Убийство в стиле "психо"

Ренделл Рут

Лесли замерла с чадящей сковородой в руке.

– Это просто смешно, если бы не было так грустно. Тетя Гвен была очень милой женщиной. Разве вам не сказали? Дядя убит горем. Они боготворили друг друга, всю жизнь были влюблены друг в друга. Это сведет его в гроб, точно вам говорю. Он за эти сутки постарел на двадцать лет.

Лесли отвернулась и вылила яйца на сковороду. У Вексфорда возникло странное чувство, что, несмотря на искренность, на самом деле она пыталась произвести впечатление заботливой и умелой родственницы. Но это ей не удалось. Яичницу Лесли приготовила, но про хлеб с маслом забыла. Она нервно отрезала два толстых ломтя хлеба и намазала их маслом, но масло только из холодильника

и поэтому крошилось. Она взяла поднос, инспектор вежливо придержал дверь, ему даже стало немного жаль девушку. Хотя он не понимал почему. Импровизированный фартук упал на пол, и Лесли быстро вышла, цокая каблуками. Когда она проходила мимо маленького зеркала на стене между кухней и гостиной, то не удержалась и взглянула в него. Удерживаясь на высоких каблуках, с подносом, взвинченная, она все же не упустила возможности лишний раз полюбоваться собой.

Робсон дремал в кресле. Племянница поставила поднос ему на колени, сунула подушку под спину.

– Представляете, он спрашивал, нет ли у Гвен врагов? – громко возмутилась Лесли.

Робсон сонно взглянул на нее и пробормотал:

– Солнышко, он просто выполняет свой долг.

– Тетя Гвен!.. – воскликнула девушка со слезами в голосе. – Она была мне как мать. – И вдруг сурово добавила: – Только не думайте, что она была тряпкой. Гвен была человеком твердых принципов, правда, дядя? И на все имела собственное мнение. Например, не любила ту парочку, что живет через дом, забыла, как их зовут. Они не женаты. Я говорила ей, что со времен ее молодости многое изменилось, сейчас все так делают, жениться необязательно. Но Гвен стояла на своем.

Все посмотрели на нее, и Лесли поняла, что переборщила: скорбящие племянницы так себя не ведут. А Бёрден подумал, что не очень-то она и любила Гвен.

– Вы позволите нам осмотреть дом?

Лесли хотела возразить, но Робсон вяло махнул рукой – пожалуйста. Он отставил тарелку, так и не притронувшись к еде. Вексфорд считал, что вряд ли они найдут в доме какую-нибудь зацепку, связанную со смертью миссис Робсон. Лесли права: убийца – просто сумасшедший, которому подвернулась под руку хрупкая, слабая женщина. Инспектор прошел вместе с Верденом в спальню, по-домашнему уютную. Кровать была разобрана, и, поддавшись безотчетному порыву, Вексфорд приподнял ту подушку, на которой явно не спали. Под ней оказалась аккуратно сложенная ночная рубашка миссис Робсон. На тумбочке стояла семейная фотография. Миссис Робсон сидит на стуле – в юности она была полнее. Темные пышные волосы, широкая улыбка. Муж стоит у нее за плечом – наверное, чтобы казаться выше. Рядом с фотографией – два романа Катрин Куксон, а на тумбочке со стороны мистера Робсона – последняя книга Роберта Ладлэма. На трюмо – крошечный флакончик духов «Шик» от «Ярдли», щетка для волос и подушечка для булавок – в нее воткнуты три броши. Стены увешаны фотографиями в рамках и картинками: миссис и мистер Робсон, коллажи из поздравительных открыток, вырезки из календарей с кошками и собаками, вышивка – домик в саду, – наверняка выполненная хозяйкой дома.

На окне веселые цветастые занавески. Если в одежде миссис Робсон отдавала предпочтение коричневым тонам, то в убранстве комнат любила яркие краски – розовые, желтые, голубые, коричневого нет нигде. На пуфике аккуратной стопкой сложены журналы «Ким», сверху – вчерашняя газета. Получается, что на следующий вечер после смерти жены Робсон читал в кровати газету? Что ж, почему бы и нет, жизнь продолжается. Наверняка он выпил снотворное, читал и ждал, когда оно подействует. На первой полосе газеты красуется фото обвинителя Эдмонда Хоупа – импозантный джентльмен, такой же яркой внешности, как сами арабские террористы.

Вексфорд подошел к окну. Этот вид миссис Робсон наблюдала каждый день:

Истборн-роуд, ведущая в город, холмистая улица Баттл-Хилл, черепичные крыши беспорядочно стоящих домов, словно где-нибудь в предгорьях Испании или Португалии. Хвойные деревья синеватых, темно-зеленых и золотистых оттенков, они растут быстро и не требуют особого ухода. Возле домов петляют дорожки, посыпанные гравием или выложенные плиткой, на окнах – шторы с оборками. Кругом ни души, только в саду наискосок пожилая полная женщина в длинной юбке и цветастом жакете крошит птицам хлеб, потом она уходит в дом. Прежде чем захлопнуть дверь, женщина оглянулась на окна миссис Робсон. Обыкновенное человеческое любопытство. Встретившись взглядом с инспектором, она быстро отвернулась. Как и Лесли, когда прятала зеркальце, словно пытаясь перечеркнуть совершенное.

– Ну что, пойдем? – обратился Вексфорд к Вердену. – Нужно позвонить миссис Сандерс, чтобы она приехала в участок.

– Может, лучше сами к ней съездим?

– Нет уж, пускай теперь она помучается.

4

Портьеру разложили на столе в комнате для допросов. Когда-то она была красивой – тяжелый бархат табачного цвета, с грузиками, вшитыми по углам нижнего края. Посередине расплылось большое темное пятно, очень похожее на кровь, но Вексфорд уже убедился, что это не так. Другие пятна, поменьше, добавились позднее. Видимо, большое пятно испортило ткань, и портьеру сняли.

Дороти Сандерс посмотрела на штору, потом на инспектора, и только сейчас он заметил, что у нее карие глаза с желтыми крапинками.

– Эта портьера висела на двери в нашей гостиной. – Миссис Сандерс долго, без всякого выражения, смотрела на Вексфорда. – Вот, даже крючки остались, – она дотронулась до края ткани.

Инспектор не сводил с нее внимательного взгляда, потом кивнул. Бёрден хмурился.

– Откуда у вас моя портьера? Где вы ее взяли?

– Ею было накрыто тело миссис Робсон, – пояснил Бёрден. – Помните?

Какая разительная перемена: миссис Сандерс отдернула руки от шторы, словно прикасалась к падали, отскочила от стола, закусив губы, лицо у нее побагровело. Она поднесла ко рту ладонь – характерный жест – и тут же отдернула, вспомнив, чего касалась. Так вот как эта спокойная, рассудительная женщина превращается в истеричку. Пожалуй, Арчи Гривз не преувеличивал.

– Вы уже трогали эту штору, миссис Сандерс. Вы же сами говорили, что приоткрыли лицо убитой.

От этих слов ее передернуло, и она затрясла руками, словно испачкала их в чем-то.

– Присядьте, миссис Сандерс.

– Мне нужно срочно вымыть руки. Где я могу это сделать?

Вексфорд со вздохом снял телефонную трубку, собираясь позвонить, чтобы миссис Сандерс проводили, но в комнату заглянула Мэриан Бейлисс.

– Будьте добры, покажите миссис Сандерс, где у нас дамская комната.

Она вернулась через несколько минут, спокойная, с каменным лицом и подкрашенными губами. От нее пахло жидким мылом.

– Миссис Сандерс, как вы объясните, что тело миссис Робсон было накрыто вашей портьерой?

– Это сделала не я. В последний раз я видела ее… – она призадумалась, – на чердаке, теперь это называется мансардой. Я сложила портьеру и отнесла ее наверх. Возможно, ее взял оттуда сын, не знаю только зачем. Тем более как он мог, без спроса… – Миссис Сандерс поморщилась.

И только теперь до Вексфорда дошло:

– Значит, сын живет с вами?

– Разумеется. – Она говорила так, словно считала неприемлемым, когда взрослые дети живут отдельно от родителей, если, конечно, они не сироты или распутники. Она смотрела на Вексфорда так, будто он испорченный невежда, раз предположил обратное. – Конечно, он живет со мной. А как же иначе?