Украденный трон

Чиркова Зинаида

Она очутилась посреди небольшого озера, прозрачно-чистая вода окружила, окутала её ноги мягким мерцающим туманом. Она стояла на маленькой песчаной косе, старалась переступить через воду к близкому зелёному берегу, высматривала песчаные островки под водой, блестящие от непонятно откуда исходившего света, нащупывала под ногами эти островки, брела по щиколотку в чистой, кристальной воде, добираясь до берега.

Зачем ей это надо, она и сама не понимала. А добравшись до зелёного, окаймлённого пышными деревьями берега, она вдруг попала в низенькую хижину, сложенную из грубых камней, заметалась в поисках выхода из неё.

Но переходила только из одной крохотной комнаты, если это можно было назвать комнатами, в другую, пока не нашла широкий лаз и выбралась из этой теснины. Но попала в другую, ещё более низкую и тесную комнату. Какие-то каменные переходы, коридоры, низкие и мрачные, нависали над ней. Она видела впереди неясный красноватый свет и стремилась к нему, увязая, спотыкаясь о груды камней и валунов, загораживающих путь.

Красноватый отсвет превратился в багровое сияние, и она попала в большую пещеру, озарённую бликами странных, ни на что не похожих свечей, увидела толпу людей, стоящих возле возвышения, как ей показалось, сложенного из мертвы,х тел, в ужасе огляделась, ища выхода и из этого мрачного подземелья, наполненного неподвижно стоящими молчаливыми людьми, заметалась среди лиц, напоминающих маски клоунов.

Не скоро удалось ей прорваться сквозь эту неподвижную, но странно охватывающую её толпу, ужас мешал ей разглядеть то, что лежало на возвышении...

И вдруг она оказалась на берегу необычного моря, неподвижного, вогнутого, тускло отблескивающего стоячей водой, не набегающей на серый берег...

Она огляделась и увидела, что на берегу низкие приземистые строения, сложенные из камня и кое-где прикрытые сплетёнными тростниковыми циновками.

Дорога шла по берегу мимо моря, мимо этих странных строений, приземистых и пустынных...

Она увидела группу людей в белых пелеринах и чёрных не то юбках, не то штанах, говорящих на незнакомом языке, размахивающих руками и поворачивающих один к другому головы в шапках чёрных вьющихся, спускающихся до самой спины волос.

Тут уж она разглядела и лица этих людей матово-смуглые, словно бы загоревшие не на земном солнце, яркие, чёрные, в пол-лица глаза и тонкие синеватые губы. Они были все для неё на одно лицо, она не замечала разницы между ними.

Краем глаза увидела она между строений странный памятник — огромная глыба камня, обточенная до малейших подробностей, — женское лицо и лежащее прямо на земле туловище льва. И всё это покрыто тонкой, тесно сплетённой циновкой из мелкого тростника. На лице женщины сияют нездешним светом громадные лучистые голубые глаза. Голова женщины поворачивается странным образом, и лучи, голубоватые, яркие, резкие, высвечивают весь берег, придавая теням синеватую окраску.

Ксения шла вслед за маленькой группой людей, поразивших её своим видом — чёрными кудрявыми волосами, белыми пелеринами на плечах и босыми смуглыми ногами.

— Среди них — твой самый близкий человек, — сказал ей кто-то в самое ухо.

Она оглянулась. Возле неё — никого, а голос словно бы проникал в самый её мозг. И слов она не могла разобрать — словно бы просто сигнал, но она отчётливо расслышала и поняла значение этого сигнала.

И пошла вслед за людьми. Она догнала их, прошла сквозь них дотронулась до того, о ком ей сказали, что это самый близкий человек. Но он не обернулся. Никак не отреагировал на её прикосновение.

И она внезапно поняла, что он не видит её, не слышит и не услышит.

Она остановилась и взглянула на себя. Но ничего не увидела. Её просто не было. Она опять замешалась в маленькую группу людей, идущих по берегу стального, неподвижного, серого вогнутого моря. И проходила сквозь этих людей, словно вода через песок, никого не затрагивая и ничем не привлекая к себе внимания.

Люди исчезли, и по серой пыльной дороге заковылял старик с длинной белой бородой, в лохмотьях, с суковатой палкой в узловатых, сморщенных руках. Он прихрамывал, шёл по дороге, ни на кого не глядя, ни на кого не обращая внимания.

— Это тоже он, — произнёс Ксении тот же голос-сигнал.

И она подбежала к старику, попыталась схватить его за плечо, остановить, расспросить. Напрасно, старик прошёл сквозь неё. Как будто она была просто туманом.

Недалеко от дороги стояла странная повозка. Ксения никогда не видела таких. На высоком возвышении сидели мальчишки, кудрявые и черноволосые. Все они были в каких-то серых странных одеждах и вглядывались в синие, сверкающие глаза каменной женщины, изредка поворачивающей к ним голову с яркими, лучащимися глазами.

Взгляд Ксении выделил среди всех ребятишек одного — черноволосого, с огромными и ясными зелёными глазами.

— Это он же! — словно ударил её голос.

Она остановилась в недоумении. Взрослые люди в ярких пелеринах, старик с развевающейся седой бородой, мальчишка в странной одежде. Тот же голос, неслышимый, невидимый, ударил ей в уши в ответ на невысказанный ею вопрос:

— Здесь нет времени, здесь все времена вместе. Другой мир, не тот, в котором ты живёшь...

— Я умерла? — спросила Ксения неслышно. — Я на небе?

— Ты будешь жить долго. А этот мир на той же земле, где ты живёшь. Просто существует множество миров, и это один из них. На той же земле, на той же планете. Люди не знают о них, хотя существуют рядом. Тонкая граница, но нет перехода. Нужны другие глаза и другие чувства, чтобы увидеть и услышать.

Ксения лежала в беспамятстве на мёрзлой, едва прикрытой снегом земле, раскинувшись под тонкой берёзкой, склонившей над нею хилую тонкую крону безлистых сучьев. Она долго ещё странствовала по другим мирам, видела фиолетовое небо и странных людей, будто сотканных из лучей неземного света, видела бескрайние заросли гигантских голубых цветов, похожих на колокола, устилающих розовую землю и тихонько вызванивающих небесные мелодии, стояла под кровлей прозрачных синих дворцов с куполами из ясных золотых лучей, проходила сквозь фигуры людей, будто сотканных из хрустальных сверкающих лучей. И всюду сопровождал её неземной голос, неслышимый, но ударявший ей в уши, как в набат.

Она затосковала о чёрной земле, о белых берёзках, зелени листьев и синей глади озёр.

Поздним вечером того же дня Федька прокрался к дому Прасковьи Антоновой.

Стоя посреди небольшой горенки, он тихо и сумрачно сказал подруге Ксении:

— Беда, барыня, лежит юродивая в чистом поле, избитая, изломанная, замёрзнет, поди.

Антонова изумилась, забросала Федьку вопросами, но он ничего не сказал больше, только мял в руках треух и вымученно ждал.

— Покажешь место, — сказала Прасковья и приказала разбудить людей, собрать фонари и тулупы.