Уцененный принц
Шрифт:
Глава 33
Эллана.
— Присаживайтесь, Ваше Величество! — Вежливо пригласила Аннабель, — у нас есть три часа до следующего кормления, так что, я думаю, мы успеем обсудить все, что я наметила.
— Простите, Ваше Величество, но я планировал как можно быстрее переговорить с сыном!
— И переговорите, но без нашей с вами беседы я вас к нему не допущу.
— Он что, у вас под контролем?
— Можно и так выразиться. Я специалист по психологии, помогаю ему прийти в себя. Часть проблем удалось снять, и я не хочу, что бы он получил новые. Так что успокойтесь, с Роном вы увидитесь, после нашего разговора. Только одно большое НО! Захочет ли он встречи с вами?
— Но мой брат сказал мне, что…
— Скорее всего, ваш брат выдал желаемое за действительное, просто Ронгвальд не отверг идею встречи с вами сразу, вот он и
— Может, решил, что раз я все равно встречусь с Роном, то и так узнаю. Кстати, кто невеста, я так понял, это не Элеонора?
— Я думаю, что Ронгвальд сам сообщит ее имя. Давайте перейдем к сути проблемы. И без обид, пожалуйста. Я не буду вас щадить. Вы кругом виноваты. Виноваты в том, что сразу, без капли сомнения, поверили в виновность вашего сына, невзирая на сомнительные доказательства, ни на то, что действительно виновный человек не полетел бы с вами обратно, а уцепился бы за предложенную возможность остаться и сбежать. Поверили даже не подлинникам, а грубо сработанным копиям якобы манифестов Ронгвальда, к тому же, обнаруженным в открытом ящике стола. Виновны в том, что не взяли расследование в свои руки, не допросили сына сами, а разрешили вести допрос человеку, более всех заинтересованному в исчезновении законного наследника. Да, вы не знали всей подоплеки коварного плана этого Драмма, но сопоставить его родство с якобы вашим младшим сыном, вы могли. И уж точно, что сделал бы в первую очередь любой монарх, так это провести ДНК-экспертизу при малейших сомнениях в собственном отцовстве. Что бы не допустить даже малейшей возможности прижитому от другого мужчины ребенку стать наследником. Невзирая на протесты жены. Да, я понимаю, вы считали, что взяли ее девственность, но существует много способов имитировать дефлорацию так, что даже самый опытный мужик ничего не поймет! Ладно, оставим эти женские штучки. Теперь на первом месте Ронгвальд. Который винит в том кошмаре, в котором он провел прошлый год, в первую очередь вас. Не Драмма, не мачеху, а вас. И не важно, что вы поверили в его виновность, даже не переговорив с ним, Доверили вести допрос, по сути, лицу, заинтересованному в его гибели, и не оговорили жестко рамки, за которые это лицо не могло выходить. И все же, я поняла, что основной удар Ронгвальд получил от вас в последнем вашем разговоре. Вы представьте его состояние в тот момент. Две недели в тюремном замке. Допросы с пытками, давайте будем честными и употребим именно это слово. Голод, истощение, боль. Час стояния на эшафоте в ожидании смерти. Мешок на голове. Петля на шее. Неожиданное помилование, разговор с вами. По признаниям его друзей, когда их отвели обратно по камерам, почти у всех началась истерика. Как вы думаете, ваш сын был, в отличие от всех, в нормальном состоянии? Сомнительно. А тут вы со своими издевками, а когда он вам выдал то, что мучало его больше всего в последние часы — планы Драмма, которые тот, уверенный в своем влиянии на вас, и в том, что убедил вас в виновности Рона, неосмотрительно ему выдал, что вы сделали? Ударили сына по лицу. Я уже не говорю о том, что вы ударили беззащитного человека, со связанными сзади руками, который даже отстраниться не мог. Это уже гадость само по себе, вы ударили сына, который до последнего надеялся на понимание с вашей стороны. Вот с этого момента все его доверие к вам, которое еще сохранялось, вся надежда на то, что вы разберетесь с ложными обвинениями, исчезло. Вы знали, что ему надели наручники на размер меньше? Конечно, нет. Вам было не до его состояния. Вы даже медикам не приказали его осмотреть. Он рассказывал, как почти полгода пытался заживить незажившие ожоги, без медикаментов, без бинтов, без воды, остатками мази, которую оставили ему сердобольные конвоиры. А он чуть кисти рук не потерял, из-за тесных наручников, хорошо, конвоиры обратили внимание, обработали израненные запястья, одели нормальные наручники. И, кстати, накормили. Вопреки инструкции. Чужие люди. А вы, потом, в течении 8-ми месяцев не интересовались, куда его поместили, в какие условия, здоров ли он, и вообще, жив ли? Только когда вам сообщили, что Рон, якобы, помешался, вы его навестили. И, если бы не ваш брат, рассмотревший, наконец, ступни заключенного, вы бы до сих пор думали, что в камере ваш сын и не искали его, пока он выживал на Обене в рабском ошейнике. И о чем теперь вы собираетесь с ним говорить? Просить его вернуться? Он не согласится. Надеетесь, что он кинется к вам на шею с криком: — «Папа»? Не дождетесь. Он был готов
После речи Аннабель в комнате воцарилось молчание. Рейджен переваривал услышанное и давил в себе ярость от такого обращения с его особой. Если бы все это высказал бы ему любой другой человек, равный ему по положению, он бы вспылил и нахамил. Хамить жене Эльриана чревато. Все его планы на разговор летели к черту. В глубине души, он надеялся именно на тот исход, что так язвительно высмеяла императрица. Просить прощения он просто не умел — ему еще ни разу не приходилось. Придется учиться. Может, Аннабель все же сгустила краски и все не так плохо? Нужно все же попробовать начать разговор, а там видно будет!
Эвелина вошла в комнату Ронгвальда буквально за пять минут до того времени, которое он наметил, как крайний срок выхода из дома. Дальше оттягивать было нельзя.
— Эви, — воскликнул Рон, увидав девушку, — прости, но сегодня мы не сможем поужинать вместе!
— Ты решил поработать? Давай тогда я возьму ужин с собой, тебе же надо хорошо питаться, вон, все еще какой тощий! Надо набрать нормальный вес к моменту операции!
— Нет Эви, — грустно сказал Рон, — приехал мой отец, меня просили подъехать во дворец. Ясно же, будут уговаривать с ним встретиться! Передали приказ через графа Девелло. А приказ, переданный через графа, это фактически, приказ твоего дяди. Так что ехать придется. Вот, тянул до последнего момента, дальше некуда.
— Рон, ну скажись больным, я подтвержу, никто же тебя не заставляет встречаться с отцом насильно.
— Эви, во время знакомства с твоей матерью, она недвусмысленно сказала, что хотела бы, что бы я прояснил свои отношения с семьей. Видимо, ее не устраивает для своей дочери брак с принцем только по происхождению. Так что чем скорее я решу все вопросы с отцом, тем быстрее отпадет это препятствие!
— Рон, зная свою мать, я не думаю, что она придает этому значение! Сама она вышла второй раз замуж по любви, совсем не за принца, так что не вправе требовать того же от меня. Хочешь, соединюсь с дядей и скажу, что тебя одного не отпущу? Да, правильно будет, если мы поедем вместе! Поддержу, насколько смогу.
— Спасибо, Эви! Но, думаю, я справлюсь. Бывало хуже.
— Я все равно поеду, иначе вся изведусь. Ты готов? Тогда едем, я сегодня на мобивене. Кстати, тебе бы подтвердить твой допуск к вождению! Тогда, по выходным, мы смогли бы выбираться куда-то на природу. Вели бы мобивен по очереди. Ладно, потом обсудим, сейчас важнее твой отец. Что он может от тебя хотеть?
— Не знаю, даже предположить не могу. Одно очевидно, на Итонию я не поеду. Учиться буду здесь. Да и бросать такую престижную разработку нет смысла. Команда подобралась хорошая, дружная, еще бы всякие визиты от работы не отвлекали!
— Ты с отцом помиришься?
— Эви, мы не школьные подружки, что бы ссориться и мириться. Он мне всю жизнь сломал. Переступил, и дальше пошел. Такое простить трудно. Посмотрим, мне бы его присутствие выдержать!
За разговором незаметно подъехали к дворцу. Охрана у входа почтительно приветствовала. Ожидавший младший секретарь пригласил в кабинет императора. Эльриан окинул взглядом молодую пару. Предложил сесть, спросил:
— Рон, тебя уже предупредили, что приехал твой отец, рвется с тобой поговорить?
— Да, Ваше Величество!
— И что ты намерен делать? Согласишься на встречу?
— А что мне остается? Надо, наконец, поставить все точки, и окончательно покончить с тенями прошлого. К тому же этого требует моя будущая теща. Придется встречаться.
— Простишь?
— Не знаю. Как пойдет разговор. Можно спрошу? А вы бы простили? Только честно!
— Честно? Не знаю. Возможно, и нет. Но окончательно концы рвать бы не стал. Оставил маленькое окно для диалога. В будущем.
— Это совет?
— И да, и нет. Что бы я ни посоветовал, решать тебе. Посмотри, послушай его объяснения, прикинь. И знай, если сочтешь, что его извинения и предложения неприемлемыми, я тебя поддержу. После брака с Эвелиной ты можешь рассчитывать на гражданство Элланы, и никто не будет в праве тебе что-то указывать. Так что не переживай насчет того, что лишишься моей поддержки. При любом раскладе я тебя поддержу. Послушай объяснения отца, сопоставь их с твоей ситуацией, и решай, сможешь простить, или нет! Эвелина, я понимаю твое желание поддержать Ронгвальда, но, поверь, будет лучше, если ты не будешь присутствовать при их объяснением. Побудешь в соседней комнате. Ясно?