Удружила, маменька!

Коршунова Наталия

Я показала ей свой шикарный свеженький маникюр.

— Да я не об этом, — отвела она мои руки, даже не взглянув на них. — Целовались? На свидание пригласил? Встречаться предложил?

— Блин, Алка, ты всё о своём! — закатила я глазки. — Нет, не целовались. И ничего он мне, слава те яйца, не предлагал. И вообще я мечтаю больше с ним не пересекаться. Никогда.

— Аххах!
– заржала эта бестия. — Наивная! Тётя Римма этого не допустит! Она и мне уже все мозги промыла насчёт

этого Кисслера: чтобы я тебе его восхваляла и превозносила при каждом удобном случае.

— Я смотрю, ты послушная, Кулагина, — изумилась я.

— Да ладно, Юль, — махнула она рукой и снова на меня уставились её горящие блядские глазищи. — Ты мне скажи, когда он грудь твою осматривал, тебе приятно было? В животике потеплело? Сосочки он задевал невзначай?

— Хосспади, Алл! — снова закатила я глаза. — Ну что может быть приятного, когда по твоей коже елозит противная резиновая перчатка, припудренная тальком? И вдобавок, когда тебе от этого стыдно и неловко?

— В перчатках?! Это всё ты, ты его спугнула тогда, в подъезде, типа «руки помыл»? Вот он и подумал, что ты брезгливая, — наехала Кулагина.

— Ты маникюр-то мой посмотришь, может? — попыталась я перевести разговор в более приятное русло.

— Юль, да не кипишуй ты, — погладила она меня по волосам. — Ведь он тебе хоть капельку, но нравится. А ты ему - очень даже. Найдёт тебя в соцсетях, телефончик твой в карте есть, не всё ещё потеряно. Парень действительно стоящий, согласись?

— Да идите вы…

Я развернулась и резко пошла к подъезду. Если уж лучшая подруга мне этого докторишку наваливает, то…

Пора менять подругу!

Не, ну, а чё? Маменьку-то я уже не поменяю!

А она тоже блин ждала меня, хлеще, чем папку из командировки.

— Ну? Как? Сходила? — и точно такой же горящий взгляд, от которого я только что улизнула!

Я равнодушно кивнула и положила перед ней результаты УЗИ.

— Всё в порядке, — с сарказмом произнесла я. — Теперь можно год не ходить на медосмотр.

— Как год?! — всплеснула она руками. — А ты таблетки пьёшь, которые тебе доктор прописал?

— Вчера закончила.

— А, ну вот! — её лицо просто озарилось. — Надо повторный анализ сдать, помогли ли они.

— Мам, если бы надо было — он бы сегодня его и взял!

— Ну, может, забыл, — уверенно предположила она. — Растерялся. Ты ж, наверно, вот с такой же рожей «кирпичом» к нему зашла? Сходи.

— Не пойду, — спокойно возразила я.

— Значит, никакого тебе фотоаппарата на день рождения, — также спокойно пригрозила она мне.

Ну что за засада, а?! Я же этой «зеркалкой» уже полгода брежу. Такое зло взяло, что из-за этого Пилюлькина накроется медным тазом моя мечта, что я холодно произнесла:

– Ладно. Схожу.

— И поласковей там давай с ним, не позорь меня, — снова напутствовала меня родительница.

В голове уже появилась прекрасная идея выхода

из этой ситуёвины. Ну, а что, конкретики же никакой не было. Просто нужно было сходить и узнать, помогли ли таблетки.

Ну я и сходила.

К другому доктору.

К женщине.

Прикинулась дурочкой, что перепутала расписание работы Кисслера, и сегодня в три часа дня, когда он начинает свой приём, у меня уже будет поезд на юг. А маменьке моей срочно нужно справку, что таблетки помогли, иначе она не разрешит мне купаться в море в своё удовольствие, а будет выдёргивать на берег через каждые пять минут, с воплями: «переохладишься-заболеешь-внуков не дождусь»!

Докторша вошла в моё придуманное положение, и результат анализов мне выдали уже через час. Пока я его ждала — погуляла в соседнем торговом центре, встретила девок из параллельной группы, они пригласили меня затусить сегодня с ними вечерком.

Как прекрасно всё складывается: и Кисслера обошла, и компаху новую приобрела, где про этого докторишку не знают и не будут меня доставать.

Жизнь налаживается!

Ага! Размечталась!

Едва я сунула вечером маменьке бумагу от гинеколога, она развопилась:

— Кто такая эта Зуева? Тебе Кисслер лечение назначал, он и должен тебя дообследовать!

— А Кисслер что, анализы по-другому берёт? Результат-то хороший, я здорова. Чего ещё?!

— Вот прям как чуяла, что с тобой надо на приём идти! — негодовала маман.

— Ага! Давай до пенсии меня будешь к гинекологу сопровождать! Всем на смех! — язвила я.

Размахивая на эмоциях руками, я выронила телефон. И резко наклонилась, чтобы его поднять и свалить с кухни, подальше от этих тухлых базаров.

— Ааа! — истошно завопила маман. — Эт-то ещё что за безобразие?! Отец!

Чёёрт!

Футболка задралась от моего резкого наклона и обнажила мою Багиру на пояснице!

Я тяжело вздохнула.

Похоже сейчас будет пекло!

Прибежавшему папеньке была продемонстрирована моя татуха с фразочкой:

— Клеймо себе сделала, как корова в стойле! Как зэчка на зоне! Как проститутка на панели., — изощрялась в эпитетах матушка.

— О, Багира?! — восхитился папуля. — Изящненько, мне нравится.

— Ты… Ты чего, старый пень, совсем ополоумел?! — заорала мать. — Чего тебе там нравится?! Что она на тюремщицу похожа?! На шлюшку?! Нет бы ремня ей хорошего дал!

— Мать! — рявкнул папа. — Она девушка уже! Какой ремень? Раньше надо было!

— Я тебя… На учёт к гинекологу поставлю! — разорялась мамуля. — Будем каждую неделю ходить на девственность проверяться!

— На учёт только по беременности ставят, — «напомнила» я.

— Я и без беременности тебя поставлю, пока совсем мне всю харю не устыдила!