что у нас кости на тарелке, а у них наше мясо?