Угроза эволюции
Шрифт:
— Вы вскоре получите мой ответ.
Ночью, в Час богомола, трещина с лавой выглядела ещё более зловещей. Будто чудовищный крематорий ждал людские тела.
Я пришёл раньше намеченного и теперь осматривался, чтобы убедиться — вокруг пусто. На ночь смотровые площадки для туристов закрывали, находиться здесь запрещено. Но меня, конечно, не остановили символические заграждения, как и камеры наблюдения, на которые своевременно навёл помехи.
Прошло несколько дней с того момента, как Арах впал в анабиоз и перестал реагировать на все сигналы. Наконец, пришёл в сознание.
Наконец я уловил приближение Вивы. Вскоре увидел её — в обтягивающем фиолетово-чёрном комбезе из синтекожи, с собранными в хвост волосами, тихую и настороженную. Живо вспомнил нашу встречу на крыше с бутылкой виски. На этот раз у неё с собой не было дорожной сумки. И не понадобится.
Чувствуя смятение, мысленно проговорил первое четверостишье новой формулы самодиагностики, призванной зафиксировать достигнутое состояние внутренней уравновешенности и решимости.
Ты жил один! Друзей ты не искал
И не искал единоверцев.
Ты острый нож безжалостно вонзал
В открытое для счастья сердце.
Пошёл навстречу альсеиде.
— Это я.
— Очень ждала встречи, — девушка улыбнулась. — Минутки считала.
Не меняя выражения лица, я указал на край смотровой площадки.
— Пойдём, кое-что хочу показать.
Остановившись у самого обрыва, посмотрел вниз.
— Здесь погиб мой отец. Проиграл схватку и сорвался.
— Сочувствую, Сиор, — Вива встала напротив меня, спиной к невысокому парапету, и заглянула в глаза. — Терять близких страшно.
— Ты права. Это больно. Но иногда случается. Нужно принимать достойно.
— Я бы ни за что не хотела потерять тебя.
— Наверное поэтому ты целый год бегала и пряталась от меня.
— У меня были причины… Впрочем, сейчас это уже неважно. Прости меня за всё.
— И впрямь, теперь уже не важно. Наш путь привёл сюда. Чего ты хочешь больше всего?
— Вырваться из ловушки.
— И я. Смотри внимательно.
Девушка снова окинула взглядом горный склон с уступами, покрытыми вуалями Maxima texentium, зловещую трещину с тягучей лавой.
— Страшное место, — она поёжилась и заглянула мне в глаза.
Взгляд напомнил все те, которыми смотрела на меня раньше — в первую встречу, на крыше перед расставанием, при новой встрече в Фармине и многие другие. В них со временем появлялось всё больше любви, хоть и укрытой вечными тенями сомнений, колебаний, тревог. Сейчас, наконец, там было безоговорочное доверие.
Я глубоко вздохнул и мысленно завершил формулу гармонизации:
"Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть!.." –
"Зачем? Средь бурного ненастья
Мы, всё равно, не можем сохранить
Неумирающего счастья!"
— Всегда помни, что… — начала девушка.
— Да, — подхватил я. — И ты знай, что я тебя очень сильно люблю.
Поцелуй был долгим и нежным, им хотелось выразить всё, что не успел сказать. Потом отстранился.
Глаза Вивы даже не успели расшириться от удивления, когда мой псиэм выстроил мощную атакующую волну.
Арах бросился к горлу девушки. Мог ли я остановить его, как тогда, в первую встречу?
Псиэм-запись
Подняв глаза, посмотрел на две луны. Казнь состоялась. Ночь паука…
Холодные волны лениво накатывали на серый песок новоаркадского побережья. Почти зимняя погода не располагала к прогулкам, и вокруг этим вечером не было никого, кто мог бы подслушать разговор. Я стоял неподвижно, разглядывая тёмную морскую воду. Ждал тихих шагов, которые сообщат о приближении единственного собеседника.
Неделю назад состоялся совет начальников отделов Конгрегации, на котором был избран новый Глава. Начиналась очередная страница летописи нашей конторы. Я верил, что она станет ещё более насыщенной событиями и интересной.
Что-то мы потеряли, но что-то и обрели. Тем любопытнее. Иронией вполне можно пытаться подавить боль утрат.
Наконец, шаги прошуршали по песку, мой визави встал рядом. Немного помолчали, вместе глядя на безразличные ко всему волны. Два псиэма под стать друг другу, которые кто-то импульсивный и поспешный в суждениях мог бы назвать столь же выразительными, как у покойников перед кремацией. Возможно, мой был в чём-то даже менее живым. Только два. Человеческих.
— Поздравляю с новой должностью, Сиор, — тихо проговорил Арк Таль Рениус, не глядя на меня.
— Спасибо. Предстоит много работы.
— Итак, ты сумел меня удивить. Почему такой выбор? При всех твоих наградах и перспективах.
— Лучший выбор, который мог сделать, с учётом всех обстоятельств, известных только мне. Необходимо погрузиться в служебные дела, подальше от круговорота политики и интриг.
Мы вновь помолчали. Я знал, что удивил многих. Тем лучше.
Утром накануне совета, на котором Вартимус объявил о сложении полномочий в связи с переходом в Сенат и поставил на повестку вопрос о выборах нового Главы, я обратился к нему с прошением о назначении на вакантную должность. И он прошение удовлетворил. Поэтому в совете я участвовал на правах нового начальника Вирейского отдела Конгрегации, сменившего Нунцио Сциллиса, который был отправлен в отставку за косяк с Дирмикой. И в этом статусе я с удовольствием проголосовал за избрание Главой Конгрегации Марио Арегонуса. Выдвинутого по моему же предложению и поддержанного, надо сказать, единогласно. После такого уязвлённой неожиданным поворотом Бьянке осталось лишь, скривившись от недовольства, утвердить его в должности.
Будто угадав, о чём думаю, Рениус проговорил:
— Тиберий снабдил Марио всеми знаниями, которые понадобятся, дал наставления. Он уверен, что ученик не подведёт, и контора теперь в надёжных руках.
— Я тоже так думаю. По крайней мере, Арегонус достаточно твёрд, чтобы противостоять давлению с разных сторон. Ничего не должен Бьянке Луциллиус, поскольку даже контактов с ней не имел. Человек не Вартимуса, но Карры. Глава, выдвинутый начальниками из своей среды и поддерживаемый ими. Очень надеюсь, что автономию Конгрегации он сохранит. Ведь вы, я имею в виду ложу, были правы — Кастором вертели нейровэбы, хоть и не напрямую, а через Бьянку. Начнём с чистого листа.