Украинский национализм. Факты и исследования
Шрифт:
При Штепе «Нове украинське слово» стала раболепствовать перед немцами. Отчасти это объяснялось крайней строгостью и бдительностью германской цензуры; редактор был обязан публиковать за собственной подписью статьи, составленные германскими пропагандистами, хотя документы показывают, что в частных беседах с германскими официальными лицами он подвергал нацистскую политику резкой и смелой критике. [281]
Националистические статьи, содержащие нападки на основы их движения, задевали за живое тем, что отвергали историческое равенство украинской культуры с русской. Штепа в этом отношении явно зашел дальше коммунистических газет, возвращаясь к традициям «Малороссии», столь ненавистным для украинских националистов [282] . Сколь бы искренними ни были его чувства русского националиста, для человека украинского происхождения, пишущего на украинском языке в украинской столице, осуждение украинского националистического движения могло расцениваться в националистических кругах не иначе как акт государственной измены.
281
CXLVa 78.
282
Бюлетень. № 9-Ю ОУН-Б (конец 1942 г.). С. 14—15. Эту подпольную публикацию дал мне Мыкола Лебедь.
Глубокой осенью, когда айнзатцгрупп громили группы ОУН-М, администрация рейхскомиссариата обосновалась на всей Правобережной Украине, в то время как территория к востоку от Днепра оставалась под управлением вермахта. Согласно планам, составленным в остминистериуме,
283
Memorandum, Die neuen Ostgebiete, Iune 16, 1941; Розенберг – Альфреду Майеру, October 20, 1941.
284
Memorandum, Die Zivilverwaltung im besetzten Osten, Reichskommissariat Ukraine.
К концу августа процесс умиротворения западной части этой обширной области зашел так далеко, что на совещании между представителями Коха и Розенберга, с одной стороны, и армейскими чинами – с другой, уже планировалось передать ее под управление рейхскомиссариата [285] , что и было постепенно выполнено в последующие три месяца. [286]
Учреждение рейхскомиссариата не поменяло общих основ временного управления, установленного вермахтом [287] . Однако оно внесло совсем новый дух. Под строгий контроль были поставлены многие аспекты украинской жизни, в которой вермахт оставлял относительную свободу действий местным жителям. Вся Правобережная Украина была разделена на пять Generalbezirk (генеральбецирк, укрупненная область. – Примеч. пер.) со штабами в Ровно, Житомире, Киеве, Николаеве и Днепропетровске [288] . Каждому генерал-комиссару подчинялось около двадцати гебитскомиссаров, и каждый из них имел под своим управлением крайсгебит (округ. – Примеч. пер), включавший в среднем четыре района. Украинская администрация работала, как правило, только на этом, самом нижнем, уровне [289] . В каждой деревне были старосты, имелись украинские главы районных администраций. Хотя иногда украинцы занимали и более высокие посты – консультантов или специалистов [290] , не существовало никакой унифицированной структуры местных администраций, за исключением городов, независимо от величины, где глава администрации был из украинцев. В больших городах, которые не были включены в крайсгебиты, украинские «мэры», однако, находились в строгом подчинении немецким штадткомиссарам.
285
PS 197.
286
Бывшая польская Волынь была передана в состав рейхскомиссариата в конце августа (Deutsche Ukraine Zeitung, January 24, 1942. P. 3). Более подробно германская политика обсуждается на страницах книги Дэйлина «Германский порядок в России».
287
Вермахт создал армейскую администрацию, состоявшую из Ortskommandanturen и, более мелких, Feldkommandanturen. Эти военно-административные учреждения занялись наведением порядка и приступили к работе по восстановлению экономической и социальной жизни. Наряду с ними уже существовали полицейские формирования, набранные и руководимые абвером вермахта, но состоявшие в основном из украинцев, как уже было сказано. Однако они были поставлены под контроль полицейских подразделений СС. Кроме того, Wirtschaftstab-Ost (хозяйственный штаб «Восток») создал Wirtschafts-Inspektion S"ud (хозяйственная инспекция Юг) с целой сетью администраторов-экономистов, включая районных Landwirtschaftsf"uhrer (La-F"uhrer) – сельскохозяйственные руководители, которые были ответственны за организацию экономики в соответствии с германскими потребностями. См. PS 053.
288
PS 702. Первоначальные организации на территориях к западу от Днепра охватывали советские области – Ровенскую, Волынскую, Каменец-Подольскую, Житомирскую, Винницкую, Киевскую, Кировоградскую, а также части Николаевской, Днепропетровской, Полтавской, Запорожской, Пинской и Брестской (Пинской области не было и нет, так как сам Пинск находится на территории Брестской области. – Примеч. пер.). 1 сентября 1941 года остающиеся части Днепропетровской, Полтавской и Запорожской областей были включены в рейхскомиссариат. Несколько позже был образован шестой генеральбецирк «Таврия», включивший в себя южные части Запорожской и Николаевской областей (см.: Deutsche Ukraine Zeitung. 1943. 2 сентября. С. 3).
289
Был, однако, консультативный орган на уровне генеральбецирка, по крайней мере, в Житомире (см.: Deutsche Ukraine Zeitung. 1942. 25 февраля. С. 2).
290
«Украинцами» немцы называли этих чиновников, но это относилось ко всем, проживающим на украинской территории. На самом деле многие были русскими, и вермахт особенно старался набирать этнических немцев (PS 197; доклад командующего Heeresgebiet В, Abteilung VII. 1942. 10 октября. PS 051), хотя последние часто оказывались коммунистическими шпионами, намеренно оставленными советским режимом на занятой немцами территории (доклад представителя Reichsministerium f"ur die besetzten Ostgebiete при Heeresgruppe Mitte /войсковая группа «Центр»/, 10 декабря 1941 г., PS 1682; далее PS 1682). Даже когда фольксдойче были антикоммунистами, украинские националисты недолюбливали их, считая русофилами.
Столь же важным, как его административная структура, было личное отношение Коха к украинцам, которыми он должен был управлять. Для него они были просто неполноценной расой, колониальным народом, который нужно использовать в интересах Германии. «Они слишком неполноценны, чтобы их сравнивать с немцами» [291] , «последний германский рабочий стоит в тысячу раз больше местного» [292] – это характерные высказывания, иллюстрирующие его отношение к украинцам. Поэтому бывший мелкий железнодорожный служащий чувствовал себя крайне оскорбленным, когда украинская интеллигенция пыталась организовывать национальную жизнь по собственному усмотрению. Весь тон его администрирования подразумевал, что украинцы были как бы недоразвитым народом, который не мог достичь уровня культуры достойного внимания; те же, кто пытается доказать обратное, просто полуобразованные эмигранты-смутьяны, к которым нужно относиться самым строгим образом, так, чтобы они не мешали осуществлять производственные обязанности простым, но полезным «крестьянам» (то есть всем несмутьянам) в интересах немцев.
291
Кох Розенбергу, 16 марта 1943 г., PS 192 (далее PS 192).
292
Сообщение Oberkommando der Heeresgruppe В для Oberkommando des Heeres, Generalquartiermeister, Abteilung Kriegsverwaltung, 1 апреля 1943 г., PS ИЗО (далее PS ИЗО) основано на устном докладе Oberkriegsverwaltungsrat (члена главной военной администрации) доктора Классена, присутствовавшего на собрании нацистской партии в Киеве (5 марта 1943 г.), когда Кох произнес эти слова.
Одним из первых проявлений решимости
293
Увидели ли те это сообщение – вопрос, потому что оно было, по-видимому, напечатано только в одной итальянской газете и в украинской прессе (Наступ. 1941. 6 декабря. С. 1, со ссылкой на миланскую газету «Стампа» от 1 ноября 1941 г.).
Хотя Эрих Кох и его помощники были во многих отношениях поразительно неосведомлены об истинном характере украинской жизни в Киеве, после откровенности Багазия они с неизбежностью осознали, что тот работает скорее на украинские интересы, чем послушно выполняет немецкие приказы. Очевидно, что антинационалистические силы в редакции газеты «Нове украинське слово» сделали все возможное, чтобы вызвать недовольство немцев городской администрацией. Например, газета напечатала статью служащего муниципалитета с критикой эмигрантов, возвратившихся в Киев. Автор высказывал недовольство тем, что из сорока служащих его отдела тринадцать являются приезжими и платят им больше, чем местным, хотя первые вовсе не являются более квалифицированными работниками и их семьи меньше [294] . Учитывая враждебность Коха и его подручных к эмигрантам, такие высказывания, должно быть, вселили в них уверенность, что популярность немцев никак не пострадает, если они искоренят остатки внешнего влияния в киевской жизни.
294
Нове Українське слово. 1942. 3 января (перепечатано газетой «Українська дійсність» от 1 февраля 1942 г., с. 2). Главное обвинение в адрес Багазия состояло в том, что он содержал слишком большой штат в городской администрации и платил ему слишком большие деньги (PS 192).
Вряд ли это были истинные причины ареста Багазия, произведенного в начале февраля 1942 года (по-видимому, указанные в сноске 48. – Примеч. пер). Очевидно, германским должностным лицом, ответственным за падение Багазия, был генерал-комиссар Магуниа, один из ближайших помощников Коха среди должностных лиц рейхскомиссариата. Тот работал, конечно, в тесной координации с СП; обвинения против Багазия в полицейском сообщении крутятся исключительно вокруг его националистических действий [295] . Например, начальник отдела религиозных конфессий, как утверждается, угрожал русофилу епископу Киева Пантелеймону. Другое обвинение касалось «незаконного использования немецкой собственности», но особое значение имела, похоже, продажа им нефтепродуктов (вероятно, советского происхождения, конфискованных немцами) с целью помочь националистическому делу. Ему предъявили обвинение как лидеру подпольной ОУН-М, и было объявлено, с очевидной достоверностью, что множество организаций, контролируемых националистами, работали под его руководством. Видимо, самым тяжелым обвинением в глазах немецких чинов было, однако, то, что он пытался обеспечить контроль над украинской полицией. Как был выше указано, ОУН-М действительно контролировала основную часть украинской полиции в Киеве, но Багазий едва ли был лично ответственен за это. В целом мотивы снятия Багазия были такими же, какие преобладали всюду в рейхскомиссариате при разгоне националистических групп. Эта акция целиком укладывалась в политику Эриха Коха; он защищал ее от критики Розенберга и продемонстрировал собственную самонадеянность и тупость, добавив несколько несуразных обвинений к тем, что были выдвинуты в докладе СП. [296]
295
Глава СП и СД. Доклад о событиях в СССР. 1942. 10 апреля. № 191, NO 3256 (далее NO 3256).
296
PS 192.
Репрессии против националистических сил в Киеве коснулись не только Багазия. Аресты были нацелены прежде всего на две группы: еще действовавших литературных лидеров примыкавшей к ОУН-М «Лиги украинских писателей» во главе с Оленой Телигой и молодым закарпатскоукраинским автором Иваном Ирлявским и Сечь, которую возглавлял молодой восточноукраинский журналист Иван Кошык, также член ОУН-М [297] . В общем было казнено (а это, как правило, происходило вскоре после ареста) около сорока человек [298] , большинство которых являлись студентами-медиками, входившими в Сечь [299] . Помимо этого несколько основных национальных организаций Киева были вынуждены прекратить свою деятельность, включая Украинский национальный совет. Даже «Просвита» подпала под подозрение и была закрыта на некоторое время. [300]
297
ОУН у війні. С. 74; Т. Як. Гриб. С. 43, нелегальная брошюра ОУН-М, выпущенная, вероятно, в конце оккупации Восточной Украины.
298
Т. Як. Гриб. С. 43.
299
Юрко Степовий. Син Закарпаття: українське революційне підпілля в Києві, 1941—1942 р. Мюнхен, 1947. С 19.
300
PS 192.
Эти аресты не пресекли попыток развернуть национализм в Киеве. Подпольная ОУН-М (как и остатки конспиративной группы ОУН-Б) делала все, что могла, чтобы стимулировать националистические настроения. Да и в городской администрации отнюдь не было произведено резких изменений, как это произошло с редакцией газеты. Немцы, вероятно, не слишком стремились закрыть все отдушины для выхода украинских националистических настроений. Розенберг, несмотря на свое небольшое влияние, в этом отношении проявлял определенную сдержанность, да и сам Кох отрицал, что он антиукраинец [301] . Несомненно, в своем презрении ко всем славянам он не делал различий между украинцами и русскими; его благожелательное отношение к русофильским элементам в журналистике, возможно, было случайным или, по крайней мере, являлась попыткой установить управляемый немцами баланс между группировками.
301
PS 192. Переписка, захваченная у Ивана Козмыка (Петренко), закарпатского украинца, возглавлявшего сектор пропаганды ОУН-М в Киеве, перед тем как он был схвачен и расстрелян в сентябре 1942 года, свидетельствует об оппозиции ОУН-М немцам, как и советскому режиму. Глава СП и СД. Доклады с оккупированных восточных территорий. 1942. 2 октября. № 23 и 1942. 13 ноября. №29.
Снижение влияния ОУН-М было неожиданным и довольно длительным, поскольку репрессии против ее групп продолжались по всему рейхскомиссариату. Кроме того, и это будет подробно освещено дальше, во многих местах появились сильные украинские националистические группы, оппозиционно настроенные в отношении оуновской идеологии; эти группы вели борьбу за развитие национализма, препятствуя таким образом росту влияния ОУН. В других районах сведения о подавлении киевской группы – разгоне Национального совета, похоже, произвели особенно сильное впечатление, заставив там осторожничать и воздерживаться от усилий по созданию националистических организаций. Вследствие этих событий, после февраля 1942 года работа двух ОУН составляла только относительно малую часть общего потока националистических и антинационалистических сил, которые следует рассматривать скорее в их географическом, социальном и идеологическом контексте, чем в порядке общего повествования.