Убийство в приличном обществе
Шрифт:
За дверью послышались торопливые шаги; в гостиную вбежала горничная Паркер.
— Извините, мисс Марчвуд, извините, инспектор. Но хозяин возвращается домой. Он остановился, чтобы перекинуться словом с садовником, но скоро он будет здесь.
Изабелла Марчвуд вскочила:
— Он не должен меня видеть, иначе сегодня же вышвырнет отсюда! — воскликнула она. — Мне некуда идти! Прошу вас, инспектор, уходите. Я больше не могу с вами разговаривать.
С этими словами Изабелла выбежала из комнаты; я услышал, как она поспешно взбегает по лестнице.
Я взял шляпу и направился к парадной двери. На пороге
— Надеюсь, — сказал он, увидев меня, — что вы не зря приезжали, инспектор. Надеюсь в ваш следующий приезд услышать о ваших успехах.
Он прошел в дом мимо меня. Дверь закрылась, и я один остался на крыльце.
«Черт, черт, черт… — бурчал я себе под нос, уходя. — Еще десять минут, и, возможно, я бы вытянул из компаньонки что-нибудь полезное. Ясно, что она страшно боится Бенедикта. Если она в самом деле помогала Аллегре изменять Бенедикту, то, естественно, не хочет, чтобы он о чем-то догадался… Она даже готова оставить убийцу безнаказанным!»
Весь обратный путь до станции и потом в поезде до Лондона я мысленно повторял каждое слово, произнесенное в тот день Изабеллой Марчвуд. В первый раз, когда я беседовал с ней, она была более сдержанной и хладнокровной. Сейчас же она была на грани истерики. В таком расстроенном состоянии она легко могла проговориться, произнести хотя бы одно слово…
Непонятно, почему Бенедикт вдруг воспылал к ней такой ненавистью. В мой первый приезд в «Кедры» именно мисс Марчвуд поднялась в кабинет и передала, что я внизу, а затем проводила меня к хозяину. У меня сложилось впечатление, что она занимает в доме прочное положение.
После моего ухода все круто изменилось. Бенедикт, по словам Изабеллы Марчвуд, впал в ярость и запретил ей показываться ему на глаза. С чего вдруг такая внезапная перемена? Я не мог не предположить, что это каким-то образом связано с моим визитом. Что такого я тогда сказал? Может быть, вначале его злость на компаньонку приглушалась горем и потрясением? Но после моего прихода и моих расспросов он понял, что ведется следствие… Его не оставят наедине с горем. Расследование вызовет шумную огласку; его отношения с женой подвергнут пристальному рассмотрению, в личную жизнь вторгнется не только полиция, но и пресса. Такое излишнее внимание способно повредить его делам. Бенедикту нужно было на кого-то свалить вину. Обвинить в случившемся себя он не мог; подозреваю, такое ему просто не было свойственно. И он обрушился на Изабеллу Марчвуд. Ее наняли для того, чтобы уберечь от вреда Аллегру, а она не исполнила свой долг. Для Бенедикта все было очень просто. То, что в тумане затаился убийца, не умаляло ее ошибки.
А может быть, я, несмотря на свою осторожность, посеял в нем семена сомнения и он догадался, что преступление — не случайность? Его жена встретилась в тумане с опасным маньяком, который подкарауливал одиноких женщин или же именно ее? Может быть, Бенедикт втайне подозревал, что его жена не сбилась с пути, она шла именно в Грин-парк… Возможно, он стал подозревать, что Аллегра изменяла, а Марчвуд покрывала любовников. В таком случае его гнев вполне понятен.
Я вспомнил, что Изабелла Марчвуд с самого начала чего-то боялась. Да, она была огорчена, потрясена, охвачена горем, но, кроме того, она была напугана. Если она скрывала роман хозяйки, у нее
— Брошь! — воскликнул я, и мои попутчики неодобрительно на меня покосились. Я поспешил извиниться, и они снова уткнулись в газеты и книги. Некоторые смотрели в окно, время от времени бросая на меня настороженные взгляды.
Изабелла Марчвуд встревожилась, когда услышала, что мы побывали у Тедески и тот подтвердил, что они с Аллегрой на самом деле заходили к нему. Она не боялась, что ювелир опровергнет ее рассказ, потому что он уже подтвердил его. Они действительно побывали у Тедески. Откуда же страх? «Что он сказал?» Вот что она меня спросила. Что в самом деле Тедески сказал полиции? Что могло каким-то образом опровергнуть ее историю?
Выяснить это можно было единственным способом: необходимо сейчас же пойти к ювелиру. Я пошел в Берлингтонский пассаж, как только вернулся в Лондон, но Тедески уже ушел. По словам продавца, он вернется лишь назавтра около одиннадцати. Пришлось попросить передать, что зайду повидаться с ним.
Я вышел из пассажа на Пикадилли и посмотрел на часы. Без четверти пять; день быстро угасал. Но Ангелис должен быть еще в галерее. Я направился туда.
Глава 7
Инспектор Бенджамин Росс
Меня встретил Фрэнсис Грей, который с невозмутимым, как всегда, видом сообщил, что мистер Ангелис с радостью примет меня у себя в кабинете.
— Что, дела не идут? — спросил я, оглядевшись. Кроме меня, никого не было.
— Если не считать репортеров, никто не заходит, — ответил Грей. — Хотя сегодня даже господа из газет переместились куда-то в другое место.
— Наверное, вашим постоянным клиентам не хочется, чтобы их имена упоминали в связи с этим ужасным преступлением, — предположил я.
Грей кивнул:
— Дела не пойдут на лад, пока все не закончится.
— Ну а что владелец, мистер Бенедикт? Приезжал он в галерею после… трагедии?
— Нет, сэр. Но мы его и не ждем, — холодно ответил Грей. — Мистер Бенедикт в трауре. Сюда, прошу вас.
Поставленный на место, я подчинился.
Ангелис поздоровался со мной вежливо, правда, хереса на сей раз не предложил.
— Чем могу вам помочь, инспектор? В самом деле, мне нечего добавить к тому, что я вам рассказал в прошлый раз. — Он развалился в кресле и скрестил холеные руки на груди. Сегодня на нем был жилет из черной с золотом парчи. По животу тянулась толстая золотая цепь, на которой висели карманные часы. Я заметил, что он носил и кольца — также золотые. Как и в прошлый раз, Ангелис показался мне слишком экзотическим для дымного Лондона.
— Интересно, — как бы между прочим начал я, — нет ли среди ваших постоянных клиентов некоей миссис Скотт, которая живет в Клапаме. Она вдова. Насколько я понимаю, ее муж был военным.
После продолжительной паузы Ангелис кивнул:
— Это имя мне знакомо.
— Она покупает у вас картины? — спросил я.
Ангелис нахмурил густые черные брови:
— Инспектор, позвольте узнать, почему вы интересуетесь?
Я мог бы заметить, что вопросы здесь задаю я, но мне не хотелось восстанавливать его против себя.