Украинский национализм. Факты и исследования

Армстронг Джон

Крайне трудно установить, какие действия предпринимала УПА в течение 1942 года. Не вызывает сомнений, что зимой и весной она спорадически вступала в столкновения с малыми отрядами красных партизан [352] . Она существовала нелегально, вопреки немецкому приказу о ее роспуске. На этой стадии УПА под руководством Боровца тайно собирала оружие. Представляется верным и то, что некоторые члены организации имели вооруженные стычки – нападая на государственные сельскохозяйственные предприятия и освобождая заключенных – с немецкими силами безопасности в районе города Сарны, помогая крестьянам противостоять репрессивным мерам. Но Боровец утверждал, что был дружествен к вермахту и «не пролил ни капли немецкой крови» [353] . Следовательно, нельзя сказать, что немцы были недовольны ситуацией в этой местности – непроходимой, низким уровнем экономического развития, – которая могла бы служить базой для красных отрядов в тылу немецкого фронта. Кроме того, как подчеркивал сам Боровец, у него никогда не было намерения вовлекать движение в крупномасштабные военные действия, а скорее сохранять маленький штаб, который мог бы черпать поддержку и пополнение среди сочувствующего полесского крестьянства. [354]

352

По крайней мере, все критики, как и сторонники УПА, соглашаются с этой точкой зрения.

353

Chief of the SP and SD, Reports from the Occupied Eastern Territories, No. 55, May 21, 1943 (Літопись. Т. VI. С. 75 и далее); Oberkommando der Wehrmacht, Fremde Heere Ost, 19. Mai 1943 (Літопись. Т. VI. С. 74); PS 3943, May 22, 1942.

354

Тарас Боровец. Зборойна боротьба України. 1927—1950. С. 10—11.

Роль отряда была значительна,

поскольку в конце лета 1942 года советские партизаны в Полесье сочли нужным направить своего эмиссара, Александра Лукина, на переговоры о проведении совместных действий против немцев [355] . Переговоры можно расценивать как признак шаткости целей и идеологии этой маленькой националистической группировки. Бульба Боровец, будучи малообразованным человеком, очевидно, не решил для себя, каким курсом движение должно следовать, хотя и любил свою страну. Он продолжал поддерживать связи с УНР; при его группировке почти постоянно находились офицеры УНР в качестве консультантов по военным вопросам, в которых за недостатком лет мало кто из молодых членов группировки Боровца был сведущ. Боровец периодически связывался с Андреем Левицким – через старого члена УНР капитана Раевского, который официально исполнял обязанности районного управляющего в Ровно. [356]

355

Дмитрий Медведев. Сильные духом. М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1951. С. 83; Тарас Боровец. Два хрести // Українські вісті. 1948. 7 января; Тарас Боровец. Армія без держави: Спогади. Виннипег: «Волинь», 1981. С. 216—222.

356

Олександр Гриценко (Тарас Боровец). Армія без держави // Українські вісті. 1950. 29 декабря. С. 2.

Эти связи были слишком непостоянны, чтобы обеспечивать надежную руководящую помощь, даже если ослабленный штаб в Варшаве и мог предложить ясную линию. В то же время группа под руководством Боровца действовала как прибежище для крайне разношерстных элементов, искавших спасения от немецких преследований. Как было сказано ранее, Боровец заключил соглашение с ОУН-М, по которому ему должны были прислать множество офицеров. Но эта помощь явно запаздывала. К лету 1942 года, однако, появилось несколько человек; одним из них был житомирский журналист Антон Барановский (Баранівський), который стал представителем Мельника в штабе Боровца [357] . Барановский, конечно, твердо придерживался линии ОУН-М. Совершенно иную группу составляли бывшие «леваки» из партии Бандеры.

357

Гриценко. Українські вісті. 1951. 1 января. С. 4; ОУН у війні, информационная секция ОУН (УНР). 1946. Апрель.

Его лидерам – Митрынге, Турмановичу, Рываку и Борису Левицкому – было назначено вместе с походными группами провозгласить акт (о независимости, как во Львове. – Примеч. пер.) в Киеве. Когда эти отряды были разогнаны немцами, не успев осуществить цель, молодежь избежала ареста, но была вынуждена скрываться. Вся тенденция развития ОУН-Б показывала, что члены организации больше не могут рассчитывать на одобрение их новой программы, поэтому все, кроме Рывака и Левицкого (которые укрылись в Галиции), сбежали на Волынь, где нашли защиту в «Полесской сечи» [358] . Там, очевидно, они привлекли своей идеологией помощника Боровца, Леонида Щербатюка, сына одного из генералов республиканской армии. При поддержке молодого Щербатюка в лесном краю, среди необразованных крестьян, была основана новая украинская партия, известная как Украинская народно-демократическая партия (Українська народна демократична партія – УНДП), программа которой декларировала, что промышленность, средства транспорта и другие крупные предприятия должны принадлежать государству, а управлять ими следует рабочим. Программа осуждала авторитарный способ правления и нарушение прав личности. [359]

358

Интервью 43; интервью с Мыхайло Турмановичем, 20 января 1970 г.

359

Гриценко. Українські вісті. 1941. 14 января. С. 2. Автор утверждает, что «провозглашение» УНДП произошло в июне 1943 года; другие источники указывают 1942 год, хотя точно известно, что идеология группы сформировалась до 1943 года. См.: Борис Левіцкий. Історичне значення розламу в ОУН // Вперед. 1950. № 2 (11). С. 6.

Именно эта разномастная группировка вела переговоры с советским партизаном Лукиным осенью 1942 года. Советский и националистический отчеты о переговорах хоть и отличаются в некоторых деталях, однако оба указывают, что красный эмиссар потребовал формального подчинения националистического отряда советскому командованию, в то время как Боровец и его советники требовали, чтобы соглашение ограничивалось взаимодействием против немцев [360] . Кроме того, советские источники открыто признают, что красные партизаны были в то время очень слабы на Волыни. Они почти целиком зависели от поддержки сильных советских партизанских отрядов в Белоруссии. Был один отряд под Ковелем, но им командовал поляк и состоял он, очевидно, скорее из поляков, чем из украинцев [361] . Поэтому вполне понятно, что советские власти хотели получить поддержку группы Боровца, пока на Волыни не было сформировано большее количество «надежных» советских отрядов. Важно, что одним из коммунистических требований, как утверждалось, было ведение открытых действий против немцев, включая, в частности, убийство рейхскомиссара. Причины, на основании которых Боровец отклонил требования, вполне понятны, ибо полностью соответствуют тактической линии его движения. Он считает, что такие действия в то время были бы убийственны для его отряда и навлекли бы страдания на жителей Волыни. [362]

360

Медведев. Сильные духом. С. 85—86; Боровец. Два хрести.

361

Г. Линьков. Война в тылу врага. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1951. С. 384.

362

Боровец. Два хрести.

Когда Боровец больше не мог затягивать переговоры, Лукин вернулся в Москву; затем красные партизаны начали движение против отряда, который до этого надеялись использовать в качестве союзника. В конце лета 1942 года множество советских партизан было либо переброшено на север Волыни по воздуху, либо партизаны пересекли Припятские болота со стороны Белоруссии и превратились в реальную угрозу как для националистического отряда, так и для германской администрации. К осени весь лесной район к западу от Днепра стал полем для их действий.

С прибытием архипартизана Сидора Ковпака нервозность обстановки усилилась. Советская пропаганда многие месяцы изображала партизан на Украине людьми, движимыми местным патриотизмом, которыми руководили чуть ли не наследники Богдана Хмельницкого и других легендарных героев. Очевидно, пропагандистов вынуждали уточнять, что эти командиры – в отличие от многочисленных посторонних элементов, упомянутых выше, – были истинными украинцами. Ковпак, который стал партизанским командиром в Сумской области, представлял собой подходящий пример. Хотя его противники утверждали, будто он был цыганом – беспорядок бивака даже его почитателям позволял сравнивать партизанский лагерь с цыганским табором, – представляется вероятным, что он был украинцем по происхождению, возможно даже (как он сам утверждал), потомком запорожских казаков. Это был старый коммунист, ветеран Гражданской войны 1918—1920 годов, но весьма необразованный; его грубые простецкие манеры, казалось, вызывали любовь к нему со стороны многих украинцев, а очевидными способностями партизанского вожака он завоевал уважение к себе. В августе Ковпак вылетел из своего убежища в брянских лесах (на границе России и Украины) в Москву для встречи с самим Сталиным. Советский диктатор спросил его – согласно мемуарам Ковпака и других красных партизан, – возможно ли совершить крупный рейд по Правобережью, области к западу от Днепра. Очевидно, усилия небольших разрозненных партизанских отрядов казались незначительными, принимая во внимание масштаб военных действий; кроме того, Сталин чувствовал необходимость убедить своих прежних субъектов в реальности советской власти, послав к ним реальную силу. Ковпак согласился совершить рейд и в конце октября выступил в поход [363] . Его продвижение по Черниговской области было нетрудным, поскольку там действовали крупные партизанские силы Федорова; 10 ноября мобильные силы Ковпака форсировали Днепр и вступили на территорию рейхскомиссариата. Пункт, в котором произошло форсирование Днепра, находился в крайнем отдалении от владений Эриха Коха, выше слияния Припяти и Днепра [364] , на территории Белорусской Советской Республики. В течение первой половины зимы Ковпак держался осторожно, в пределах северной зоны Украины – в условиях труднопроходимой местности. Маловероятно, что, проводя эти действия, он размахивал советским флагом перед истинно украинским населением, хотя в конце ноября его соединение проникло в южное Полесье под Олевском, где раньше базировался штаб «Полесской сечи» [365] . Самой крупной единичной победой отряда Ковпака в этот период был временный захват 26 ноября

центрального города крайсгебита – Лельчица [366] . После этого немцы предприняли серьезные контратаки, и люди Ковпака, похоже, перенесли два нелегких месяца, укрываясь от немцев в замерзших болотах в районе среднего течения Припяти [367] . В феврале, однако, Ковпак пошел на юг, пройдя по краю территории Бульбы, а затем двинулся на восток, к генеральбецирку «Житомир».

363

Сідор Ковпак. Від Путівля до Карпат / Литературная редакція С. Герасимов. Киів: Українське державне видавнитство, 1946. С. 3 и далее. Ср.: П. Вершигора. Люди с чистой совестью. М.: Советский списатель, 1951. С. 39, 49, 181, 412.

364

Ковпак. Від Путівля до Карпат. С. 85—87 и карта в конце книги. Очевидно, значительная часть красных партизан была переброшена примерно в это же время в западные районы по воздуху.

365

Там же. С. 89; это соответствует отчету о переносе действий красных партизан в треугольник Столин – Сарны – Олевск в PS 3943, February 12, 1943.

366

Рейхскомиссар Украины в министерство по делам оккупированных восточных территорий (Reichsministerium f"ur die besetzten Ostgebiete), December 10, 1942, CXLV488, in Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLV488).

367

Доклад верховного фюрера СС и полиции по Южной России, Украине и северо-востоку (H"oherer SS und Polizeif"uhrer Russland-S"ud, Ukraine und Nordost). 1942. 26 декабря. NO 1128 (далее NO 1128). По словам одного из партизанских командиров в Белоруссии, Ковпак создал аэродром на одном из замерзших озер. С помощью советских партизан в Белоруссии он оборонял этот аэродром, пока немцы наконец не разбили лед с воздуха (Линьков. Война в тылу врага. С. 386).

В то время как красные силы наступали с северо-востока, украинское националистическое партизанское движение начинало обретать реальную силу, хотя националисты были вынуждены уступить северо-восток Волыни более сильным красным партизанам [368] . СС и вермахт пришли к согласию по поводу необходимости принятия жестких мер против коммунистического партизанского движения. С самого начала даже те генералы вермахта, которые лояльно относились к народу на востоке, встали на защиту самых жестких мер в отношении партизан. Например, фельдмаршал фон Рейхенау строил свою политику, опираясь на концепцию, что страх перед немцами предпочтительнее боязни партизан; он приказал, чтобы все, кто не помогает борьбе против партизан, считались врагами, а к тем, кто не препятствует или не сообщает о действиях партизан, применялись драконовские меры [369] . Эта политика строго выполнялась осенью 1942 года [370] . Решительные репрессии в Западной Волыни и Полесье ударили по патриотически настроенной части украинского крестьянства с неменьшей силой, чем по коммунистическим сторонникам. Вследствие этого украинская полиция отказывалась участвовать в репрессиях против своих соотечественников и, в частности, в жестоких акциях по набору рабочих для отправки в Германию. Единственной альтернативой было дезертирство; осенью в лесах оказались тысячи людей: они бежали из сожженных немцами деревень, от принудительной отправки в Германию [371] . Дезертиры из полиции были обучены и многие из них подготовлены националистами для противоборства немцам. Командование ОУН-Б в Галиции не хотело в то время терять контроль над легальными силами и идти на риск открытого сопротивления немцам; но когда оно увидело, что полицейские силы в районах, где они доминировали, так или иначе рассыпались, то решило начать крупномасштабное партизанское движение. Этот шаг был предпринят в конце ноября, а в начале 1943 года деятельность бандеровских отрядов была уже заметной [372] . [373]

368

Ср.: Линьков. Война в тылу врага. С. 375.

369

Directive Verhalten der Truppe im Ostraum, October 10, 1941, USSR Exhibit 12 (далее USSR Exhibit 12). См. также меморандум, который составил начальник Верховного командования вермахта фельдмаршал Кейтель, где говорится, что войска безопасности (очевидно, СС и СД. – Примеч. пер) в тыловых районах будут эффективны, только если им будет позволено применять драконовские меры, не прибегая к юридическим процедурам, чтобы убедить население, что сопротивление будет иметь для него ужасные последствия.

370

Насколько решительными были эти меры на практике, показывает сожжение среди зимы девяти деревень в Петриковском районе, хотя сам гебитскомиссар утверждал, что ихжители не были виновны в помощи партизанам (Осc Е-4/1). Основная кампания по «умиротворению» была проведена на Волыни в сентябре и начале октября 1942 года (NO 1128); ср. Лебедь, УПА. С. 24, о резне националистических сторонников из-за коммунистической провокации.

371

Лебедь. УПА. С. 26.

372

Автор обосновывает активизацию бандеровцев чем угодно, только не главным: активизация началась после разгрома немцев под Сталинградом, после того как в войне обозначился перелом и бандеровцам пришлось клевать, точнее, поклевывать, своего союзника и покровителя.

373

Там же. С. 24. См. также статью, написанную в подполье УПА в 1947 году (вновь напечатана; см.: Літопись. Т. III. С. 118), где указано, что повстанческий отряд в Полесье был сформирован в октябре 1942 года, чтобы противостоять террору оккупационных войск Гитлера и красных партизан. Размах немецких репрессий и то, что народное возмущение угрожало вылиться в симпатию к коммунистам, привело ОУН-Б к тому, чтобы начать действовать прежде, чем она планировала (интервью 76). 16 октября 1942 года начальник СП и СД (сообщения с оккупированных восточных территорий, № 25) приводит содержание листовки ОУН-Б, убеждающей всех украинцев воздержаться от партизанской деятельности, будь то большевистская или польская: «ни Сталин, ни Сикорский». Но последовавшее позже сообщение (№ 29 от 13 ноября 1942 г.) упоминает другую листовку ОУН-Б, в районе Сарны – Костополь, где говорится о «партизанской борьбе против германского и советского империализма».

Существовало два основных центра деятельности ОУН-Б. Первой включал в себя западную часть территории, которая подверглась наибольшему разорению в результате боев между красными партизанами и немцами, особенно после прохождения Ковпака на юго-восток. Эту территорию можно определить как четырехугольник между городами Ковель, Владимирец, Костополь и Луцк, хотя основные боевые действия происходили, очевидно, в восточной части этой территории [374] . Это была лесная местность, где крестьянское население было настроено, похоже, не крайне националистично, но смотрело на националистов благосклонно после зверств, учиненных коммунистами и немцами, и это создавало идеальную базу для националистической деятельности.

374

Лебедь в «УПА» (с. 24—25; PS 3943, 1943. 19 марта) приписывает (вероятно, ошибочно, поскольку немцы не имели полной информации о природе националистических отрядов) нападения к востоку от дороги Ровно – Луцк отряду Бульбы. Западная часть этого района частично находилась под контролем крупных польских полицейских сил, которые начали действовать вместо разбегавшейся украинской полиции.

Еще одна база была основана на самой Волыни, к юго-западу от Ровно. Действия там, однако, носили намного более ограниченный характер, чем к северу, потому что лесов там было меньше, а возможность контрударов со стороны немцев – больше. Ядро бандеровских сил в этой области, похоже, составлял отряд в сотню человек, который возглавлял командир под псевдонимом Крук. Очевидно, маленькое полицейское подразделение, вышедшее из подчинения немцам, разбило свой лагерь в лесу под Кременцом. Недалеко расположился дружественный отряд под командованием мельниковского офицера, который был известен под именем Хрин [375] . Подобно упомянутому отряду под командованием Боровца, обе группировки были в действительности скорее подпольем, чем настоящими партизанскими отрядами; они совершали набеги на немецкий конвой, освобождали заключенных при перевозке, нападали на маленькие немецкие подразделения, чтобы добыть оружие. Создается впечатление, что отряд пытался сохранять видимость подчинения германским распоряжениям или, по крайней мере, отсутствие враждебности, поскольку его позиции были слишком незащищенными, чтобы он мог позволить себе роскошь открытой войны с немцами [376] . Отряд играл в некотором роде важную роль, так как крестьянство этой местности сочувствовало националистическому делу, а он являлся звеном между штабом в Галиции и зонами более интенсивной активности к северу Украины.

375

Подробный отчет находится в рукописи D, которая определяет численность отряда Хрина (в котором служил автор рукописного документа) в 140 человек весной 1943 года, в 500 – в начале июня и в 200 – когда появился Ковпак. Очевидно, отряд Крука был до июня, когда стал вырываться вперед, меньше.

376

Природа этих отрядов – дело весьма спорное. Ср., в частности: О. Штуль (Шуляк). В імя правди: до історії повстаного руху в Україні. Роттердам, 1947. С. 18; Олег Лисяк. Волинський батальон// Вісті братства кол. I. УД УНА. 1951. Март. С. 2; П. Вершигора. Люди с чистой совестью. С. 400.