Учительница в приюте для маленьких магов

Заблоцкая Катерина

Луиджи бросил на меня быстрый, предупреждающий взгляд, словно напоминал: я должна помнить, что не имею права на каждом шагу высказывать свои подозрения.

– Элеонора, - вздохнул он, - этого мало. Даже если мы докажем, что собака тут не совсем легально, этого недостаточно, чтобы закрыть приют или применить по отношению к нему какие-то санкции.

– Я не закрывать его приехала, а защищать детей.

Луиджи вздохнул. Потом вдруг шагнул ко мне, рывком притянул к своей груди и запечатлел быстрый, огненный поцелуй на губах. Я не успела ни вскрикнуть,

ни отпрянуть, и. Если честно, с трудом подавила желание ответить на этот поцелуй.

– Это было не свидание, - выдохнул он мне прямо в губы.
– Так что ты всё ещё должна мне семь. До встречи, леди Миронова.

И он, подмигнув мне на прощание, растворился во вспышке телепортации. А я осталась одна

– привыкать к своей новой жизни на должности учителя.

Глава пятая

Ночь прошла просто ужасно. Кровать, очевидно, создавалась как орудие пыток, но где-то в процессе изготовления что-то пошло не так, и она была перепрофилирована для выполнения своей нынешней задачи. Я крутилась, сжималась под утленьким одеялом и искренне жалела, что вместо кулона с бытовой магией не попросила у Луиджи чего-нибудь потеплее.

Утро же наступило как-то резко, от донесшегося откуда-то издалека вопля. Я открыла глаза и обнаружила, что за окном ещё серо-серо, идет мокрый снег, плавно переходящий в дождь, и попыталась понять, что за животное могло так кричать, что разбудило меня и привлекло моё внимание. Тем более, в такую холодную пору.

Но крик повторился, и я осознала: нет, это не животное. Это человек. Ребенок!

Мысль о том, что где-то поднимают руку на малыша, заставила меня подскочить на ноги. Не позволю, никому не позволю так поступать с ребенком!

Наверное, я бы выскочила и в ночной сорочке, но вовремя вспомнила о кулоне, который висел у меня на шее. Вспомнив одну из базовых комбинаций, позволявшую наложить морок на одежду, я быстро выставила нужные положения, активировала заклинание нажатием кнопки и, сунув ноги в тапочки, помчалась наружу.

Теперь со стороны могло показаться, будто я - в обычном повседневном платье. Правда, на самом деле я была именно в тонкой сорочке и мерзла, но оно того стоило, чтобы помочь ребенку.

Конечно, в коридорах я всё ещё путалась, но интуиция и желание спасти малыша оказалось сильнее всех преград. Спустя минуту я уже спустилась на нужный этаж и обнаружила, что в коридоре открыта одна из дверей в детскую спальню. Крик доносился именно оттуда, и я, подобрав подол сорочки - со стороны казалось, будто я приподняла пышные юбки своего платья, - помчалась туда.

Я успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как дебелая женщина с перекошенным от злости лицом сдирает с ребенка рубашку с заносит руку с крепко сжатыми в ней розгами.

– Нет!
– воскликнула я и бросилась наперерез незнакомке.

Успела разглядеть, что на ней форма воспитательницы, и вцепилась в руку.

Конечно, я была слабее. Но задержать розги успела, и ребенок, мальчик лет одиннадцатидвенадцати,

отскочил в сторону. Понял, очевидно, что с его наказанием не все согласны.

– Что вы себе позволяете?!
– воскликнула воспитательница.
– Кто вы вообще такая?

– Я - новая учительница в этом приюте, - выпалила я.
– А кто такая вы и по какому праву вы применяете к ребенку физическое наказание? Это запрещено!

На меня посмотрели, как на идиотку.

– Не всяким новеньким учительницам решать, что можно, а что разрешено!
– заявила она мне в лицо.
– Я здесь работаю уже два десятка лет и знаю, как обращаться с малолетними преступниками. Отойдите прочь, он заслужил наказание.

– Нет, - твердо промолвила я.
– Никакого наказания не будет. За что вы собираетесь выпороть ребенка?

Воспитательница сверкнула глазами.

– Не ваше дело.

– Моё, - твердо промолвила я и повернулась к мальчику.
– Ты не пострадал?

– Нет, леди, - покачал головой он, опуская глаза.

– Оденься, - велела я.
– Уважаемая, - я повернулась к воспитательнице, - я повторяю свой вопрос. Какие причины того, что вы собирались сделать?

– Этот стервец, - прошипела женщина, - применил магию без разрешения.

Я повернулась к мальчику. Тот сжался и втянул голову в плечи.

– Нам было очень холодно, госпожа. У меня есть огненная магия, я хорошо владею ею. Меня учила мама...

– Прекрати лгать, не то добавлю ещё десять ударов!
– рявкнула воспитательница.
– Не было у тебя никакой мамы.

– Хватит!
– я встала между женщиной и ребенком.
– Во-первых, не обвиняйте мальчика во лжи. Во-вторых, перестаньте повышать на него голос. И, в-третьих, вам известно, что по указу Светлой Стороны телесные наказания запрещены уже несколько десятилетий как? Вы понимаете, что вы собираетесь применить к мальчику запрещенное, более того, совершенно негуманное наказание?

Воспитательница опустила розги. Потом взяла меня под локоть и потянула к выходу из комнаты. На её лице отобразилось удивление - наверняка она ощутила под пальцами мою обнаженную кожу, но, взглянув на меня, увидела плотный рукав платья.

Я сделала вид, будто ничего не происходит, и ей показалось.

– Вы подрываете мой авторитет!
– зашипела воспитательница, стоило только нам оказаться снаружи.
– Я за этими малолетними преступниками слежу уже несколько лет, и мне лучше знать...

– Если ребенок незаконно использовал магию, вы должны были отвести его к директору, никак не наказывать самостоятельно. Либо, если нарушение незначительное, самостоятельно провести воспитательную беседу. Беседу! Не телесное наказание!

– Позвольте мне самой решать!..

– Нет, - отрезала я.
– Ничего вы решать не будете. Вы немедленно отдадите мне розги и поклянетесь - магией!
– что больше не поднимете на детей руку. Немедленно!
– я попыталась добавить в голос властных ноток и не выдавать собственный страх.
– Иначе я вынуждена буду принять иные меры!