Украина и Речь Посполитая в первой половине XVII в.

Безьев Дмитрий Анатольевич

«Общество в Речи Посполитой строилось по сословному принципу, шляхта и духовенство находились в привилегированном положении. Большая часть населения (мещане и крестьяне) имела ограниченные личные свободы и совершенно не обладала гражданскими правами. Имущественное неравенство существовало и внутри привилегированного сословия, но формально все его представители были равны. Отождествление шляхетского сословия с Речью Посполитой привело к тому, что государство гарантировало как собственность на землю, так и способ распоряжения землей. Шляхтич был наследным владельцем своих имений и господином живущих там крестьян. Эта двоякая роль получила наиболее полное выражение в распространении фольварка – формы хозяйства, которое создавалось и велось на средства землевладельца в рамках его имения. Земельные владения были разными. Огромные вотчины магнатов (это касалось также церковных и королевских владений) могли состоять из сотен деревень, но не в каждой из них существовал фольварк. В богатой и густонаселенной Великой Польше вотчина состояла из десятка или более деревень, в то время как на Украине такое имение считалось довольно скромным» [119] . Фольварк был, главным образом, шляхетским хозяйством. Во владениях магнатов и епископов, а также в королевских землях фольварками управляли арендаторы из числа заслуживающих доверия людей, а иногда – наемные администраторы. Они были преимущественно шляхтичами, а с землевладельцем их связывала «служба». Магнаты создавали себе клиентуру, в числе которой с середины XVII в. все больше было представителей обедневшей шляхты. Практика установления личных связей с магнатами встречала всеобщее одобрение и даже приветствовалась

в дворянском обществе, в то время как шляхтич, который получал в держание королевские имущества, не ощущал личной связи с монархом. Шляхте удалось монополизировать права на земельную собственность: мещанам в Короне запрещалось приобретать земельные владения (1496, 1538, 1611 гг.), иногда шляхта даже настаивала на их принудительной продаже. Основой фольварочного хозяйства, как и положено при феодализме, был принудительный труд: земля обрабатывалась крестьянами данной деревни. На смену, казалась бы, более прогрессивной натуральной и денежной ренте, в XVI в. пришли отработки. Новая форма ведения хозяйства, эффективно увеличивая доходы феодалов, повлекла за собой со временем увеличение налагавшихся на подданных повинностей. Доходы владельцев фольварков росли, главным образом, за счет расширения площади обрабатываемой земли, что опять-таки способствовало увеличению барщинной отработки. В XVII в. для польского крестьянина (кмета), хозяйство которого зачастую было уже меньше лана, барщина составляла четыре-пять дней в неделю. Столь существенный рост податей был невозможен без существенного ограничения личной свободы крестьян. Со временем сложилось убеждение, что барщина есть результат личной зависимости. «Шляхта предпринимала шаги, чтобы укрепить свои экономические позиции по отношению к другим сословиям. Экономически привилегированное положение шляхты, фактически монополизировавшей наиболее прибыльные сферы торговли, не облегчало жизни городов. Шляхта, заботясь о собственных интересах, запретила торговцам выезжать за границу с товаром (1565 г.)» [120] . Причина возврата к барщинному хозяйству в XVI в. в Речи Посполитой кроется в том же, в чем и в Германии за 100–150 лет до того – это конъюнктура зернового рынка в Европе. Помещики сами стали производить зерно при помощи труда крепостных, со временем вообще создали в имениях самодостаточное хозяйство (второе пришествие классического феодализма). Таким образом, у них в руках оставалась вся прибыль при минимальных издержках. А, оттерев местное купечество от торговых операций с зерном, шляхетство стало единственным доминирующим сословием в стране. «Что происходило с деньгами, которые стекались в Речь Посполитую в обмен на польское зерно? Значительная их часть шла на избыточное потребление» [121] .

119

Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. – М., 2004. – С. 185.

120

Там же. – С. 194.

121

Там же. – С. 195.

Еще по поводу экономического могущества шляхты и, соответственно, магнатов в конце XVI – начале XVII вв. читаем: «Основной единицей барщинного хозяйства был фольварк. В нем производились сельскохозяйственные продукты. Ведущей отраслью в фольварке было земледелие – прежде всего полеводство, затем огородничество и садоводство» [122] . И далее: «Мы не располагаем фактами о значительной и систематической продаже фольварками сельскохозяйственных продуктов горожанам. Продукты земледелия феодальных имений сбывались на внешнем рынке. При вывозе товаров за рубеж феодалы имели несколько преимуществ перед сельскими хозяевами – горожанами и крестьянами. Во-первых, на территории Речи Посполитой товары феодалов не облагались налогами. Во-вторых, феодалы, пользуясь барщинной подводной повинностью своих крепостных, могли перевезти эти продукты бесплатно к речным пристаням, а оттуда отправить их к морским портам. Скупщики же нешляхетского зерна должны были давать взятки, чтобы не платить пошлины за провоз товаров в пределах Речи Посполитой, либо оплачивать эти сборы, а главное – платить за доставку зерна к пристаням» [123] . А. И. Баранович отмечает еще одну особенность в ведении хозяйства крупными феодалами: «Феодалы стремились использовать развитие товарно-денежных отношений в собственных интересах и были заинтересованы в “основании” городов в своих владениях, поскольку города значительно увеличивали доходы, поступавшие от обложения торговцев и ремесленников. Город давал больше дохода, чем несколько деревень вместе взятых. Но это не все. Существование значительных городов в округе создавало благоприятные условия для сбыта сельскохозяйственных продуктов близлежащими деревнями, а значит, и для развития товарно-денежных отношений в них. Если имение не всегда сбывало продукты в города, то отдельные крестьяне делали это в значительных размерах и всегда. Доходы от сел, расположенных вблизи городов, всегда были больше, чем от сел, расположенных вдали от них. Главное в основании городов заключалось в том, что стало возможным получать значительную часть доходов от имений столь дорогими в XVI веке деньгами» [124] . О том, куда уходили деньги, полученные от имений шляхты, советский автор сообщает: «Погоня за роскошью поглощала все доходы феодалов от их имений. Многие имения были заложены; актовые книги XVI века переполнены залоговыми записями феодалов. Немало феодалов разорилось, имения их перешли к ростовщикам; очень многие находились на грани разорения» [125] . Отметим про себя, что, видимо, из-за переходов шляхетских имений к ростовщикам дворянство и продавливало через сейм постановления о том, что только шляхта имеет право частной собственности на землю. Об этих постановлениях упоминали цитируемые выше современные польские историки.

122

Баранович А. И. Украина накануне освободительной войны середины XVII века. – М., 1959. – С. 76.

123

Там же. – С. 84–85.

124

Там же. – С. 25.

125

Там же. – С. 28.

О побудительных причинах ведения именно фольварочного хозяйства польскими феодалами А. И. Баранович пишет: «Где и как добыть денег? Феодалы Германии нашли выход в новом усилении отработочной ренты. Никакой оброк не давал феодалу таких широких возможностей, как отработочная рента. В этом же направлении ищут выхода из затруднительного положения и феодалы Польско-Литовского государства, в том числе его украинских земель. При этом не следует забывать, что Германия и Польша соседи, способы хозяйничания немецких землевладельцев были известны польским феодалам, опыт их мог быть последними использован. Не случайно, что в шляхетских кругах с большим интересом встретили книгу А. Гостомского “Хозяйство”, автор которой приобрел известность очень практичного хозяина, ведущего свои дела с большим успехом. Гостомский считал, что главное внимание нужно обратить на отработочную ренту. Он писал, что “работа хлопов – это доход, либо чистая прибыль, наибольшая в Польше”. В своих имениях он требовал от каждого крестьянского хозяйства в год 208 дней барщины» [126] .

126

Там же. – С. 29.

Таким образом, мы ясно видим, что в описании экономического положения шляхты, способа ведения ею хозяйства у современных польских авторов, писавших свою работу в условиях существования независимой Польши, и советского автора середины XX в., нет сколь-нибудь существенных расхождений. Сходятся они и во мнениях относительно причин такого положения вещей.

А каковы были

доходы короля? Из чего они формировались? Доходы монарха были весьма незначительны по сравнению с доходами иных магнатов. Они формировались из доходов со «столовых имений» (мы уже встречали ранее этот термин). Кроме того, королю шли доходы от взимания таможенных пошлин, соляных копей, с рудников, монетного двора и некоторых других регалий короны. Как уже упоминалось выше, государственные земли Короны были поделены на староства, с которых король получал только один налог – «кварту».

В книге Э. Тарвела, первая глава которой посвящена, в частности, вопросам государственного землевладения Речи Посполитой на территории южной Эстонии, читаем о том, что и с государственных имений старосты, а они назначались, как правило, из числа наиболее видных представителей шляхты, тех же магнатов, имели значительные доходы.

«Государственные земельные владения делились на две категории: староства и экономии. Староства, как правило, жаловались старостам пожизненно в качестве вознаграждения за службу – как лен по должности. Другая часть старость отдавалась феодалам без пожалования должности старосты. Такие лены назывались “panis bene merentium” (хлеб заслуженных). Старосты, наделенные служебной властью, назывались “гродовыми старостами” (starosta grodowy), а другие владельцы государственных имений, не несущие этих функций, “негродовыми старостами” (starosta niegrodowy). Доходы старость делились на три части: одна шла на жалованье старосте, другая – в государственную казну, в основном на покрытие военных расходов, третья – в королевский скарб. Эти части не были равными. <…> На средства королевской казны содержалась королевская семья и двор, покрывались дипломатические расходы, строились королевские резиденции и т. д. Королевские столовые имения, или экономии (bona mensae regiae или ekonomie), предназначались для содержания королевского двора, и доходы от них шли непосредственно в королевский скарб. <…> Староства, так же как и должности в Польском государстве, жаловались пожизненно и лишь в очень редких случаях с правом наследования. <…> Лишь в тех случаях, когда король был должен старосте известную сумму денег, в ленной грамоте оговаривалось, что староство нельзя отбирать у наследников умершего старосты до тех пор, пока долг не будет погашен доходами староства» [127] .

127

Тарвел Э. Фольварк, пан и подданный. – Таллин, 1964. – С. 52–53.

«Старосты имели право сдавать староства в аренду. Это было естественно, так как их пребывание в старостве не было обязательным, старосту заменял на месте подстароста. Поскольку в Польше практиковалась кумуляция должностей и одному лицу нередко принадлежало несколько старость и, помимо того, он мог занимать еще и другие должности, то староста и не мог иметь резиденцию во всех подвластных ему староствах. <…> Сдача в аренду была очень распространенным способом хозяйствования как в мелких, так и в крупных владениях. Система аренды была выгодной для землевладельца, так как часто приносила ему большие доходы, чем при самостоятельном хозяйствовании с помощью экономов» [128] .

128

Там же. – С. 53–54.

«Расточительность магнатов, любовь шляхты к роскоши сочеталась с убеждением в справедливости ограничения государственных расходов. Королевский стол был скромен, а на содержание двора, армии и администрации всегда не хватало средств. Шляхта соглашалась с тем, что необходимо содержать армию, а может быть, и платить государственным должностным лицам; но это не должно было происходить за счет увеличения налогов. Исполнение государственных должностей было делом престижа, зачастую весьма дорогостоящего, когда необходимо было оплачивать содержание армии из собственных средств. Однако служение Речи Посполитой приносило очевидные выгоды, открывая доступ к аренде королевских владений. Государство, по мнению шляхты, существовало для того, чтобы она могла пользоваться своим привилегированным положением и поддерживать соответствующий для нее уровень жизни» [129] .

129

Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. Указ. соч. – С. 196.

Коснемся теперь второй составляющей могущества магнатов в Речи Посполитой – военной силы. А. И. Баранович приводит множество примеров численности, системы комплектования, организации частных армий на Украине конца XVI – начала XVII вв. (именно на Украине располагались самые крупные имения магнатов, а сама Украина входила в состав Малопольши). «Для осуществления своего господства на Украине феодалы Речи Посполитой прежде всего располагали значительными военными силами. Вооружены были сами феодалы, а так же их слуги, находившиеся при феодальных дворах и в аппарате управления имениями. Большие вооруженные отряды, преимущественно всадников, феодалы держали, используя свое право владения землей и живущими на ней крестьянами. Речь идет прежде всего об отрядах бояр, земян, шляхты. Одним, главным образом, причисленным к дворянскому сословию, шляхетным, с условием несения военной службы, феодалы предоставляли большие участки земли, часто целые села с жившими в них крестьянами; другим, обычно не попавшим в шляхетное сословие боярам, – волоки земли (волока земли – 21 га) с правом держать на них и эксплуатировать подсуседков» [130] . «Много вассалов было у крупных феодалов – магнатов. Князь Януш Острожский в 1603 г. пожаловал своему слуге, шляхетному Касиру Бжозовскому, “до своей воли и милости” село Ордынцы, которое ранее “держали” Ординецкие, и село Ледуховку, которое ранее “держал” Крупа, с условием “ставить с них” в войска князя Острожского пять всадников на боевых конях и двух гайдуков» [131] . «Подобных вассалов-шляхтичей у князей встречаем в документах 1571, 1604, 1620 годов. У наследника князя Острожского, князя Доминика Заславского, в Степанской волости Луцкого повета Волынского воеводства в 1629 году было 15 шляхтичей-вассалов; они были обязаны по требованию своего сюзорена “ставить” в его войска 23 вооруженных всадника.

130

Баранович А. И. Указ. соч. – С. 51.

131

Там же. – С. 51.

В 1597, 1598, 1646 годах в Шар город ской волости Подольского воеводства, принадлежащей Замойскому, упоминаются шляхтичи, держащие села на условиях военной службы своему сюзорену, владельцу этой волости» [132] .

«В 1582 году князь Михаил Чарторыйский в своих владениях имел земян, державших имения “то него самого и его предков”. Под 1590 годом известны земяне, владевшие церковной землей киевского митрополита Михаила Рогозы по его грамоте с условием выполнения с них “боярской конной службы”» [133] .

132

Там же. – С. 53.

133

Там же. – С. 53.

«Еще больше было бояр; многие из них не являлись шляхтичами. В 1572 году холмский каштелян Николай Лысаковский пожаловал своему слуге, по-видимому, нешляхетному, Карпу Вакуличу дворище в с. Вербе Владимирского повета Волынского воеводства с условием выполнения боярской службы» [134] .

«Бояре были у владельцев больших и малых. У князя Януша Острожского в 300 селах – 526 бояр, которые на войну ездят либо “делают услуги”, и 180 бояр путных.

У Чаплича Шпановского в его селах, расположенных возле г. Ровного, было в 1582–1583 годах в Шпанове – 15, Шуповке – 5 бояр» [135] .

134

Там же. – С. 53.

135

Там же. – С. 53.