Училка и мажор
Шрифт:
—Ты подарки вообще распаковывать не умеешь, — игриво отмечаю, плотнее прижимаясь к Рустаму, пытаясь самостоятельно насадиться на него, но парень все делает сам, и это тоже.
—Я их рву, мне лучше вообще без упаковки, но красиво. Куплю тебе новое, а это извини…но как получилось уже, — Рустам пытается расстегнуть корсет сам, но только чертыхается. — Вася, бляха, распакуй мне моих девочек, им дышать нечем!
Сидя на комоде, я прогибаюсь в пояснице, и сама расстегиваю защелки, медленно. Так медленно, чтобы у кое-кого терпение лопнуло поскорее. Он смотрит жадно, словно еще секунда и помчится за ножницами, чтобы поскорее справиться с этим
—Красиво, очень красиво, а теперь позволь мне, — Рустам откидывает корсет в сторону, скользит по телу горячими ладонями, а затем подставляет руки под ягодицы, сжимая их, переминая, и притягивает к себе ближе, усаживая меня под нужным ему углом. А дальше все как в тумане. Горячая плоть входит в меня и начинается сумасшествие, я только и успеваю, что цепляться слабыми руками за сильную шею, ощущая вибрацию по всему телу от крышесносных толчков, пронзающих мое тело. Я кончаю первая, откидываясь назад, а Рустам сжимает мою грудь и продолжает. Все тело словно в мелких иголках, гуляющих по коже, заставляющих испытывать смесь из самых разных ощущений.
У меня точно будут синяки на попе, и не только там. В какой-то момент безумная скачка прекращается, Рустам резко выходит из меня и изливается на живот. Я опускаю взгляд и любуюсь открывшейся картиной. Он красивый везде и там тоже.
—Вот такой день Рождения, мне нравится, малыш, — в разы протрезвев от такой физической нагрузки, Рустам подхватывает меня на руки, совершенно не стесняясь того, что я вся в нем, и уносит в комнату, где мы, выдохшиеся, обессиленно падаем на застеленную кровать.
—Это же не весь подарок…технически это вообще подарком не было, — ведя пальцами по волосатой коже груди, я тихонько лепечу, улыбка при этом до ушей.
—Да что ты, а что же тогда?
Приходится встать, подойти к комоду и изящно нагнуться так, чтобы было все самое нужное видно.
—Сейчас мы до подарка не дойдем, если ты продолжишь, — слышится со спины.
Я смеюсь, оборачиваясь. Но при виде стоящего колом члена мне уже не смешно, так и правда не успею ничего подарить. Маленькая коробка наконец-то оказывается у меня в руках, и подойдя к Русу, я, довольная собой, протягиваю ее ему.
Мне было сложно с выбором подарка, еще и в такие короткие сроки, но я сделала все, что смогла…
Рустам забирает у меня подарок и открывает, а затем молчание повисает в комнате. Он ни слова не произносит, и я начинаю думать, что немного перегнула палку. Вдруг и правда такие вещи он не носит? Но, с другой стороны, это немного больше, чем просто безделушка, о которой он забудет, надев всего лишь раз.
Рустам берет в руки широкий серебряный браслет, на замке которого небольшой родимич. Символ рода, он связывает все поколения между собой. И просто увидев это пояснение, я поняла, что моему мужчине это надо. Особенно меня зацепил момент того, что через такой амулет умершие родственники могут оберегать человека, следить за делами и помогать при трудностях.
—Славянский оберег. Символ рода, помогает держать связь с близкими и оберегает от всех бед.
Рустам отмирает, смотрит на меня серьезно, без шуток уже.
—Я всегда буду его носить, — и с этими словами надевает браслет на руку.
40. Правда наружу
ГЛАВА 40
ВАСИЛИСА
Мчась
Забегаю на кафедру. Где застаю слишком уж серьезные лица.
—Всем привет, чего такие смурные? Зарплату вроде не задерживают, — улыбаюсь, но отклика особого не вижу.
—Привет, Вась. У нас проверка, а еще тебе часов докинут, судя по всему, — невесело проговаривает Ксюша, а я замираю на месте. Ну какие еще часы сверху? Я и так спать все время хочу.
—Какая проверка? — хмурюсь, всматриваясь в невесёлые лица.
—Проверка из столицы прикатила. Ольгу Павловну уволили за несоответствие занимаемой должности, теперь ее часы буду перераспределены по всем преподавателям. Прошу максимально привести в порядок всю свою документацию, чтобы хоть тут у нас не было проблем, — заведующая фурией проносится в кабинет и бросает на стол журналы «Учета нагрузки на преподавателей». — Заполните этот ужа как можно скорее, я не хочу краснеть еще и из-за этого. И да поможет нам Бог!
Я стою ни жива, ни мертва. И что-то мне подсказывает, что такой радостной, казалось бы, новости мне радоваться как раз не нужно. Я беру свой журнал и сажусь заполнять, хоть до пары еще есть пара минут и мне бежать туда, но, кажется, опоздание на пару приобретает совсем другой оттенок.
—Чего уволили-то? — спрашиваю у ребят. А тут собрались не только наши преподаватели, но и знакомые с других кафедр,
И тут я получаю ответ, сносящий меня с ног. Стой я сейчас, точно бы упала.
—Ой, как чего? Женушка нашего проректора, оказывается, узнала, что ее муж с лучшей подругой отжигает. И не стала особо церемониться. Проректора сразу сняли, без лишнего шума, а нашу Ольгу Павловну тягают по комиссиям. Ой не знаю, что будет нам всем хотя бы просто потому, что работала она в нашем универе. Вот всех и «проверяют», но ты ведь понимаешь, что если захотят найти — найдут даже то, чего нет.
Ручка выпадает из рук, а на затылке я ощущаю точечные удары молота, словно о наковальню. Спокойно, Вася. Спокойно. Вот только мысль о том, что Падловна может и меня за собой потянуть, не дает покоя. Сейчас будет достаточно просто
—За аморалку прикинь? Это же все, билет в один конец, ее больше никуда не возьмут на работу. А тут еще всплыли факты интрижек со студентами и взятками. Ну ты понимаешь, сейчас на нее навешать могут все, что угодно.
Отношения со студентом. Язык прилипает к небу.
—Такая не пропадет, не волнуйся. У нее вариантов еще море.
Все эти фразы проносятся словно мимо меня жуткими картинками того, как я иду следом за Падловной, к горлу подкатывает тошнота, и я пулей вылетаю из кабинета, стремглав несясь в сторону туалета. И едва ли успеваю в него забежать, как все внутренности у меня сворачиваются в узел, и мне стоит больших усилий сейчас не вырвать. Буквально заставляю себя успокоиться. Такое со мной случается, в высшей степени волнения желудок сдает. Тяжело опустив голову на прохладную стенку, я с трудом выдыхаю спертый воздух закрытого помещения, где пахнет точно не лилиями и смотрю на часы.