Удавшийся розыгрыш
Шрифт:
— Откуда она, из какой семьи, как учится... — Морея пожала плечами. — Сама не знаю, что именно. То есть я пойму, когда услышу что-нибудь важное, а пока не знаю. Причем ни в коем случае нельзя упоминать мое имя, иначе узнать ничего не удастся.
— Хорошо, я это сделаю. Все равно мне нечем заняться в ближайшие две недели. Да мне и самой любопытно. — Синнамон отодвинула почти нетронутый салат.
— И так вот ты сейчас питаешься? Долго не продержишься на двух листиках салата и кусочке ветчины. А что касается
— Нечего ему доводить меня до изжоги.
Морея с трудом сдержала улыбку.
— Ему? Значит, все-таки мальчик? А мне казалось, ты не хотела узнавать заранее.
— Не хотела, но Коннер хотел, и доктор сказал ему. И с тех пор он ходит со счастливой улыбкой на лице, хотя и говорит, что ему все равно, мальчик или девочка. Да, кстати, он недавно сказал, что так и не получил от тебя окончательный счет за адвокатские услуги, когда ты занималась моим разводом.
— Правда? Надо проверить. Я бы хотела, чтобы это было моим подарком к твоему “второму” замужеству, но вряд ли такая идея придется по душе инспекторам “ТБК”.
Эти слова снова вернули Морею к мыслям о работе. Хорошо бы иногда иметь возможность устанавливать собственные правила, подумала она. Например, определять размер оплаты в зависимости от сложности случая и личности клиента. А может быть, даже заниматься поиском клиентуры и особо интересных случаев...
Черт возьми, раньше ей никогда и в голову не приходили подобные мысли. До тех пор, пока она снова не столкнулась с Риджем Колтрейном.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Остаток рабочего дня Морея провела, изучая дело Петровски. Когда она наконец погасила свет в своем кабинете, то чувствовала себя очень усталой, но хорошо подготовившейся к завтрашнему судебному заседанию. Ей хотелось поскорее добраться до дома, принять ванну с гидромассажем, потом перекусить, еще раз просмотреть документы и лечь спать...
И тут в приемной она увидела Риджа, который ждал ее, как и договаривались, удобно расположившись за журнальным столиком.
Даже слишком удобно, подумала Морея.
— Я совершенно забыла о тебе, — призналась она.
Ридж с улыбкой взглянул на нее и медленно встал.
За своим столом кашлянула Синди. Морея удивленно повернулась к ней.
— Я бы, безусловно, предупредила тебя о его приходе, но ты же сама велела зайти в кабинет только в случае стихийного бедствия.
— А он кто, по-твоему? — Морея кивнула на Риджа.
— Я сказал Синди, чтобы она тебя не беспокоила, — улыбнулся секретарше Ридж.
— Прекрасно, ты уже отдаешь приказания моему секретарю.
— Вовсе нет. Я был готов сидеть здесь сколько угодно, пока ты не обратишь на меня внимание. Даже дышать с тобой одним воздухом...
— Колтрейн, это уже пошло. Как в дурном стихотворении.
— Ладно, с лирикой не вышло, попробую
— Нет. Послушай, Ридж, я тебе уже сказала, что завтра утром у меня судебное заседание.
— Я знаю, поэтому и ждал терпеливо, чтобы ты могла подготовиться. Разве это не забота с моей стороны?
Он прав, но будь она проклята, если признает это, даст ему карты в руки.
— А теперь я иду домой, чтобы хорошенько отдохнуть...
— И подумать о предстоящем деле? — спросил Ридж.
— Вот именно.
Он покачал головой:
— Не очень-то полезно для здоровья все время думать об одном и том же, Морея. Надо уметь расслабляться.
— Знакомство с твоей мамой ты называешь расслаблением? — Морея заметила, что у Синди от удивления округлились глаза, и прикусила язык.
— Но ведь ты ее еще не видела, как же ты можешь судить? — Ридж взял портфель. — Спасибо за кофе, Синди. Уверен, что мы скоро снова встретимся. — Он взял Морею под локоть. — Мы там пробудем недолго, а потом я отвезу тебя домой, и ты вполне сможешь прорепетировать свою речь в суде — если действительно хочешь заняться ночью именно этим.
Морея ничего не ответила. Когда они спускались в лифте в гараж, Ридж заметил:
— Я сегодня весь день думал.
— Бедняга, — отозвалась Морея, — тебе теперь, наверное, нужен аспирин?
— Думать труднее всего на свете. Немногие овладели этим искусством. Тебе удалось разузнать что-нибудь об этой аспирантке?
— Я пока только начала расследование. Он слегка нахмурился.
— Сама я не могу поехать к ней и спросить, что она имеет против моего отца. Поэтому вопросы будет задавать Синнамон Уэллес.
Он задумчиво повторил это имя.
— Не она ли была в центре одного из твоих нашумевших дел?
— Да, — холодно ответила Морея. — И я очень рада, что они в конце концов помирились, вместо того чтобы развестись. Как только Синнамон удастся что-нибудь узнать об этой девице, мы придумаем для нее какую-нибудь специальную стипендию, чтобы она была вынуждена ответить на ряд вопросов. К тому моменту, когда анкета будет заполнена, я буду знать, чем она завтракала в свой пятый день рождения.
— Надеюсь, что кроме этого тебе удастся узнать и что-нибудь более полезное.
— Благодарю за доверие.
Ридж ничего не ответил, открыл дверцу машины и придержал ее для Мореи.
— Давай поедем на “БМВ”, Ридж. Я даже разрешу тебе вести машину.
— Нет, спасибо.
— А разве ты не хочешь поразить свою мать богатой невестой?
— Подобные вещи меня не интересуют.
Конечно нет, подумала Морея. Единственной причиной для знакомства с матерью было предстоящее чаепитие в воскресенье. Чаепитие! Можно представить, что из него выйдет.