Угроза эволюции
Шрифт:
Теод замолчал, тяжело дыша. Я, наоборот, затаил дыхание, пытаясь осмыслить услышанное.
— Но теперь ты на всю жизнь запомнишь её имя. Паула Ноктус. Невинная жертва твоего отца.
Меня окатила холодная волна. Пришла невероятная догадка.
— Позволь, наконец, представиться настоящим именем. Теод Диль Варрус. Здравствуй, брат.
Давление на лоб прекратилось, пистолет исчез. Теод выпрямился, спрятал его под куртку и сказал:
— А теперь ты можешь прикончить меня. С восьмой, а то и девятой ступенью мне не справиться. Убьёшь?
Я лежал, не в силах пошевелиться. Мозг одну за другой выдавал зацепки-подсказки.
Слова
В который раз убедился, что ко всему, что он говорил, следовало отнестись очень серьёзно. Последовательность слов. Тогда я подозревал, что моей сестрой может быть Вива, только об этом и думал. Но старик сказал именно "брат или сестра".
Теод — ровесник Вивы.
Вспомнилась и неожиданная реплика проницательной от природы Дэрии, когда показал ей образ Ноктуса: "Вы с этим ликтором чем-то похожи". Значит, так и есть. Я этого не замечал. Возможно, подсознательно гнал прочь даже зачатки таких мыслей.
Я посмотрел на Теода, в лице которого, как назло, стал угадывать знакомые черты, и хрипло ответил:
— Ни за что и никогда. Я не братоубийца.
Он долго смотрел мне в глаза, потом протянул руку. Я принял, встал с его помощью. Теод подобрал трость, вернул мне.
— Но обязательный ДНК-тест при поступлении в Академию? — пробормотал я.
— Образец подменили. Кровь родственника по линии матери. В базе данных я чистый Ноктус. С влиянием и деньгами Луциллиев это несложно. Меня внедряли очень грамотно. Им я наплёл сказку про отца-преступника, и его помогли стереть из моей биографии.
— Ты что, всё продумал ещё тогда?
— Не всё. Но знал, что умнее вас всех, и найду свой путь. Если отец показал нехороший пример, как использовать добрых и чистых женщин, то я решил использовать злых и грязных. Знаешь, в чём самая главная, тщательно скрываемая тайна Бьянки? У неё сын в психушке. Попал когда-то под доминацию ушлой альсеиды, стал рабом. Шансов вернуть ему разум нет, как ты понимаешь. Вот потому она и мстит им всем — альсеидам, инсектантам. Она идеальна для нейровэбов. Поделились с ней такими знаниями, о которых ты пока и не подозреваешь. Например, этой маленькой хитростью, — он кивнул на моё предплечье.
Я подумал о том, как Теод мгновенно усыпил Араха неким быстрым выплеском. Это было атакующее воздействие, чистое и неотвратимое, куда эффективнее того кустарного способа, что изобрели Рениусы. Неудивительно, раз это пришло от самих арахнов.
— Запомни, Сиор, теперь я в наиболее сильной позиции. Бьянка будет рулить всем, а я — немного подсказывать ей в приватной обстановке.
— Фаворит у трона императрицы, как в древних земных книгах, — хмыкнул я. — А с чего ты взял, что завтра не подберёт нового, вышвырнув старого за ненадобностью?
Он пожал плечами.
— Такое возможно. Но в меня вложена куча сил и средств, многое нас связывает. Ведь это я преподнёс ей Вартимуса на блюдечке. Дал главный рычаг для управления им. Ты ещё не всё знаешь. Думаю, Вивьен сама расскажет. А главное — вышло так, что я очень напоминаю Бьянке сына. Не зря о нём упомянул.
Мне стало тошно от последнего довода.
— Зачем рассказываешь? Ведь я могу…
— Что, сдать меня? — Теод усмехнулся. — Кому? Высшая власть здесь, в этом здании. Хотел бы мне зла — убил бы, сейчас я безоружен перед твоей грозной силой. Я слабее. Но умнее. Поэтому уверен, что ничего мне не сделаешь. Я твой брат. Готов в любой момент сдать тест, если не веришь. Родная кровь. Вскоре ты прочувствуешь, что это такое. В полной мере.
Мы помолчали, глядя друг на друга.
— Соглашайся на условия Бьянки, Сиор. Она не подозревает, кто я. Братья Диль Варрусы во главе Конгрегации и с моим влиянием на Доминуса. Всё будет так, как нужно нам.
Я ничего не ответил, чувствуя, как медленно пробуждается Арах.
Далеко внизу горел в сумраке жёлто-красными огнями ленивый поток лавы в трещинном вулкане Vesu. Раз в несколько лет наблюдалась активность. Сильных извержений давным-давно не было. Изрезавшая землю сеть разломов с наплывами застывшей пирокластической породы манила туристов. Гора была оборудована защитными стенками и смотровыми площадками, на одной из которых я и стоял, задумчиво глядя вдаль.
Склон спускался живописными уступами, на которых лежало множество паутин-вуалей. Площадка, выдаваясь вперёд на надёжной опоре, нависала над трещиной, зияющей кровавой раной у подножья.
Как бывало часто, когда нужно углубиться в размышления, прислушался к интуиции, указавшей подходящее место. В этот раз оказался там, куда избегал приходить со дня смерти отца. Именно здесь Публий Диль Варрус принял последний бой. Увы, альсеида оказалась сильнее. Отец упал в тот разлом, на который я сейчас смотрел. Его не нашли. Останки жертв вулкана никогда не доставали, природа сама заботилась о них. Была лишь псиэм-запись схватки и падения. Её я сейчас и вспоминал.
После того, что узнал от Теода, не мог не думать об отце. И о всех зигзагах истории, в которой довелось участвовать.
Пора было чётко определиться со своей дальнейшей ролью. Даже не так. Настало время сыграть самому.
Изменения, подспудно вызревавшие во мне целый год, наконец, проявились во всей красе. Чувствовал, что покидаю доску псиэм-шахмат, на которой был фигурой. Пришла пора взглянуть на партию с позиции игрока. Ведь для этого у меня был неплохой задел. Я перебирал в уме фигуры знакомых, друзей и недругов, любимых и близких. Всем им находилось чёткое место на картине, возникающей у меня в голове будто под кистью слегка безумного художника.
Бьянка, Кастор, Теод, Вива, наконец, Рениусы и ложа — все имели на меня свои виды, включали в хитрые планы, подталкивали к нужным им действиям. И был ещё кое-кто.
"Арах, ты всё слышал и понял. Я знаю о нейровэбах, и теперь нужно решить, как дальше быть нам с тобой".
Паук не отвечал, его псиэм выдавал смятение.
Я задумался о симбионте, понимая, что его судьба становится одним из ключевых элементов всей картины. Вспомнил бой в астропорту. Был ведь момент, когда мог дать ему погибнуть. Всего лишь не прийти на помощь вовремя. И задача, которую ставил Рениус, была бы решена — эффективно и без шрамов на теле. Но куда девать раны, что внутри? В памяти всплыл образ Карры на аппарате жизнеобеспечения, его страдания из-за потери паука.