Убийство в запертой комнате
Шрифт:
Кристина замолчала. Бледно-голубые глаза пристально смотрели на Кареллу.
— Зачем, по-вашему, он решил это сделать? — спросила она наконец.
— Не знаю, миссис Скотт, — сказал Карелла. — А где ваш муж?
— Дэвид у себя. Для него это тяжкий удар.
— А где его братья?
— Где-то тут. Дом у нас большой. Старик построил его для своей невесты. Дом обошелся ему в семьдесят пять тысяч, причем это было в конце прошлого века, когда доллар стоил куда дороже, чем теперь. Вы видели
— Нет.
— Она роскошна. Дубовые панели, мрамор, в ванной золотые краны. И удивительные окна, из которых открывается прекрасный вид на реку. В нашем городе таких особняков раз-два и обчелся.
— Пожалуй, — согласился Карелла.
Кристина Скотт закинула ногу на ногу, и Карелла не оставил это без внимания. Неплохие ножки, промелькнуло у него в голове. Такие типичные для Америки. Стройные, прямые, ни намека на рахит. Полные икры, тонкие лодыжки. Туфли — пятьдесят семь с половиной долларов пара. Неужели ее муж укокошил старика?
— Не желаете ли выпить, детектив Карелла? Или у вас это запрещается?
— Во всяком случае, не одобряется, — ответил Карелла с улыбкой.
— Но изредка все-таки разрешается?
— Разве что изредка.
— Я позвоню Роджеру.
— Не стоит беспокоиться, миссис Скотт. Я хотел задать вам несколько вопросов.
Это, по-видимому, ее удивило. Она чуть вскинула брови, и тут Карелла заметил, что брови у нее черные. Он подумал, не крашеные ли у нее волосы, и решил, что, наверное, крашеные, потому что сочетание пепельных волос и черных бровей вряд ли можно считать естественным. Фальшивка, подумал он, эта самая миссис Кристина Скотт из английской пьесы.
— Что же вас интересует? — спросила она.
— То, что произошло вчера.
— Вчера?
— Да. Расскажите мне.
— Я пошла прогуляться, — сказала Кристина. — Люблю гулять у реки. Отличная погода, тепло, удивительные краски.
— И что же дальше?
— Я увидела, как из дома выбежал Марк и понесся в гараж. По выражению его лица я сразу поняла — что-то стряслось. Я тоже побежала к гаражу и у дверей столкнулась с Марком. В руках у него был ломик. Я спросила у Марка, что случилось.
— И что он ответил?
— Он сказал: «Отец заперся у себя в берлоге и не отвечает. Мы хотим выломать дверь». Вот и все.
— А что потом?
— Он побежал в дом, я за ним. Дэвид и Алан были наверху, у двери в отцовский кабинет. Он любил проводить там время, хотя внизу у него была большая и очень красивая комната.
— И часто он там бывал?
— Да. Это было его, так сказать, убежище. Там он держал свои любимые книги, пластинки. Да, самое настоящее убежище…
— Он имел обыкновение запирать дверь?
— Да.
— Он всегда запирался, когда бывал там?
— Насколько мне
— Что произошло, когда вы поднялись наверх вместе с Марком?
— Алан сказал, что они пытались открыть дверь. Но поскольку она заперта изнутри, решили взломать ее.
— Алан был взволнован?
— Еще бы. Они стучали в дверь, кричали, шумели, но старик не отвечал. А вы бы не заволновались?
— Я? Конечно, конечно… Что потом?
— Они вставили ломик в щель между дверью и косяком и сорвали запор.
— И дальше?
— Марк попытался открыть дверь, но у него ничего не вышло. Тогда они потянули дверь изо всех сил на себя и… и увидели…
— Увидели, что старик повесился?
— Да. — Кристина вдруг перешла на шепот. — Да, именно так.
— Кто заметил это первым?
— Я. Просто я стояла чуть позади, когда они пытались открыть дверь, и в проеме… увидела фигуру, висевшую на веревке. Я поняла, что это отец, и закричала.
— Кто заметил после вас?
— Алан. Он вынул из кармана нож, просунул его в проем и перерезал веревку.
— После этого дверь открылась без помех?
— Да.
— Что потом?
— Они позвали Роджера и попросили его позвонить в полицию.
— Кто-то из вас трогал что-нибудь в комнате?
— Нет. Даже к отцу никто не прикоснулся.
— Вы хотите сказать, что никто не подошел к вашему тестю?
— Не совсем так. Они подошли, но никто из них до него не дотрагивался. Они сразу поняли, что он мертв. Дэвид решил, что его нельзя трогать.
— Почему?
— Потому что он умер.
— И что из этого?
— Он… Наверное, Дэвид понял, что приедет полиция и лучше будет ничего не трогать.
— И он сразу же решил, что его отец покончил с собой, так?
— Наверное… Пожалуй.
— Зачем же тогда он предупредил, чтобы никто не прикасался к покойнику?
— Понятия не имею, — сухо ответила Кристина.
Карелла откашлялся.
— Как вы считаете, миссис Скотт, сколько мог стоить ваш тесть?
— Что вы имеете в виду?
— Его собственность. Капиталы.
— Понятия не имею.
— Хотя бы ваши предположения, миссис Скотт, пусть в самых общих чертах. Вы, надеюсь, знали, что он человек весьма состоятельный?
— Разумеется.
— Но насколько именно, не подозревали?
— Нет.
— Известно ли вам, что ваш тесть оставил семьсот пятьдесят тысяч, которые должны быть поделены поровну между его сыновьями? Я не говорю о его фирме и прочих помещениях капитала. Об этом вы знали?
— Нет, я не… — Кристина вдруг осеклась. — На что вы намекаете, детектив Карелла?