Украденная душа
Шрифт:
Гебб пожал плечами и решил сменить тему:
– Ты уже говорил с Атсушем про Айолу и Беррэ?
– Да, он согласился помочь. Пообещал, что расчистит старый склад и будет молчать о наших встречах, если я окажу ему услугу.
– Вот как! И что же это за услуга такая?
– Пока не знаю. Сказал, что буду ему должен и что долг обязательно придётся выплатить, но в детали он меня посвящать не стал.
Юноши свернули с Королевской Дороги в сторону Нижнего Пруда – гарнизон Дугры располагался прямо за ним – и пошли по узким дворовым улочкам. Навстречу им брела женщина, волоча по скользкой брусчатке
– Эй, Фраса, сиди там спокойно. Вернёмся в Дом, и я тебя покормлю.
– Он выглядит здоровым, господин мой. Может, пора его вернуть Исме?
– Верну, но её давно нигде не видно. Беррэ говорит, что в Кругу Женщин она стала появляться реже. Молитвы пропускает и сторонится жриц.
– Наверное, это из-за чудища. После той битвы многое изменилось. Мы вот решили присоединиться к дозорным, чтобы защищать город, а наши подруги с Ильсата напросились к тебе в ученицы. Кстати, они уже выбрали оружие?
– Да, Айо хочет сражаться на клинках, а Беррэ с боевым посохом. Придётся обеих учить и тому, и другому.
– Хочу на это посмотреть. В Иллионе женщины не такие смелые. Не думаю, что твои сёстры отважились бы на это.
– Ну, за мечи они бы не взялись, тут ты прав, а вот про смелость я бы с тобой поспорил. Мне неведома и половина тех наук, что постигли они. Не зря же мастер Джуннис повторял изо дня в день, что учение бывает разным, а знания открываются лишь храбрейшим. – Аристей весело подмигнул Геббу. – Я даже рад, что стану наставником. Жаль только, что Ис не пришла с той же просьбой.
– Госпожа Исма другая, и у неё очень красивые глаза.
– Да, красивые, – согласился вслух Аристей и поразился нежности собственного голоса.
– Кажется, мы на месте.
У кованых железных врат стояли стражи в золотых доспехах: один высокий и худощавый, а второй низкий, но широкий и плотный, как боров. За вратами виднелся внутренний двор и длинное здание, являвшееся одновременно казармами, госпиталем и резиденцией Дугры. Мрачное и заросшее плющами, оно тянулось к небу острыми, точно клинки, шпилями.
Высокий крепко сжал алебарду, выставив её вперёд, и приказал юношам остановиться. Низкий мрачно поглядел на паломников и постучал кулаком по увесистым ножнам, намекая на то, что шутки с ним плохи.
– Не очень-то дружелюбно вы приветствуете рекрутов, – сказал Аристей, раскрыв руки ладонями к стражникам. – Проблемы нам не нужны, господа.
– Мдэ-э-э, чего ты? Каких ещё рекрутов? Набор закончен неделю как, – раздражённо проговорил в нос Высокий.
– А мы добровольцы. Желаем присоединиться к дозорным и защищать граждан под чутким руководством военного магистра.
– Больно ты мутный какой-то и чёрный. – Низкий оскалился и плюнул под ноги Арису. – Вали давай, пока кости целы! Грязные иллионцы нам не нужны.
Глаза Гебба вспыхнули. Он повернулся к товарищу и сложил пальцами слова, которые точно бы не понравились стражникам.
Аристей перевёл, смягчив некоторые углы:
– Мой друг говорит, что готов доказать столь благородным господам, как вы, всю необходимость нашего
– Это я те щас кое-что докажу и покажу! – взревел Низкий.
Стражник потянулся к рукояти, но Гебб среагировал молниеносно, ударив его кулаком в нос. Низкий скрючился и застонал. Из носа хлынула кровь.
Высокий рубанул алебардой наотмашь, чем заставил Гебба резко отскочить вбок. Яростно прогнусавив невнятные ругательства, стражник замахнулся ещё раз, но кулак иллионца уже влетел в небритую челюсть Высокого. Раздался характерный хруст. Стражник упал на врата, и те с грохотом распахнулись.
– Лучше бы вам больше не шевелиться, господа, иначе мой иллионский друг будет вынужден драться в полную силу. И делать это он будет не в одиночку.
Юноши прошли во двор и только тогда негромко рассмеялись.
– Они, конечно, сами виноваты, Гебб, но надо же было полегче. Это повезло, что воины магистра распределены по городу. Представь, как бы нам туго пришлось, если бы на стенах стояли лучники. И вообще, – Арис похлопал товарища по плечу, – с таким напором врагов лупасят, а ты своих.
– Да разве ж свои обзываться будут?
– Тоже верно. Ну и ладно, пойдём уже к Дугре. Скажем, что охрана у него никчёмная, и будем молиться, чтобы он нас в темницы за это не бросил.
Когда юноши попали в кабинет магистра, лица их выглядели измождёнными, а руки были туго замотаны верёвкой. Потрепали рекрутов основательно. Не тронули только Фрасу, потому что он заблаговременно спрятался в капюшоне Аристейя. Стражи в резиденции оказались значительно крепче. Более того, кто-то успел донести им о драке, поэтому, как только Гебб с Арисом показались у главного входа, их скрутили, отвесив пару солидных ударов в живот, и потащили на расправу к Дугре.
Магистр сидел за широким столом из красного дерева и перебирал бумаги, большую часть которых составляли жалобы от горожан. Всё, что так или иначе касалось безопасности Эдды, уличных беспорядков и нарушений городских законов, проходило через Дугру. Письма с просьбами от эддийцев тоже попадали к нему на стол. К примеру, жёны кузнецов сетовали на то, что их мужьям запретили ковать изделия для частных заказчиков и обязали работать исключительно на нужды магистра. Торговцы жаловались на убытки, связанные с введением комендантского часа, и требовали усилить охрану на Рыночной Площади. А безумная женщина с Монетной Улицы заваливала Дугру письмами о чудищах, досаждающих ей каждую ночь. Она утверждала, что эти зловредные твари скребутся под полом, пищат и замышляют её съесть.
Магистра донимала головная боль, но он всё равно продолжал читать бесчисленные бумаги, писать ответы, лить расплавленный сургуч и ставить печати. Дугра был так сосредоточен, что не заметил, как в кабинет к нему привели двух темнокожих южан.
Минуту капитан бездействовал, дожидаясь хоть какой-нибудь реакции, но той не последовало. Тогда он бодро отчитался о том, что эллирийцы схвачены, получил от магистра равнодушное «угу» и откланялся.
Встав с кресла, Дугра выжидательно посмотрел на юношей и громко хмыкнул в усы. Аристей подумал, что за этим звуком последует гневная тирада о том, какие они с Геббом подлецы и преступники, но магистр прогудел спокойным басом всего два слова: