Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2
Шрифт:
“Ты наша, мы – твои,” – подтвердил Свейт.
На всякий случай я сделала шаг назад. Вестейн неспешно натянул повязку и тихо сказал:
– Никто не должен об этом узнать. Я что-нибудь придумаю.
С этими словами он развеял магию на воротах и ушел, оставляя меня наедине со своим байлангом и новыми обязанностями. И голодом, который снова напомнил о себе. Надеюсь, хотя бы ужин мне полагается?
Только в этот момент до меня дошло, что я добилась своего – теперь меня берут в Лабиринт и мы со Стужей будем тренироваться вместе со всеми! От собаки пришла волна гордости. Она
Лелея надежду, что моя гордая красавица останется на месте хотя бы из-за Свейта, я отправилась в общежитие. Там меня ждали горячие поздравления друзей, скупые – остальных адептов и презрительный взгляд Чейна. Я ответила ему тем же и занялась ужином. В тот момент он интересовал меня больше, чем все остальное.
Остаток вечера прошел спокойно. Я даже каким-то чудом собралась с мыслями и быстро выполнила все домашние задания. А затем отправилась спать.
Утром я проснулась в прекрасном настроении. Несмотря на новые факты моей родословной. Стужу приняли другие байланги, мне разрешили участвовать в состязаниях. А там… посмотрим еще, кто кого! Какое-то время я лежала и глядела в потолок. Поэтому не сразу заметила, что кольцо, подаренное Бакке, светится.
Глава 11. Идея
Вестейн
Тучи наползали с Севера, неумолимо скрывая луну. Но отсутствие света совсем не мешало разговору, который состоялся неподалеку от бывшего загона Стужи. Место было тем же, что и накануне. Только на этот раз Вестейн сам вызвал к себе Чейна.
Адепт выслушал куратора молча, с каменным лицом. Парень изо всех сил старался показать, что сегодняшнее происшествие не задело его. Но Вестейн знал, что это не так. Самолюбие его лучшего ученика уязвлено. И теперь придется наблюдать за ним и Анной.
Способность наживать себе неприятности у этой девушки под стать ее алхимическому дару. Можно сказать, что с этой способностью она в прямом смысле родилась. Точнее, ее рождение и стало первой неприятностью. Хотя можно ли считать неудачей то, что в такой ситуации герцог Скау решился признать девочку? Что двигало отцом Анны – чувства к новорожденной дочери или расчёт? Наследница Севера и Запада. Незаконнорожденная, но несущая в себе кровь двух правящих родов.
– Я все понял, куратор Ааберг, – заявил Чейн, старательно глядя себе под ноги.
Вестейн сухо кивнул и махнул рукой, отпуская адепта. Но тот не ушел. Вместо этого парень тихо сказал:
– Зря вы ее с собой тогда взяли.
Куратор бросил на него вопросительный взгляд, и Чейн добавил:
– На бал.
– Ты знал? – вскинул бровь Вестейн.
– Догадался почти сразу, – извиняющимся тоном сообщил адепт. – Мой двоюродный дед по матери – один из тех, кто в юности сходил с ума по Халле Лейф. В его личном кабинете висит портрет. Анна очень похожа на нее. И она дочь Правящей герцогини, верно? Говорят, Анитра Найгерд потеряла ребенка в тот же год, что мать родила меня.
– Не знаю, – вздохнул куратор.
И уже жестче приказал:
–
– Да, куратор Ааберг. Я все понял.
С этими словами Чейн отвесил поклон и ушел. С неба упали первые снежинки. Свейт толкнул Вестейна носом в плечо, и страж рассеянно погладил белую морду пса. Он ощутил нетерпение своего питомца. Ночным бдениям возле домика Анны пришел конец. Теперь байланга больше интересовала Стужа. К счастью, собака все время на связи со своей хозяйкой. Поэтому без присмотра Анна не осталась. Теперь оба байланга ревностно охраняли девушку.
Вестейн подавил искушение сходить и самому проверить, чем занята его ученица. Но позволил себе лишь короткий взгляд в сторону в горы и повел своего байланга в загон. Свейт немного задержался перед воротами в жилище Стужи и послушно занял свое место. Вестейн убедился, что у байланга есть вода в подогреваемой миске, и ушел.
Пока куратор шагал по направлению в общежитие для преподавателей, снег усилился. В памяти всплывала метка, которую он увидел на руке Анны. То, что рисунок в точности повторял его собственный, оказалось неприятным сюрпризом. Как и то, что каждый поцелуй заставлял родовое древо проявляться все четче. В книгах ничего подобного описано не было. Сближаться смертельно опасно для них обоих, но удержаться становилось все труднее.
С этими мыслями он дошел до своей комнаты. Узкая полоска света из-под двери и след на магическом замке оповестили, что его ждет поздний гость. Ждать сюрпризов не приходилось – попасть сюда мог только один человек.
Йоран сидел в кресле у камина с бокалом в руках. Пламя отбрасывало рыжие отсветы на его волосы. Вестейн запер дверь и невозмутимо сказал:
– Не ждал тебя сегодня.
– А стоило бы, – фыркнул друг и опустошил бокал.
Вестейн бросил короткий взгляд на бутылку и напомнил:
– Завтра рабочий день. Ты выбрал не лучшее время для посиделок. И не самое лучшее место.
– Лучшее, лучшее, – проворчал Йоран. – В конце концов, кто-то должен удержать тебя от глупостей. По-крайней мере, напомнить тебе о последствиях.
Куратор ничем не выдал свое раздражение и опустился в кресло напротив друга. Затем Вестейн невозмутимо произнес:
– Никаких глупостей не будет.
Йоран фыркнул и саркастически улыбнулся:
– Еще скажи, что в твоей светлой голове не возникло никаких идей о том, как вернуть роду былую славу и отвоевать место, за которое боролся твой отец.
– Возможно, это единственный способ защитить ее, – холодно ответил Вестейн. – Найгаард не оставит Анну в покое. Мой отец не смог переиграть его. Теперь это должен сделать я.
– Тебя он в покое не оставит, как только поймет, что вас связало с девчонкой.
Йоран кивнул на повязку.
– Не поймет, – отрезал куратор.
Друг посмотрел на него с жалостью, но возражать не стал. Молча поставил бокал и сообщил:
– Говорят, Найгаард беспробудно пьет весь день, а после бала всех слуг выставили из королевского крыла. Но это не помешало их чутким ушам уловить отголоски скандала. Ты сказал, что герцогиня пыталась поговорить с Анной…