Уездная учительница магии
Шрифт:
Я достала камеру и сделала несколько снимков. Надеюсь, на фотографии удастся разглядеть то, что я стремилась запечатлеть. А если не удастся — остальное дорисует фантазия и мое меткое слово.
Все же я не была удовлетворена.
— Ближе к дому подойти нельзя?
— Можно, но мы не пойдем. Или идите, но без меня, — заупрямился Хеймо. — Там за охотничьей избушкой мшары начинаются. Ну, болотца такие. Их и не видно, пока не наступишь. А наступишь — поздно будет. Враз увязнешь. Да и вообще. не стоит там шататься. И смотрите — погода меняется! Не к добру это. Надо скорее домой! Иначе
Я повернула голову, куда показывал Хеймо, и встревожилась.
Странная картина открылась перед глазами: край зеленого океана затянула белая дымка. Сначала я было подумала, что где-то бушует лесной пожар, но потом догадалась — туман! Он поднимался все выше и катился в нашу сторону очень быстро.
Стало ясно, чего опасался Хеймо. Если туман нас захватит, в лесу будет сложно найти дорогу. Мы ослепнем, оглохнем и вымокнем до нитки.
Спускаться было тяжелее, чем идти наверх. Пару раз подошва соскользнула, и я чуть не отправилась вниз кубарем. Когда оступилась третий раз, плюнула на приличия, встала на четвереньки и стала карабкаться вниз задом, нащупывая опоры для ног вслепую. Впрочем, Хеймо поступил так же.
Пот застилал глаза, вещевой мешок становился тяжелее с каждой минутой. А Хеймо торопил:
— Скорее, скорее! Неладно дело. Впервые такое вижу. С моря, что ли, тумана нагнало? В лесу в тумане бродить — себя не жалеть. Придется вам, барышня, еще пару кронодоров накинуть за беспокойство!
Когда ноги, наконец, ступили на ровную землю, я была мокрая как мышь. На ладонях у меня места живого не осталось. Острые камни резали не хуже бритв.
— Хеймо, погоди! У меня есть бинт. Мне нужно позаботиться о руках, — попросила я сквозь стиснутые зубы.
— Некогда! Дома лечиться будете. Смотрите, что делается!
Я оглянулась и поежилась. С левой стороны холма показались первые лазутчики. Клочья тумана катили низкими волнами, на вид не быстро, однако уже через минуту одна сосенка исчезла в мутном мареве, за ней вторая.
Мы почти бегом миновали опушку и нырнули в лес.
И сразу на нас обрушилась тишина. Исчезли все звуки, ни скрипа веток, ни шороха листьев... Лес словно готовился к чему-то страшному.
Мы торопливо шагали, убегали от тумана, но оторваться от него не смогли. Скоро я обнаружила, что бреду по колено в белесом киселе, потом он поднялся до пояса. Словно в море заходишь, и кажется, что через миг тебя поглотит бездна, сомкнется над головой, лишит остатка воздуха.
Приключение принимало дурной оборот, и все стало совсем плохо, когда туман нас догнал.
Я потеряла своего проводника.
Случилось это так: туман навалился на нас, как плотное одеяло. Точнее, как гигантский осьминог, живое, многоногое, мокрое чудище. Его щупальца заползли за шиворот свитера, в нос и рот, залепили глаза. Волосы вмиг стали влажными, тело охватил озноб.
Туман притупил все чувства — слух, зрение, обоняние. Даже кожа онемела. Я не видела ничего на расстоянии вытянутой руки, не различала ориентиров.
Деревья превратились в призраков, которые внезапно появлялись перед лицом и так и норовили хлестнуть веткой или зацепить ногу корнем. Что и произошло:
— Хеймо! — крикнула я, и мой голос прозвучал глухо.
— Эй! Я тут! — слабо донеслось слева. Или сзади?
Подумав, пошла налево, вытянув руки, как слепая. Поначалу я не испытывала страха, только удивление и досаду. Все было как во сне; я очутилась в неведомом мире. Тут непонятно, где верх, где низ, где запад, где восток! Ничего не разобрать! Ничего не видать — перед глазами бесконечная серая пелена!
И ни следа Хеймо!
Однако я упорно шла вперед. Ползла как черепаха. Все движения были замедленными — ну точно как в кошмаре, когда хочешь убежать от кого-то, а ноги тебя не слушаются!
Полезла в мешок за компасом и чертыхнулась, вспомнив, что он остался у Хеймо. Незадолго до подъема на холм мой проводник попросил рассмотреть блестящую игрушку да и сунул ее в карман, а я и забыла потребовать его обратно.
Ладно, теперь хоть Хеймо знает куда идти и не пропадет, утешила я себя. Однако мое положение было плачевным. Остаться на месте и ждать, когда туман развеется и меня найдут? И сколько придется ждать? Я околею от холода. Хоть бы к холму вернуться — все-таки на возвышении спокойнее!
Скоро горло заболело от криков. Иногда казалось, что я слышу ответный зов, но откуда он долетал, я не понимала.
Пожалуй, лучшим решением будет не отходить далеко от места, где мы с Хеймо разминулись. Десять шагов вперед, десять налево — от одной сосны ко второй, потом к третьей, и вернуться к первой. Попрыгать, сделать десяток приседаний, чтобы разогнать кровь и согреться.
Я развлекалась таким образом с полчаса, а потом не нашла дороги к первой сосне. Можно подумать, она убежала от меня в тумане. Вот оно, значит, как бывает — заблудиться в трех соснах. И вокруг тысячи других сосен!
Я слепо побрела вперед, в клубящейся туман, каждую секунду опасаясь налететь лбом на невидимое препятствие или провалиться в яму у корней.
Вокруг с легким шорохом сыпались с веток капли, в траве слышалось едва заметное движение, и казалось, что повсюду в лесу шла своим чередом тайная и непонятная человеку жизнь.
Одна радость; туман вроде как чуточку поредел. Стало видно, что пейзаж изменился; сосны маячили вдалеке, вокруг вздымал ветки низкий кустарник. Пару раз я приняла кусты за человека и перепугалась до безумия.
В белесой пелене все мне чудились то живые тени, то мертвые люди. Они гримасничают и грозят костлявыми пальцами, и следят за мной, и ждут, когда я выбьюсь из сил, чтобы утащить за собой.
Это лишь сгустки тумана, убеждала я себя, но почему тогда мне слышится шум чужих шагов?
У самой земли засветились голубоватые пятна. Целые сообщества «волшебных грибов». Здесь они росли привольно, и теперь, напитавшись сыростью и сумерками, начали испускать бледный свет. Жутко и красиво. Я машинально нагнулась, сорвала парочку грибов и спрятала в карман. Если выберусь из леса живой, принесу на урок.