Учитель
Шрифт:
Александр Петрович поднял руку и снял перчатку.
– Если мы все разные, уникальные, отпечатки пальцев даже говорят разные у всех, так почему же у нас у всех одинаковая жизнь? Может программа какая внутри нас? Я вот ее выполнил, получается могу теперь спокойно себе умирать с чувством удовлетворения от прожитой жизни. Но, - Александр Петрович посмотрел на поток машин перед глазами, на прохожих, на парочку синичек, приютившихся на дереве, возле которого стоял, - но почему я не чувствую этого удовлетворения? Словно червь в груди гложет. Такое чувство, как будто что-то забыл сделать. Что-то более важное, чем все остальное в жизни. Как та вишенка, сначала надо было подумать о себе, о том, что хочет
Александр Петрович рассмеялся. Шарик отвлекся от куста, который увлеченно обнюхивал, и взглянул на старика. Что-то похожее на выражение удивления появилось на морде собаки. Но заметив, что старик всего лишь издает какие-то непонятные звуки, заставлявшие его тело сотрясаться, Шарик вернулся к прерванному занятию. Но Александр Петрович не обращал внимания на собаку, взгляд его устремился вверх, к тучам, скидывающим на землю белые хлопья мерзлой воды.
– Вот из-за этого-то лукавого и страдает человек, - сказал старик.
– Это ж если разобраться, то и войны, и преступления всякие, и семья распадается, - все из-за нашего разума. Гордыня, зависть, эгоизм, корысть, - все это слуги разума. Человек становится злым не потому, что у него сердце злое, а потому что его разум злой. Если бы человек слушал чаще свое сердце, мы бы не знали, что такое война, голод, вырубка леса, загрязнения рек. Мое сердце хочет мира, хочет любить и помогать, заботиться и познавать этот удивительный мир. Чувствую, что и другие люди этого хотят, но, - Александр Петрович вздохнул, - мы-то хомо сапиенсы, разумные, в этом-то и наша беда. Мы слишком полагаемся во всем на разум, мы превозносим его, поклоняемся ему. Но это не так уж и плохо, если мы умеем им управлять, но, - старик почувствовал, как дрогнуло сердце, - мы не умеем этого делать. Не человек управляет разумом, а разум управляет человеком. Беда, в этом и вся беда. Если бы человек научился быть не рабом, а хозяином своего разума, у него и жизнь другая была бы, по крайней мере, он мог бы на это рассчитывать. Моя жизнь тому подтверждение. Если бы я раньше жил сердцем и управлял разумом, может и не было бы той неудовлетворенности от жизни, которая владеет мной сегодня.
Тихий вздох вырвался из груди старика, плечи его поникли, голова опустилась.
– Идем, Шарик, - старик дернул за поводок и побрел вдоль дороги. Собака оставила в покое очередной куст и побежала следом.
Спустя десять минут Александр Петрович был уже на рынке и высматривал к кому бы обратиться со своей просьбой. Притянув Шарика ближе к себе, чтобы лишний раз не пугал окружающих, старик ходил между рядами, то и дело поглядывая на витрины магазинчиков с мобильными телефонами. У одного магазина старик остановился и вытащил из кармана телефон. Перед ним на витрине красовался точь-в-точь такой же, правда, тот, что был на витрине казался новее.
– Шестьсот пятьдесят гривен, - пробормотал Александр Петрович, взглянув на ценник телефона.
– Это даже не пятьсот гривен. Может все же и удастся продать свой за четыреста.
– Вы что-то хотели?
– в дверях магазинчика появился продавец, невысокий парнишка с хитрыми глазами и копной нечесаных волос на голове.
– Да я вот, - начал было Александр Петрович, но
– Мобильники интересуют? Есть разные модели, выбирайте любой, сторгуемся.
Парнишка бросил взгляд на стариковский мобильник и продолжил.
– Ваш, я смотрю, староват уже. Купите себе новый телефон. Зачем вам старый? У меня все новые. Выбирайте, цены хорошие, не собаки, не кусаются.
– Нет, нет, - улыбнулся Александр Петрович.
– Мне не нужен мобильный телефон. У меня есть. Я...
– Ничего что есть, - осклабился парнишка.
– У меня их аж три. И вам еще один подберем. Выбирайте.
– Да мне не нужен телефон.
– Ну, нет, так нет, - парнишка развернулся и скрылся внутри магазинчика.
– Какая у нас нынче молодежь нетерпеливая, - Александр Петрович покачал головой, дернул поводок Шарика и направился следом за парнишкой внутрь магазина.
– О, - парнишка оторвался от компьютерной игрушки и поднял глаза на вошедшего.
– Я вам ничем помочь больше не смогу, я только мобильниками торгую. И куда вы с собакой зашли? Здесь же вам не улица, а магазин, - парнишка обвел взглядом помещение, маленькую коморку, которую он гордо именовал магазином и добавил.
– Вы мне покупателей отпугнете своей собакой.
– Да у меня Шарик добрый. Он не кусается, - Александр Петрович улыбнулся и погладил собаку, обнюхивавшую стойку с мобильными телефонами.
– Я тоже добрый, - ухмыльнулся парнишка.
– Но иногда могу и укусить. Давайте, пока больше никого нет, говорите чего вам надо?
Старик раскрыл ладонь, на которой лежал его телефон и сказал:
– Мне бы продать его.
– Продать? Ну так че вы сразу не сказали? Дайте гляну, - парнишка взял в руки стариковский мобильник и принялся вертеть его в руках.
– Видите, - наконец-то сказал он после осмотра, - тут царапина и вот тут туже, а тут краска сдерлась, падал он у вас что ли?
– Нет, не падал, - ответил старик, пытаясь вспомнить, откуда у его телефона взялись царапины, легкие потертости были, а вот царапин не должно было быть.
В конце концов он мысленно махнул рукой на царапины и взглянул на парнишку без умолку перечислявшего недостатки телефона, о большинстве из которых старик слышал впервые.
– У этой модели динамики слабые и корпус непрочный, - между тем продолжал парнишка.
– Хороший динамик, - сказал Александр Петрович.
– Я хорошо слышал тех, с кем разговаривал. И меня хорошо слышали.
– Ну, так это пока хороший, а через неделю, вторую станет плохим. Я знаю эту модель. В общем, двести, ну может разве что для вас двести пятьдесят гривен. Больше не могу дать. Не за что давать.
Старик едва не открыл рот от удивления.
– Как так, дести, двести пятьдесят гривен? Новый же, вон ценник, шестьсот пятьдесят гривен, а моему и года еще нет. Чуть потертый в одном или двух местах, а так ничем не отличается от того, что на витрине. Разве что цветом. Хотя бы гривен четыреста и готов отдать.
– Какие четыреста?!
– воскликнул парнишка.
– Да за четыреста гривен я новый купить могу. Двести пятьдесят и то, только для вас. Больше никак не получится.
– Если не получится, тогда не получится, - развел руками Александр Петрович, пряча телефон в карман брюк.
– Пошли, Шарик. До свидания.
Старик дернул за поводок и направился к выходу. На улице он остановился, посмотрел по сторонам и пошел вдоль рядов с магазинами.
– Это купи телефон за шестьсот, а продай за двести пятьдесят. Где же это видано такое?– думал старик, шагая вдоль вереницы магазинов. – Эх, каждый на тебе хочет нажиться, каждый хочет залезть в твой кошелек. С ума все, что ли, посходили?