Уик-энд

Форд Маргарет

– Я думала, что каждый человек отличается от других.

– В некотором смысле это так, но все же люди поразительно похожи друг на друга.

– Это просто слова.

– Я отдыхаю. Я стараюсь оставить все скучные мелкие проблемы в офисе, в городе. Здесь существуют только простые проблемы: дождь, молнии, лодки, еда, напитки.

– Наверно, да.

Никто из них не верил в это, но эта тема не выдержала бы детального исследования.

– Это тебя утомляет? Я имею в виду необходимость выслушивать печальные истории, постоянно разговаривать с несчастными людьми.

– Иногда мне кажется, что я не в состоянии помочь им. Что ничто

им не поможет. Тогда я прихожу в отчаяние. Порой меня раздражает человеческая глупость. Да, наверно, можно сказать, что все это повергает меня в печаль.

Поппи задумалась. Ее удивило то, что Рик Сильвестер способен на искренние чувства. В те редкие случаи, когда она думала о нем, он казался ей цельным и непроницаемым, уверенным в себе, тщеславным, возможно, даже посмеивающимся над своими запутавшимися пациентами. Он ездил на работу в блестящем новом "линкольне", поднимался в офис на лифте с ковром на полу. Он восседал среди мебели из тика, зеленых растений и картин Брака. Она могла представить его сидящим за огромным современным столом, неуязвимым, делающим грустные заявления или кивающим с умным видом. Но испытывал ли он подлинные чувства? Волновали ли его проблемы пациентов?

– Когда я был маленьким мальчиком...
– начал Рик.

– Маленьким мальчиком?

Поппи улыбнулась. Неужели Рик был когда-то маленьким мальчиком? Это казалось невероятным. Она всегда видела в нем человека, родившегося взрослым. Ивор Силк однажды точно заметил: "Некоторые люди никогда не были детьми."

– Конечно, когда-то я был маленьким мальчиком.

– Правда? О... Каким маленьким мальчиком?

– Совершенно обыкновенным. (За исключением одного момента. Самого важного. Всепоглощающего. Но он не мог сказать об этом.) Мой отец был священником, мы жили в жалкой хижине. В семье было семеро детей. Отец обладал большой энергией и свято верил в Бога. Он пытался помогать всем сразу, как это бывает с добропорядочными священниками в маленьких городках. У него был замечательный голос проповедника. Я плохо понимал его выступления, но любил слушать их.

– Какой церкви он служил? Где вы жили? Быть сыном священника очень тяжело?

– Англиканской. Мы жили в Огайо. Иногда мне было тошно. Иногда мы оставались почти без денег, но хорошей еды всегда хватало. Люди приносят священникам варенье, цыплят, густую сметану. С этим все было в порядке. Но мы никогда не имели много денег. По субботам мне приходилось дважды в день ходить в церковь на разные службы и петь в хоре.

– Ты носил белый костюм?

– Если ты имеешь в виду стихарь - да. Я носил белый стихарь с черной манишкой и жестким белым воротничком. Как на картинке. Все мои братья и сестры пели в хоре. Мы выглядели, как ангелы. Все так говорили.

– Вы все были красивыми?

– Несомненно. Пять красивых мальчиков и две хорошенькие девочки. Все отмечали это.

– Ты тщеславен.

– Нет, просто я говорю правду. Люди постоянно говорили об этом. Это казалось странным, потому что наши родители не отличались красотой. В жизни случаются такие странные вещи.

– Ты страдал из-за того, что был сыном священника?

– Ужасным было только то, что я перестал верить в Бога. Это стало первым потрясением. Если ты воспитан в вере и теряешь её, тебе требуется какая-то замена. Наверно, поэтому я заинтересовался психиатрией. Но потерять веру в Бога - это не самое худшее, что может случиться с человеком. Я попал в беду, когда перестал верить в Человека.

– И

ты по-прежнему не веришь в Человека?

– Я отчасти преодолел это. По правде говоря, я разрабатываю теорию, пишу книгу о том, как помочь самому себе. Она предназначена запутавшимся людям.

– Я не думала, что ты относишься к жизни так серьезно!

– Никто не знает о книге, которую я пишу. Не понимаю, почему я сказал о ней тебе. Я не говорил даже Морин.

– Какова её тема?

– Она будет называться так: "Счастье - это Эго." Первая фраза будет примерно следующей: "Каждый человек должен обращаться со своим эго, как с домашним растением - заботиться о нем, часто поливать." Моя идея заключается в том, что нам следует обратить свой взгляд внутрь себя, а не наружу. Такое отношение сделает всех цельными личности. Не "считайся с другими", а "считайся с самим собой." Это развитие теории, разработанной Фроммом и другими учеными. Согласно ей, человек способен любить других, лишь если он любит самого себя. Но я делаю шаг вперед. Если человек действительно любит себя, он, к примеру, не стремится к власти. Это уничтожит смысл войн. Он не будет совершать преступления, потому что по сути они - это бунт против враждебного общества. Он утратит потребность подвергаться наказаниям; таким образом искоренится мазохизм в браке, а также садизм. Я развиваю эту идею подобным образом.

– Очаровательно. Я понятия не имела о том, что ты занимаешься этим исследованием.

– Вечная история. Меня всегда принимают за diletante.

– Твоя красота - это помеха.

– Верно. Это не шутка. Знаешь, у меня были ужасно уродливые пациенты. И пациенты потрясающе красивые. Любая крайность обычно становится серьезной помехой. В этом мире легче всего людям, идущим по середине дороги. Однако все хотят быть красивыми. Это - требование нашей современной культуры. Я не знаю ответа на этот вопрос.

– Я думала, у тебя есть ответ на любую проблему, которую я поставлю.

– Не смейся надо мной. Я только что поделился с тобой секретом.

– Я не смеюсь. Я сказала серьезно.

Она действительно почувствовала, что они сблизились после того, как он сказал ей о книге. Общая тайна объединяет людей. В полумраке, нарушаемом тусклым красноватым сиянием свечи, она увидела очертания его худого лица. Она не рассмотрела выражение его глаз, но почувствовала, что они были мягкими, добрыми и, похоже, умоляли понять то, что скрывалось под совершенством этого лица.

– Твои пациентки часто влюбляются в тебя?

– Иногда это происходит. Это профессиональная опасность. Все доктора рискуют в некоторой степени, но, по-моему, психиатры наиболее уязвимы, потому что их пациенты приходят к ним в состоянии душевной дисгармонии.

– Что ты тогда делаешь?

– Молю Господа помочь мне.

– Нет, серьезно, что ты делаешь?

– Я делаю вид, будто ничего не замечаю. Отправляю их к другому доктору. Притворяюсь слепым.

– А если это не помогает?

– Благородно сдаюсь.

– О, ты действительно тщеславен.

– Я тщеславен? Нет. Я слишком хорошо вижу бренность человеческой жизни. Господи, подумать только, что совершают люди друг с другом, прикрываясь любовью. Можно подумать, что влюбиться так же легко, как прыгнуть в подогретый бассейн. Люди пребывают в этом состоянии не намного дольше, чем они обычно находятся в бассейне.

– Ты не веришь в длительную любовь? Все преходяще?

– Любая страсть длится недолго. Она сжигает себя.