Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

Касьянов Георгий Владимирович

Во второй половине 1990-х — начале 2000-х в системе построения и функционирования иерархий власти, а также взаимодействия ее ветвей появился новый и весьма активный актер, организованные группы интереса/влияния. Именно на этом этапе в общественно- политическом лексиконе появляется термин «кланы» [198] , которым, собственно, и обозначаются данные группы и очерчиваются их территориальные контуры. «Кланы» включали в себя аморфный конгломерат бизнесменов, публичных политиков, представителей власти (бюрократии, силовых и фискальных структур, судов), объединенных экономическими, политическими и даже родственными связями. «Клановая» система предполагала наличие целой иерархии клиентел и патронажных отношений между властью и бизнесом, нередко построенных на патримониальных общественных привычках и инстинктах.

198

Конечно, описывая взаимодействие бизнеса, власти и публичных политиков, было бы корректнее и уместнее говорить о крупнейших финансово-промышленных группах (контуры которых часто совпадают с контурами «кланов»). Однако в данном случае будет фигурировать термин «клан» (именно так, в кавычках), во-первых, как более

короткий, во-вторых, как ставший уже привычным благодаря журналистам — я вполне понимаю его предельную метафоричность, однако выработка четких научных дефиниций не является главным заданием этой книги. Кроме того, слово «клан» очень хорошо вписывается в тот патримониальный стиль манипулирования интересами «кланов», который до лоры до времени очень хорошо удавался Л. Кучме — не даром ближайшее окружение неформально называло его «папой». Вполне очевидная смысловая аналогия этого термина с мафией тут не комментируется именно вследствие упомянутой очевидности.

Наиболее известными примерами радикального разрешения таких конфликтов считаются:

1. Убийство владельца фирмы «Люкс» и футбольного клуба «Шахтер» (Донецк) А. Брагина в октябре 1995 г. А. Брагин, которого милиция и журналисты считали местным криминальным авторитетом, был взорван на трибуне стадиона г. Донецка во время футбольного матча вместе с начальником охраны и пятью охранниками.

2. Убийство народного депутата Е. Шербаня. Депутат Е. Щербань, один из влиятельнейших донецких бизнесменов и политиков, был расстрелян из автоматов в аэропорту Донецка 5 ноября 1996 г. Погибли его жена, механик и бортинженер самолета. В сентябре 1997 г. было предпринято неудачное покушение на жизнь сына Е. Щербаня.

3. Убийство народного депутата В. Гетьмана. Глава биржевого комитета Украинской межбанковской валютной биржи В. Гетьман был застрелен в лифте своего дома в Киеве 22 апреля 1998 г.

Обращает на себя внимание тот факт, что все убийства были совершены одной преступной группировкой, специализировавшейся на заказных убийствах и разбойных нападениях и действовавшей в Донецкой и Луганской областях в 1994–2001 гг. Главарь группировки умер в следственном изоляторе, а ее участникам инкриминировали, кроме упомянутых, подготовку покушений на народных депутатов А. Волкова и И. Бакая. В 2003 г. прокуратура через прессу сообщала об обвинениях в адрес П. Лазаренко в заказе убийств Е. Щербаня и В. Гетьмана, что он, естественно, отрицал. См.: Следствие поставило точку в деле об убийстве двух депутатов и крест на экс-депутате // Зеркало недели. — 2002. — 9—15 февраля; Не прав по форме // Зеркало недели. — 2004. — 3–9 апреля.

Достаточно красноречивой является история с российским бизнесменом Константином Григоришиным, бывшим партнером Г. Суркиса и В. Медведчука. Апогеем «недоразумений» между бывшими партнерами, возникших на почве передела бизнеса, стала скандальная история с арестом К. Григоришина в Киеве 12 октября 2002 г. Миллионер был задержан вечером возле ресторана под предлогом того, что он «злостно ругался» на окружающих, среди которых большинство почему-то оказалось сотрудниками отдела по борьбе с организованной преступностью. При задержании у него «обнаружили» в кармане брюк новый промасленный пистолет и пакетики с белым порошком, оказавшимся наркотиком. Ни на пистолете, ни на пакетиках не было обнаружено отпечатков пальцев К. Григоришина. Впоследствии бизнесмена отпустили, но львиная доля его активов оказалась в руках части «киевского клана». См.: Мостовая Ю., Маскалевич И., Дмитричева О. Мы дошли до беспредела, но это еше не предел // Зеркало недели. — 2002. — 19–25 октября.

Наиболее полный «списочный» перечень составляющих и активов разных «кланов» в свое время представил политолог Кость Бондаренко: Хто й чим володіє в Україні // Львівська газета. — 2003. — 17 липня. Этот материал был помещен на сайте «Украинской правды» www. pravda.com.ua. Достаточно подробную и, как правило, достоверную информацию о некоторых «кланах» и «олигархах» подает сайт www.oligarh.net. Часть данных здесь приводится по этим источникам. Конечно, следует принять во внимание, что проверка всей этой информации требует отдельного исследования, впрочем, как и сам предмет — становление крупного капитала в Украине в 1990-е — 2000-е.

Общность интересов не исключала возможности внутренних распрей, не говоря уже о «межклановых» конфликтах, решаемых в лучшем случае неформальным арбитражем первого лица в государстве, в худшем — физическим устранением нарушителей равновесия¹⁴². Политологи обычно упоминали три крупнейших «клана»: «донецкий» (две крупнейшие финансово-промышленные группы — Индустриальный союз Донбасса и System Capital Management), «днепропетровский» (представленный сначала «Едиными энергетическими системами Украины» П. Лазаренко, а после его падения и разгрома ЕЭСУ — В. Пинчуком («Интерпайп») и конкурирующей с ним группой «Приват» И. Коломойского); и, наконец, «киевский» (так называемая «великолепная семерка» или «холдинг СДПУ(о)», возглавляемые В. Медведчуком и Г. Суркисом)¹⁴³.

Упоминались также региональные «кланы», как правило, менее известные — «харьковский» (здесь крупнейшая группа интереса/ влияния, оформившаяся как «Укрсиббанк», также первоначально опиралась на мощную поддержку региональной власти), «одесский» и «крымский».

Конфигурация (бизнес — публичные политики — бюрократия) воспроизводилась на местном уровне в виде местных «кланов», группировавшихся около местных центров власти (как правило, назначаемых Л. Кучмой губернаторов) и материальных ресурсов. Японский исследователь Кимитака Мацузато назвал эти группы «мезоэлитами» [199] . Уместно будет сказать, что по крайней мере четыре из пяти упомянутых крупнейших групп интереса/влияния, вышедших на уровень влияния на центральную власть и слияния с ней, зарождались именно как «мезоэлиты» — в регионах. Обе донецкие группы вырастали и прирастали собственностью под протекторатом губернаторов — сначала В. Щербаня, потом В. Януковича. Днепропетровский «клан» в разных его ипостасях добивался процветания и власти под покровительством сначала губернатора, а затем премьер-министра П. Лазаренко.

199

Matsuzato К. Ail Kuchma’s Men: The Reshuffling of Ukrainian Govemors and the Presidential Elections of 1999 // Post-Soviet Geography and Economies. — Vol. 42, № 6. — 2001. — P. 421.

К

началу 2000-х годов значительная часть «мезоэлит» превратилась в своего рода «региональные подразделения» более крупных «кланов»: самый яркий пример — доминирование СДПУ(о) в Закарпатской области. Присутствие представителей региональной власти в «клановых» структурах было обязательным условием их успешной жизнедеятельности, поэтому «клановая» система власти (экономической и политической) на региональном уровне оказалась тождественна олигархии на центральном.

В становлении системы украинской власти с точки зрения ее взаимодействия с группами интереса/влияния («кланами») можно выделить приблизительно четыре этапа.

Первый: 1992–1994 гг. Связан с процессом адаптации старых государственных структур к новым условиям и их трансформации в новые. На этом этапе наибольшее влияние на процесс формирования и функционирования власти имеют лоббистские группы, связанные с эксплуатацией государственной собственности (рентой). Важной особенностью этого этапа является наличие и влияние идеологий на формирование власти: еще сильны позиции партий, претендующих на звание «идеологических», — коммунистов, Руха, радикальных националистов. На этом этапе еще существовал баланс сил между президентом и парламентом, который периодически нарушался в чью-то пользу. «Кланы» еще не были сформированы.

Второй: 1994–1997 гг. Здесь наблюдается все более ощутимый перевес президентской власти, основой которого является более высокая мобильность президентских структур. Президент практически руководил правительством, а иногда подменял не только его, но и законодательную власть. Именно, в этот период налаживается взаимодействие президента и его центральных структур с региональными бизнес-группами («мезоэлитами»), которые трансформировались в крупные группы интереса/влияния в связи с масштабным перераспределением собственности.

Президент в этот период переходит к модели личного контроля за распределением ренты, в то время как стремительное первоначальное накопление капитала приводит к образованию групп интереса/влияния, не подконтрольных ему и стремящихся к самостоятельной роли во власти и политике. Именно тогда произошел конфликт за контроль над исполнительной властью между стремительно растущими региональными группами (днепропетровской и донецкой), закончившийся отстранением премьеров Е. Марчука и П. Лазаренко, опиравшимися на эти группы и стремившимися играть самостоятельную роль.

На этом же этапе и возникает модель сращивания исполнительной власти с группами интереса/влияния. Исполнительная власть, точнее, находящийся на ее вершине президент, устанавливает контроль над наиболее крупными источниками взимания ренты (импорт/ экспорт энергоносителей и «большая» приватизация). Парламент превращается в главный тормоз приватизации не по идеологическим причинам, а из-за присутствия в нем групп интереса/влияния, составленных или из рантье старого образца, предпочитающих эксплуатировать государственные субсидии и получать госзаказы, и тех, кто не получил желаемого объема доступа к распределению ренты или лишился его. Тогда же окончательно оформляются основы модели фасадной демократии, в которой институты представительной власти, политического представительства и волеизъявления народа (Верховная Рада, партии, выборы) превращаются в инструмент реализации интересов крупнейших «кланов».

Третий период: 1998–2002 гг. характерен, с одной стороны, все более тесным взаимодействием президентской власти и самых крупных групп интереса/влияния, складывающихся в результате «большой» приватизации и трансформирующихся в финансово-промышленные группы. Их союз взаимовыгоден — большой капитал оказывает финансовую поддержку президенту в его борьбе за концентрацию власти, президент осуществляет руководство распределением источников ренты [200] , позволяя этим избежать крупных конфликтов и бизнес-войн. В то же время группы интереса/влияния, как те, что связаны общими интересами с президентом, так и те, что конфликтуют с ним, начинают поход в законодательную власть. Это вызвано тремя главными причинами: разворачивающейся «большой приватизацией» (заканчивался срок моратория на приватизацию крупнейших промышленных предприятий и здесь нужны были решения парламента), желанием обеспечить депутатскую неприкосновенность ключевым фигурам бизнес-структур, особенно тем, что по разным причинам оказались в отдалении от президента, и необходимостью лоббирования интересов, уже выходящих за региональный уровень. Крупнейшие группы интереса/влияния создают или скупают политические партии [201] , создают, скупают или присваивают средства массовой информации.

200

Механизмы распределения ренты еще ждут своего исследователя, уверенно можно сказать лишь одно: любой крупный капитал был известен Л. Кучме и его окружению и в любой момент мог стать или объектом благодеяний, или мишенью силовых и фискальных ведомств. О роли и возможных доходах самого Л. Кучмы известно очень мало (хотя сказано и написано журналистами много, однако сказанное трудно проверить). Как пример можно привести одно из наиболее пространных «журналистских расследований», достаточно правдоподобных — но не более того. См.: Гавриш О. Нефтегазовые схемы президента. — Часть I. Нефть // Українська правда. — www.pravda.com.Ua/news/2005/3/30/2992.htm. Нефтегазовые схемы президента. — Часть 2. Газ // Українська правда. — wwww.pravda.com.Ua/news/2005/4/19/3602.htm.

201

Самые известные парламентские партии, обеспечивавшие присутствие крупнейших групп интереса/влияния в украинском парламенте 1998–2002 гг.: «Громада» П. Лазаренко (часть днепропетровского «клана»), Социал-демократическая партия (объединенная) (киевский «клан»), Трудовая Украина (часть днепропетровского «клана»), Народно-демократическая партия (представлявшая региональную и центральную бюрократию), Партия возрождения регионов Украины (донецкий «клан»), Партия зеленых (харьковский «клан»).

Отчуждение центральной власти от общества достигло на этом этапе высшей точки, поскольку она взаимодействовала с обществом не столько посредством законов, сколько через коррумпированный бюрократический аппарат и сросшиеся с ним «кланы» разных уровней.

Наконец, в 2001–2002 гг. начинается четвертый этап в процессе структурирования власти и ее взаимодействия с «кланами», продолжающийся до сих пор. Самыми знаковыми событиями этого периода стали акции «Украина без Кучмы!», «Восстань, Украина!» и выборы в Верховную Раду, происходившие по смешанной системе.