Учитель. Назад в СССР 4
Шрифт:
— То самое, — ухмыльнулся я.
— Но…
— Лиза, ты не в столице. Заканчивай цирк, пошли в дом, — грубо отрезал я и отвернулся.
За моей спиной снова хлопнула туалетная дверь, бряцнул крючок, выражая всю силу возмущения столичной жительницы. Как там мои девчонки восьмиклассницы говорили в таких случаях в далеком будущем: «Ох, ты, божечки-кошечки, она обиделася!» На последнее, честно говоря, мне было глубоко наплевать. Я мечтал поужинать, ополоснуться и завалиться спать. И спать завтра, в свой законный выходной, до самого
— А-а-а-а-а… — раздалось из туалета. — А-а-а… Егор-о-о-ор! — заверещали в сортире.
— Да что б тебя! Говновой, что ли, лапой потрогал?! — хмыкнул я, развернулся и зашагал к туалету. — Лиза, у тебя все в порядке? — громко поинтересовался. — Лиза, пауки не кусаются, если что! Мышь увидела?
— А-а-а-а! Егор! У меня нога застряла! — взвизгнула Баринова.
— Да твою ж дивизию! Ты какого черта с ногами на горшок заперлась? На каблуках! — рявкнул я.
— Я… нет… вот… я… — дверца распахнулась, передом мной предстала Лизавета, сидящая на толчке на стульчаке, который я сам лично вырезал из раздобытого Митричем толстого куска картона и паролона, а затем обшил тканью. Ну и крышку соорудил, куда ж без нее, из куска фанеры, и тоже обшил тканью для красоты.
Левая нога девушки застряла в досках пола. И ведь вроде все щели заделывал, вот как эта фифа умудрилась попасть каблуком между двух хорошо подогнанных досок? Специально что ли расковыряла дырку каблучищем?
— Твою ж мышь… Как ты умудрилась? выругался я, не скрывая недовольства.
— Я случайно… — всхлипнула Лизавета и подняла на меня перепуганные глаза, в которых закипали слезы. — Егор-о-ор! Вытащи меня-а-а-а… пожа-а-алуйста-а-а-а… — чуть громче всхлипнула Баринова, прижимая ладошки к груди.
Нога девчонки, обутая в туфлю, неестественно вывернулась, но на первый взгляд вроде ничего смертельного не случилось.
— Обувь снимай, — приказал я. — Сама не догадалась, или не смогла?
— Бо-о-ольно-о-о! — запричитала Лизавета, глядя на меня глазами перепуганного олененка, которого злой дядя волк загнал в ловушку и сейчас начнет убивать.
Честно говоря, желание такое возникло. Ну, не убавить, конечно, но стукнуть хорошенько по голове с безупречной прической, которая не растрепалась даже сейчас, когда бывшая невеста молча плакала, очень даже красиво надув губы.
«Умеет же подать себя даже в такой ситуации, — невольно восхитился я. — Но не на того напала девочка», — ухмыльнулся про себя.
— Сиди ровно, не дергайся, — велел я, присел на корточки и осторожно ощупал сначала щиколотку, потом выше. Вроде ни перелома, ни вывиха нет, чего тогда орет?
— Попробуй осторожно вытащить ступню из лодочки, — скомандовал Бариновой.
— Ой, больно! — пискнула Елизавета, прикусив губу и часто-часто заморгав. Одинокая слезинка поползла по бледной щеке. Интересно, невеста Егора часом, не актриса? Уж больно натурально играет.
Я снова ощупал ногу, по-прежнему
— Так, сиди смирно, сниму туфлю.
— Ай… ой… ах… — пищала девушка, пока я ее разувал.
— Да успокойся ты! — рассердился, по-прежнему недоумевая, отчего ей больно?
— Егор! Мне, правда, больно, — страдающим голосом пролепетала Лиза.
Я кинул короткий взгляд на девичье лицо, вроде не врет. Губы дрожат, слезки бегут, руки вцепились в подол юбки.
— Поднимайся.
— Как?
— Молча, и желательно на ноги.
— Но… тут же уличный туалет… — возмутилась Лиза, на секунду выпав из образа.
— И что? У меня чисто, — удивился я. — Нужно понять, сможешь стоять или как.
— Ой… — пискнула Баринова, заваливаясь на меня.
— Да стой ты! — рявкнул, придерживая девушку за плечи. — Ну что? — грубо поинтересовался я.
— Больно, — страдальчески вздохнула Лиза.
— Черт с тобой, — рыкнул я, перехватил девчонку за талию и закинул себе на плечо.
«Хотела на ручках прокатиться? Ну, так получите и распишитесь, — ухмыльнулся я про себя. — Мечты сбываются, утверждает Газпром в далеком будущем. Главное, правильно формулировать свои мечты».
— Егор!
— Ну что еще?
— Мне неудобно! — возмущенно запыхтела Лизавета, пытаясь поудобнее устроиться на моем плече.
— Ничем помочь не могу. Потерпишь. Тут два шага до дома.
— Но ты бы мог на руках… — попыталась объяснить бестолковой деревенщине Баринова.
— Терпи, сказано, а то сама сейчас пойдешь. Похромаешь.
— Чурбан! — возмутилась Лизавета. — Где твои манеры?
— В столице остались.
— Ай! — вскрикнула Лизавета, когда я безо всякой жалости усадил ее на стул в кухне. — Бо-ольно! — снова заныла девушка, глядя на меня полными слез глазами.
Ну вот почему я ей не верю, а? Я с сомнением разглядывал девчонку, но Баринова даже глазом не моргнула, не покраснела и не смутилась.
— Где болит? — поинтересовался, прекращая играть в гляделки.
— Ту-у-ут… — простонала Лиза, наклоняясь и трогая пальчиками ступню.
— Не в лодыжке? — уточнил я.
— Нет, — покачала головой москвичка и опять тяжело вздохнула.
— Как ты умудрилась? — снова присев на корточки, я обхватил изящную ножку своими ладонями и принялся в очередной раз аккуратно прощупывать.
— Ой… ай… ой. — то и дело пищала Лизавета, морщилась и с паузами рассказывала, как попала в западню. — Я… повернулась… неудачно… и вот… каблук вдруг провалился… я обратно… а нога щелкнула… что-то в ноге… стало больно… в глазах потемнело… — пожаловалась девушка. — И вот…
— Куда ты поворачивалась? — с недоумением поинтересовался я
— Ну… — смутилась Лизавета. — Я совершенно забыла, что… воды нету… бачка… туалетного… — Баринова очаровательно покраснела и потупила взгляд. — И вот… ой… ай… — продолжала вскрикивать пострадавшая.