Укради у мертвого смерть

Скворцов Валериан

— Мы угоняем овец в одном случае. Когда приходят сол­даты. Торговцы и бандиты платят. Мы нужны им. Мы не нужны солдатам... Им возвращаться не приходится.

Отец распустил ремни на вьюке, выдрал сверток, обмо­танный одеялом.

От озера уже летел на бесседельной лошади Глухой, ва­лясь с боку на бок без стремян. Крикнул:

— Хозяин! Кавалерия! Человек десять! Едут медленно... Регулярные.

— Дай мне винтовку, отец, — сказал Клео.

— Заткнись...

Цинь крякнул, сплюнул.

У него началась икота.

— Скажи капралу Ли так. Дождитесь кавалерии. Сразу застрелите начальника. Разглядите, у кого сапоги, а не об­мотки... Он и есть. Потом отступайте, тяните на себя, пока­жите, что вас лишь трое. Ясно? Тяните и тяните вокруг озера. Сделайте так, чтобы убить вас им казалось важнее, чем лезть в стойбище. Ясно? А когда мы увидим отсюда их спины, ударим им в тыл. Ясно?

Глухой, лягнув пятками лошадь, взял в галоп.

— Вот такой разговор по мне сказал караванщик.

Лин Цзяо развернул одеяло, потом овчину. С хрустом загнал магазин в автомат «люгер-07», второй сунул за ре­мень на спине.

Цинь, дернув затвор, дослал патрон в карабине, обхлопал карманы с запасными обоймами.

— Дай мне твой маузер, отец, — попросил Клео.

— Возьми, — сказал депутат. — Когда будешь стрелять, снимешь этот предохранитель. Потом нажимай и нажимай... Не целься. Тяни дуло на человека, пока не ощутишь... не ощутишь... В общем, пока не ощутишь, что попадешь!

Они легли на пол юрты, прислушиваясь, как приближа­ется по берегу бой.

В углу зашелся криком младенец.

— Повернули вдоль озера, — доложил Цинь от двери. — Раз... два... пять... шестерых вижу, депутат!

— А вот и капитан Сы, черепашье яйцо! Да его не узнать! Как высох-то, — пробормотал отец.

Караванщик, выскочив из юрты, выстрелил, целясь, вид­но, в капитана. Отец, ползая на коленях у входа, бил из автомата, ствол которого дергало вверх и вниз. Вонючие гильзы сыпались на голову и плечи Клео. Снаружи что-то вдавилось в полог, по которому пошли рваные дыры.

Отец, остановив стрельбу, отогнул металлический при­клад «люгера». Приложился щекой. Долгие секунды выцеливал...

— Не достать! Ушел, чтоб паршивые псы разодрали всех неродившихся его выродков в утробах его потаскух! Ушел капитан Сы!

Клео так и не увидел, в кого бы выстрелить.

Разметавшись, снаружи у юрты валялся Цинь.

Клео пошел за отцом к озеру, потом вдоль воды. Депутат пробовал ногой тела убитых. Глухого, судя по всему, застре­лили на лошади, которая стояла над ним. Отец шлепком отогнал... Перебежчика успели обыскать. Карманы шубы и штанов были вывернуты. Нашли и Чжуна, которого прикон­чили гранатой.

Капрал Ли зигзагами мотался вдоль берега, рылся в кар­манах, подсумках и вещмешках убитых.

Комками совал деньги за отворот кителя. Издалека покачал головой на не­мой вопрос депутата — есть ли пленные?

Нервничавшие верблюды заплевали им сапоги жвачкой, когда они подошли осмотреть вьюки. Отец сел, привалив­шись к туше Вонючки. Вздохнул. Велел Клео:

— Взгляни на Циня.

Таджики сторонились, когда он возвращался к станови­щу. Овцы и всадники исчезли. Клео сказал кочевнику, топ­тавшемуся возле юрты:

— Подними караванщика.

— Он уходит в вечность. Оставь его в покое, мальчик...

— Хочешь туда же?

Клео навел маузер.

— Смерть старого друга всегда огорчительна, уважаемый депутат Лин Цзяо... Утешайтесь мыслью, что она приходит ко всем.

— Может, боги еще оставят вам жизнь, почтенный Цинь... Пленных не захватили. А мучают вопросы: кто послал капи­тану письмо из Бао Тоу, откуда он узнал, что мои гвозди и подковы не гвозди и подковы, а — золото, зачерненное кра­ской?

— Я расплатился гвоздем с мамой-сан, — сказал с нату­гой Цинь. — Мне дал образец хозяин лавки...

Кровь запеклась полосками в шрамах по углам его рта. Усы походили на комки засохшей глины. Красные пузырьки выдувались и опадали в ноздрях. Пуля сидела в легких.

— Зачем?

— Не оставалось денег, пришлось менять гвоздь...

— Я не спрашиваю, за что ты им расплачивался. Я спра­шиваю, зачем хозяин лавки снабдил тебя образцом? Прове­рять мои вьюки, когда бы ты, собака, прикончил нас с сыном в конце пути? Ему не понравились мои большие проценты? Ты и есть гот самый человек, который нас должен опознать у Яркенда?

Отец поднялся с колен. Отошел к капралу Ли:

— Надо бы догнать собаку Сы.

Депутат набивал магазины «люгера» патронами, которые пачкали маслом пальцы и обшлага куртки.

— Капитан Сы выдающийся воин, — ответил капрал. Он расправлял комканые купюры, собранные с убитых. — Мы не выиграем с ним правильного боя вдвоем. Из засады, после утомительного перехода, смогли... Теперь — нет. Он ждет. И подкараулит... Забудьте это. Да и не опасен он больше. Ему бы унести ноги теперь.

— Эй, малыш... эй, — позвал Клео караванщик Цинь. — Когда я буду умирать, скажи всем, чтобы отвернулись. Я не хочу, чтобы на меня смотрели люди другой религии.

Когда Клео подошел к отцу и капралу, оба сосредоточенно ворошили бумажки из кожаной сумки, подобранной с како­го-то мертвого.

— Там караванщик хочет сказать тебе...

Клео шел следом за отцом и капралом, которые несли караванщика к берегу.

— У мусульман кошачьи зыркалки, — сказал капрал, ког­да они, не осторожничая, бросили на песок Циня.