Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири
Шрифт:
Перестукиваясь с Баллодом, я узнал, что он арестован в июне (или в июле) 1862 года. При обыске, произведенном на его квартире, ничего противозаконного не оказалось; но тотчас по окончании этого обыска ему сказали: «А теперь поедем на вашу другую квартиру». На этой другой квартире, снятой на какое-то чужое имя, оказалась небольшая типография; насколько мне известно, это была первая тайная типография в России (оставляя Польшу в стороне). Доносчиком был Горбачевский, наборщик, работавший в этой типографии; за свой донос он получил от жандармов награду – триста рублей и был произведен из унтер-офицерского звания в классный чин. В типографии оказались кое-какие рукописи; из них особенно важною, по мнению властей, была рукопись, в которой неизвестный автор громил Шедо-Феротти [86] и его памфлет, направленный против Герцена [87] . Но всего хуже было то, что оказался еще небольшой рукописный листок с заглавием «Предостережение» и почти оконченный набор этого листка. В листке от имени Центрального революционного комитета упоминалось о распространяемых полицией и жандармами слухах, будто бы большие пожары, происходившие около того времени в Петербурге и в некоторых других городах России, будто бы эти пожары – дело революционеров; комитет выражал уверенность, что публика оценит эти слухи по достоинству и заклеймит злостную жандармскую клевету презрением, какого она вполне заслуживает. Когда Следственная комиссия спросила Баллода: от кого он получил этот листок? он написал в ответ длинное повествование о том, как он однажды получил по городской почте письмо
86
Д. К. Шедо-Феротти – псевдоним русского чиновника и публициста немецкого происхождения Фёдора Ивановича Фиркса (1812–1872). В 1861 г. он выступил с открытым письмом к Александру Герцену под названием «Lettre de М. Hertzen а ГAmbassadeur de Russie a Londres, avec reponse de M. Schedo-Ferroti», в котором критиковал идеи, изложенные в «Колоколе». Это письмо в 1861–1862 гг. издавалось в России пять раз.
87
Александр Иванович Герцен (1812–1870) – русский публицист, писатель и философ. С 1848 г. находился в эмиграции. Один из самых непримиримых критиков официальной идеологии и политики России, пропагандист революционной борьбы с царизмом.
88
Пьер Алексис Понсон дю Террай (1829–1871) – популярный французский писатель и публицист. Автор читаемых приключенческих и авантюрных романов. Многие из них переведены на русский язык.
89
Дмитрий Иванович Писарев (1840–1868) – уже с 1859 г. он пробовал свои силы как публицист и литературный критик, за несколько лет став одним из самых выдающихся русских публицистов. В июле 1862 г. за критику публикаций Д. К. Шедо-Ферроти был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Пробыл там до ноября 1866 г., но с августа 1863 г. ему разрешили писать. Сотрудничал с газетами «Русское слово», «Дело», «Отечественные записки». Трагически умер (утонул во время купания в море) в июле 1868 г.
Узнавши от меня, что я арестован сравнительно недавно, Баллод спросил:
– «Колокол» вы читали?
– Читал; и довольно курьезно, что весь «Колокол» за два года, 1859-й и 1860-й, в великолепном переплете, я имел от одного из знакомых, у которого родственник занимает какую-то должность при дворце великого князя Константина Николаевича [90] , и том «Колокола» был взят на несколько недель из дворцовой библиотеки.
90
Константин Николаевич Романов (1827–1892) – великий князь, второй сын царя Николая I, младший брат Александра II. С1853 г. был морским министром. Известен своими либеральными взглядами, поддерживал брата в проведении так называемых Великих реформ, особенно активно участвовал в подготовке земской реформы. В 1862–1863 гг. был наместником Царства Польского. С 1865 г. – председатель Государственного совета.
– А за дальнейшие годы читали?
– Читал, но не регулярно; многие нумера не удавалось достать.
– Не попался ли вам такой нумер, в котором золотопромышленник Жуковский [91] извещает о своем прибытии в Лондон?
– Помню заявление от имени Жуковского, что вот он благополучно добрался до Лондона и благодарит всех лиц, содействовавших ему при побеге из России, а в особенности при переходе через границу; но был ли он назван золотопромышленником, этого не помню.
91
Николай Иванович Жуковский (1833–1895) – окончил Московский университет, работал в архиве Министерства иностранных дел. В 1862 г., под угрозой ареста, бежал в Лондон. В 1864 г. заочно приговорен к лишению всех прав и пожизненному изгнанию из России. Жил в Женеве, где сначала был агентом Александра Герцена, а затем тесно сотрудничал с Михаилом Бакуниным. Активно участвовал в жизни русской общины в Женеве. См.: Деятели революционного движения в России… Г. 1. Ч. 2. Стб. 127–128.
– Все равно; значит, он самый; значит, Жданов показывал мне настоящий нумер, не сфабрикованный в Петербурге.
– Какой Жданов? Какой нумер? (Я был в полном недоумении).
– А вот, видите ли: когда я написал свое показание о лицах, от которых я получил листок «Предостережение», сенатор Жданов, самый дельный из членов комиссии (вы его, конечно, видели), стал убеждать меня, что гораздо выгоднее для меня, гораздо правдоподобнее для комиссии будет, если я укажу на Жуковского, близкого мне человека, который теперь в Англии, и которому, следовательно, мое показание повредить не может. Я спросил Жданова: откуда же известно, что Жуковский в Англии? – А я вам принесу, говорит, нумер «Колокола», и, действительно, принес, и там было вот это заявление Жуковского, которое и вы читали, когда были еще на свободе.
Но я усомнился: ведь нумер «Колокола» можно перепечатать и в Петербурге, выбросивши из настоящего нумера пятнадцать, двадцать строчек и заменивши их этим заявлением. Потому я счел за лучшее – стоять на своем показании, хотя оно, правду сказать, действительно, сбивается на роман с переодеваниями и с приключениями. А он-то, Жданов, долго уговаривал меня, старался победить мое недоверие. «Вы – говорил он мне – думаете про себя: с какой статьи сенатор Жданов станет заботиться о выгодах какого-то студента Баллода? Очень просто: наш государственный порядок не вечен; может быть, через несколько лет он будет разрушен и заменен другим; тогда может случиться, что мы с вами поменяемся местами; и я надеюсь получить от вас услугу вроде той, какую теперь желал бы оказать вам».
Баллод так и остался при своем показании. Во время обоих допросов, которые делались мне в Следственной комиссии, я видел Жданова; он читал задаваемые мне вопросные пункты, кое-где пояснял их, читал написанные мною ответы, кое-где спрашивал о подробностях; держал себя прилично, вежливо. Впоследствии, приблизительно через три или через четыре года, будучи уже в Сибири, я прочел в газете коротенькое известие о смерти сенатора Жданова: возвращаясь из Симбирска в Петербург, остановился в каком-то из попутных городов и умер в гостинице скоропостижно. От некоторых лиц я слышал, что в Симбирск Жданов был командирован для расследования обстоятельств бывшего там громадного пожара. Ходили слухи, что в тамошнем отделении государственного банка накануне пожара находилось государственных кредитных билетов и процентных бумаг на очень значительную сумму; что эти деньги и бумаги были разделены полюбовно между какими-то важными лицами чиновничьей иерархии;
Камера, расположенная как раз против моей камеры по левой стороне коридора, т[о] е[сть] выходившая окном во двор – была занята упомянутым мною литератором Писаревым, главным сотрудником «Русского слова» [92] , одного из тогдашних ежемесячных журналов. Со статьями Писарева и вообще с «Русским словом» я был почти незнаком: некогда было читать их; от обязательных учебных занятий свободного времени оставалось немного, и оно уходило на беглый просмотр двух-трех газет и на более внимательное чтение некоторых статей в журналах; из журналов я чаще всего и больше всего интересовался «Современником» [93] ; в «Русское слово» заглядывал очень редко, но, конечно, я знал, что это журнал радикального направления.
92
«Русское слово» – ежемесячный журнал, издававшийся в Петербурге в 1859–1866 гг. В основном посвящен литературе и искусству, но на его страницах поднимались также актуальные политические и социальные проблемы. Закрыт по приказу царя после покушения Каракозова.
93
«Современник» – литературный и социально-политический ежеквартальный журнал, издававшийся в России в 1836–1866 гг. Основан Александром Пушкиным. На его страницах публиковались между иными Николай Гоголь, Иван Тургенев, Владимир Одоевский, а в 50-е гг. – Александр Герцен, Николай Огарев и Николай Чернышевский, который был соредактором журнала. В конце 50-х гг. XIX в. стал идейным органом революционных демократов. В 1862 г. издательство было приостановлено, в 1863 г. возобновлено, но в 1866 г. журнал окончательно закрыли по приказу царя.
Двери камер Писарева и моей были одна против другой; ставши около дверей и говоря обыкновенным, даже пониженным голосом, мы хорошо, отчетливо слышали друг друга. Об обстоятельствах своего ареста Писарев рассказал мне приблизительно так:
«Мы с Баллодом товарищи от времен детства, учились в одной гимназии, в университете оставались в приятельских отношениях. Литературная работа поглощала меня вполне; конспиративными делами я совершенно не занимался. Но вышло дело так: я влюбился; барышня предпочла мне другого, по фамилии Гарднер; я, недолго думая, вызвал его на дуэль. Он убеждал меня, что это крайне глупо с моей стороны; но я был разъярен, и никакие убеждения на меня не действовали. Наконец, он сказал мне, что, скрепя сердце, соглашается на эту нелепую дуэль, но с тем непременным условием, что она будет отложена недели на две или на три, так как ему необходимо съездить в провинцию для устройства дел, у него какая-то там фарфоровая фабрика. Я не соглашался ни на малейшую отсрочку, а он не соглашался отказаться от своей поездки на фабрику. Я пригрозил ему, что, если он вздумает уклониться от немедленной дуэли, я дам ему публично пощечину; он сказал: посмотрим. На другой день мы оба оказались на вокзале; я подошел к нему и ударил его хлыстом по лицу, он ударил меня палкой, между нами завязалась драка. Жандармы разняли нас, написали протокол, отправили нас обоих к обер-полицемейстеру. Этот спрашивает меня: – Вы что там наделали? – Я ударил его хлыстом по лицу. – Обращается с вопросом к нему: – А вы что наделали? Гарднер ответил: – Я его ударил палкой еще больнее. Обер-полицеймейстер пожал плечами и отпустил нас обоих на все четыре стороны. Ну, вот я чувствую, что наделал чего-то несообразного; на душе у меня очень скверно; иду к Баллоду и говорю: – Ты ведь, знаю, занимаешься какими-то там политическими делами; дай, пожалуйста, какую-нибудь работу по этой части; может быть, мне от нее полегчает. Он дал мне памфлет барона Фиркса, который под псевдонимом Шедо-Феротти напал на Герцена за помещенную им в «Колоколе» статью «Бруты и Кассии Третьего Отделения». Я окунулся в эту работу дней на десять, написал статейку жестокую, яростную; отдал Баллоду. Он спросил: – Не хочешь ли еще чего-нибудь в этом роде? – Нет, говорю – не надо; успокоился достаточно. И возвратился к своим обычным литературным работам. Досадно, что рукопись попала в руки жандармов; но на Баллода я не сержусь: я вполне понимаю, что ему было необходимо сказать членам Следственной комиссии хоть что-нибудь настоящее, не фантастическое – он и указал на меня, как на автора рукописи».
Наши разговоры с Писаревым происходили в течение недолгого времени, дня три-четыре. Несмотря на нашу осторожность, часовые заметили это явное нарушение крепостного режима, и начальство переместило его куда-то в другую камеру.
Впоследствии я узнал, что Балл од был приговорен к ссылке в каторжную работу на семь лет, Писарев – к заключению в крепости на два года и восемь месяцев. Баллода я встретил в Сибири; я, он, упомянутый мною Муравский и несколько других лиц, о которых предполагаю говорить со временем подробнее, прожили в Сибири несколько лет в одной тюрьме. Писарев, как в крепости, так и по освобождении из нее, продолжал свою литературную деятельность, но на свободе прожил недолго: купаясь, утонул на рижском взморье в 1868-м году.
Собственных книг я имел в крепости немного, но книги содержательные Функе [94] – Учебник физиологии (на немецком языке); Дарвин – О происхождении видов, перевод, помнится, Рачинского [95] ; Кольб – Сравнительная статистика, перевод (с большими дополнениями) Корсака [96] ; Милль – Политическая экономия, перевод Чернышевского с его примечаниями и дополнениями (только 1-ая книга – производство) [97] . Вот эти-то четыре тома и наполняли значительную часть моего времени в крепости.
94
Отто Функе (1828–1879) – немецкий физиолог, профессор университетов Лейпцига и Фрейбурга. Стахевич упоминает, скорее всего, его работу «Lehrbuch der Physiologic».
95
Речь идет о первом русском переводе работы Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», сделанном профессором ботаники Московского университета Сергеем Александровичем Рачинским (1833–1902). Сомнительно, однако, что у Стахевича была эта книга в тюрьме, ибо она вышла лишь в начале 1864 г.
96
Георг Фридрих Кольб (1800–1884) – немецкий статистик, публицист и политик. Автор работы «Handbuch der vergleichenden Statistik». Именно о ней, скорее всего, упоминает Стахевич. Русское издание этого книги вышло в 1862 г. в переводе Александра Казимировича Корсака (1832–1874).
97
Речь идет о классической работе Джона Стюарта Милля «Основы политической экономии». Ее первый том в переводе Н. Г. Чернышевского был опубликован в «Современнике» в 1860 г.