Угасающее солнце: Шон`Джир
Шрифт:
Он подумал, что она, скорее всего, знает название планеты, на которую они падали; но это, похоже, не сможет остановить их падения.
И волна возмущения вздымалась в нем, ибо им предстояло погибнуть в обыкновенной катастрофе. Какое-то время он ждал, что Мелеин сотворит чудо, или что-нибудь произойдет, и они спасутся — ведь если боги на самом деле решили покончить с ними, то зачем было забираться в такую даль?
Он ждал Мелеин, но та молчала.
И в день, когда на экране остался лишь маленький кусочек тьмы, наполненной россыпями звезд, он осмелился заговорить с госпожой:
— У тебя двое
Та по-прежнему молчала.
— Спроси его, Мелеин.
Ее губы сжались.
Он узнал это упрямое выражение — ведь они были братом и сестрой. Ньюн отвернулся.
— Тогда позволь нам совершить посадку на планете, — сказал он, глядя в сторону. — Ибо я не знаю, что следует сделать, а твой разум скован.
Воцарилось долгое молчание. Никто не двигался.
— Я почти уверена, — сказала наконец Мелеин, — что эта опасность может помешать нам достичь нашей цели. Я думала об этом. Но тех, кто идет за нами, она не остановит. И мы это знаем.
Подобное предположение не оставило от его уверенности ничего. Ньюн почувствовал себя ничтожеством, ибо даже он, который был с ней рядом, думал лишь о том, как спастись.
— Я говорил об изменении курса, — сказал он. — И ты, без сомнения, не возражаешь против этого.
— Ступай, проси его, — произнесла Мелеин.
Ньюн некоторое время сидел неподвижно, думая о том, что изменения ее настроения подобны переходу и столь же тревожны; и при мысли о том, что ему сейчас придется спуститься к Дункану, его нервы содрогались, словно туго натянутые струны.
Потом он поднялся, негромко позвал своего дуса и вышел.
Сидя под экраном, который передавал изображение с локатора, Дункан терпеливо правил клинок сделанного им из обрезка стали ав-тлена; Стэн вырезал его с помощью лазера, и баланс у клинка был неважный — Ньюн считал, что ничего путного из этого у Дункана не получится, но руки и, возможно, ум землянина — какие бы темные мысли не шевелились там — были заняты. Дус лежал рядом, опустив голову между лап и следя за двигающимися руками Дункана.
— Дункан… — позвал Ньюн. Сталь по-прежнему скользила по стали. — Дункан!
Звук прекратился. Дункан поднял на него взгляд, в котором день ото дня росла мрачная суровость.
— Госпожа обеспокоена, — заговорил Ньюн, — тем что мы приближаемся к планете.
Взгляд Дункана был по-прежнему холоден.
— Хорошо, но ведь ты прекрасно можешь обойтись без меня. А если нет, то ты наверняка придумаешь что-нибудь, чтобы сделать это самому, разве не так?
— Я уважаю твой спор с нами. — Ньюн уселся на пятки, примирительно разведя руки в стороны. — Но ты, безусловно, понимаешь, что с планетой, которая притягивает нас к себе, не поспоришь. Мы погибнем, и наша смерть не принесет тебе никакого удовлетворения. Ты летишь вместе с нами, и я не хочу ссор на этом маленьком корабле, где, к тому же, есть еще и дусы. Выслушай меня, Дункан. Я терпеливо сношу твою обиду на нас. Но моему терпению придет конец, если ты станешь угрожать госпоже. А сейчас ты именно это и делаешь.
Дункан вернулся к своей работе, и сталь в его руках заскользила по стали. Ньюн из последних сил сдерживал себя, прекрасно зная, что произойдет, если он убьет ци'мри: с находящимся на грани мьюка дусом и кораблем, который того и гляди врежется в планету,
Вот оно, творение Мелеин! Сжав руками колени, Ньюн попробовал подыскать слова, которые бы повлияли на человека.
— Время уходит, Дункан.
— Если ты ничего не можешь сделать сейчас, — внезапно заговорил тот, — то, достигнув дома, ты не сможешь благополучно посадить корабль. Похоже, ты никогда не собирался убить меня. Мне кажется, я нужен вам обоим, и госпожа, скорее всего, знала об этом всегда. Именно поэтому она позволила тебе испробовать свой путь. Это всего лишь способ сделать меня более удобным, чем я был, способ усыпить мою бдительность и выпытать у меня то, что ей требовалось. Я не сержусь на тебя, Ньюн. Ты верил ей. И я тоже. И она добилась своего. Но теперь я вновь понадобился ей, не так ли? — Сталь снова размеренно зазвенела по стали, и звон этот был невыносимым. — Стать таким, как вы. Стать одним из вас. Я знаю, ты пытался. Ты дал мне оружие… но ты совсем забыл о звере. Теперь тебе будет не так легко со мной справиться. Он и я… с подобным на этом корабле еще никогда не сталкивались.
— Ты во всем ошибаешься, — сказал Ньюн, оставшийся равнодушным к этим смелым мыслям. — Корабль управляется автоматически. И госпожа никогда не лгала тебе или мне. Она не может лгать.
В глазах Дункана, внезапно уставившихся на него, застыло циничное изумление; руки Стэна безвольно опустились.
— И вы рассчитываете на это? Возможно, автоматика регулов более надежна, но это земной корабль, и если есть выбор, я не доверю этой жестянке свою жизнь. Мы можем разбиться в любую секунду. Ну а для начала, ты знаешь, как включить автоматику? Госпожа, скорее всего, этого не знает. Я нужен вам, кел Ньюн. И ты говорил ей это.
Что ж, в этом была доля истины. Ньюн, чья уверенность заметно поколебалась, не смог ничего ответить. Существовали вещи, о которых Мелеин просто не могла знать все, и к ним относились оборудование, которое не было изготовлено регулами, и то, что двигало существами, которые не были детьми Народа. Но у госпожи по-прежнему оставался ее дар Предвидения, и Ньюну всей душой хотелось верить в это.
— Идем, — попросил он Дункана.
— Нет, — ответил тот и снова углубился в работу.
Ньюн сидел неподвижно, чувствуя, как в нем поднимается ужас. Сталь громче зазвенела по стали; побелевшие от напряжения пальцы сжимали металл. Дункан по-прежнему не поднимал глаз. Дус зашевелился, потянулся всем телом, застонал.
Ньюн резко поднялся и, неслышно выскользнув из холла келов, зашагал по коридорам, которые постепенно привели его к Мелеин.
— Он отказался прийти, — сказал он госпоже, не снимая вуали.
Та сидела молча, вглядываясь в экран. Ньюн устроился сбоку от нее, сорвал мэз и зейдх, и, скомкав их на коленях, опустил голову.
Мелеин по-прежнему ничего не говорила ему. Он подумал, что госпожа наконец задумалась над тем, что сделала, но было уже слишком поздно.
И к полуночи тьма исчезла с экрана. Планета надвинулась пугающими подробностями; коричневый цвет местами нарушался облачными вихрями.