Учебка. Армейский роман

Геращенко Андрей Евгеньевич

— Ну — спасибо вам больше. Хорошие вы ребята! — поблагодарил довольный сержант.

Игорь не меньше других был озадачен добродушием сержанта и еще долго размышлял над этим. В конце концов, Тищенко пришел к выводу, что сверхсрочник просто очень хороший человек в отличие от Гришневича. Сержант что-то подкручивал в кухне, а Игорь тем временем принялся осматривать ее со всех сторон. Такие кухни до сих пор Тищенко видел лишь в фильмах о Великой Отечественной войне, да еще в каком-то фильме об армии. Вблизи кухня казалась чем-то тяжелым и громоздким.

— Что — интересно? — с улыбкой спросил сержант, заметивший

любопытство Игоря.

— Просто раньше я такие кухни никогда не видел. А зачем ее выкатили — разве там нельзя было починить?

— Можно и там было, но я загорать хочу…

— А-а… Понятно…

— Что тебе понятно? Я ведь пошутил, а ты и поверил! Кормить то вас надо?

— Наверное, — согласился Игорь.

— Вот и я так думаю. Поэтому и кухню из склада выкатали — чтобы обед вам готовить.

Приехала машина с курсантами первой роты. Сверхсрочник сразу же забрал шестерых из них, и они покатили кухню куда-то за угол.

Вернулся Гришневич. Построив взвод, он спросил:

— Надо кого-то оставить котелки охранять. Кто хочет сам? Может, кто-нибудь палец порезал, ногу ударил или еще что-нибудь в этом роде?

Гутиковский поспешно вышел из строя, протянул вперед перевязанный все тем же Ломцевым палец и пояснил:

— Я палец порезал о гвоздь… Расцарапал сильно… Разрешите, я останусь.

Гутиковский настойчиво пытался обратить внимание на свой палец, но Гришневич молчал. Наконец он смерил курсанта с ног до головы презрительным взглядом и недовольно ответил:

— Тищенко тоже вроде бы пальцы разбил, а из строя не вышел. А ты ведь, Гутиковский, поздоровее его будешь. А? У тебя ведь только слегка палец поцарапало?

Ничего не ответив, Гутиковский развернулся и встал в строй.

— Гутиковский, а кто тебе разрешил стать в строй? — тихо спросил Гришневич.

— Виноват, — Гутиковский поспешно возвратился на прежнее место.

— Вот так. Стать в строй!

— Есть! — четко ответил Гутиковский и встал в строй (теперь уже с «разрешением»).

С котелками оставили Тищенко. Осмотревшись вокруг, сержант подошел к молодому клену и приказал сложить все котелки под деревом. Перед тем, как увести взвод на очередные работы, Гришневич сделал Игорю последние наставления:

— Можешь сидеть под этим кленом, можешь даже лежать, но чтобы ни один котелок не пропал! Ясно?

— Так точно, — поспешил заверить Игорь.

Тищенко был чрезвычайно рад тому, что сейчас его оставили в покое и вместо работы на жаре Игорь может часок-другой понежиться в тени листвы. Охрана котелков была, мягко говоря, не слишком обременительной, и Тищенко просто предстояло отдохнуть. Это не могло не сказаться на настроении Игоря, и он даже перестал жалеть, что порезал палец. Вскоре вокруг не осталось ни одной живой души кроме курсанта из первой роты, также оставленного для охраны своих котелков. Первая рота сложила свои котелки у забора метрах в десяти от клина. Это расстояние показалось Игорю вполне достаточным для того, чтобы не перепутать котелки, и он безмятежно стал разглядывать небо. Кружева кучевых облаков навевали какое-то спокойствие и необъяснимое очарование. Игорю время от времени даже казалось, что он слышит какую-то прекрасную, но вместе с тем очень тихую и трудноуловимую мелодию. Но это и была самая настоящая музыка, сотканная из струй ветра, красок лета, кружева облаков,

стрекотания кузнечиков, молодости и жажды свободы, к которой стремилась душа курсанта. Облака напоминали Игорю о том, как он возвращался вместе с Бубликовым из летнего полевого лагеря и по дороге наблюдал за удивительными играми-преображениями небесных путников. «Может быть, они скоро пролетят над Городком? А может быть их сейчас и из Городка видно? Может, если они на большой высоте, то самые дальние от меня, что почти на горизонте, и из моего дома видны! Пусть хоть тоже на самом горизонте, но видны!?» — думал Игорь, и от этой мысли на душе становилось как-то теплее. Если что-то видно одновременно и из дома, и из Колодищ, то это значит, что дом не так уж и далеко. Даже когда Игорь поразмышлял и понял, что облака, висящие на горизонте, никак не могут быть видны в Городке, он просто отогнал от себя голос разума и возвратился к своей первоначальной, пусть неправильной, но очень романтичной, а от того приятной мысли.

— Привет, Тищенко! Чего скучаешь?

Игорь опустил глаза вниз и увидел Турова из третьего взвода.

— А ты что здесь делаешь?

— У нас тоже несколько человек для работы взяли после того, как вы уехали. Мы вместе с первой ротой приехали. Наши пошли какие-то печки носить.

— А ты, почему не с ними?

— Видишь — плечо до крови разбил, вот меня и отпустили.

— Как это тебя угораздило?

— Слазил с машины, зацепился за борт и упал прямо рыбкой на асфальт.

— А откуда узнал, что я здесь?

— Твой сержант сказал. Вот я и пришел компанию составить.

— Хорошо — вдвоем веселее будет. Садись.

— Тут неудобно. Пойдем чуть дальше сядем, например, к забору, — предложил Туров.

— Далековато от котелков будет. Не переносить же их из-за этого! Да если и перенесем, то можно с котелками первой роты перепутать, — возразил Игорь.

— Не надо ничего переносить и путать. Пусть все лежит на своих местах. Котелки и от забора хорошо видно. Если кто-нибудь будет брать, мы сразу заметим и тормознем.

— Может, ты и прав… Черт с ними, пошли к забору! — согласился Игорь, поддавшись на уговоры Турова.

Туров оказался словоохотливым малым и рассказал почти без перерыва не меньше пятнадцати анекдотов. Вначале Игорю это даже нравилось, но потом надоело, и он перевел разговор на другую тему — о сержантах. После продолжительных споров курсанты согласились, что лучшими сержантами роты являются Яров и Петраускас. И тут произошло то, чего не ожидали ни Туров, ни Тищенко. В то время как курсанты увлеклись беседой и ослабили внимание, с работ пришла первая рота и в мгновение ока появившиеся курсанты растащили почти все котелки, лежащие под кленом. Придя в себя, Тищенко вскочил на ноги и принялся кричать:

— Ребята, положите котелки на место! Это наши котелки — второй роты! Ваши ведь у забора лежали!

Но ни один из «воров» даже не оглянулся. Возмущенный Игорь догнал одного из курсантов и потянул котелок на себя.

— Да пошел ты! — огрызнулся курсант и, не долго думая, просто отшвырнул Игоря в сторону, что ему было сравнительно легко сделать из-за заметного превосходства в росте и весе. Растерянный Тищенко подошел к Турову и мрачно спросил:

— Все — досиделись! Что нам теперь делать, а?! Эти идиоты все наши котелки разобрали.