Украинский национализм. Факты и исследования

Армстронг Джон

Чтобы понять развитие национализма в течение остальных двадцати месяцев германской оккупации Восточной Украины, необходимо уделить некоторое внимание влиянию германской политики на аспекты жизни, не связанные напрямую с националистическими настроениями. Множество томов крайне неприятной для чтения литературы можно было бы посвятить тем несчастьям, которые причинили многострадальным народам Советского Союза слепые действия германских правителей. Здесь предпринята попытка дать лишь чрезвычайно краткое описание четырех непродуманных аспектов политики, с помощью которой было сделано все, чтобы разрушить жизнь людей в оккупированных районах, и которая, в частности, косвенно повлияла на характер националистических движений.

Первый, и во многих отношениях наиболее грубый просчет германской политики, привел к смерти огромного числа советских военнопленных. Летом и осенью 1941 года сотни тысяч красноармейцев попали в немецкий плен. В основном это произошло из-за быстрого продвижения немецких войск и серьезного перевеса германского оружия; но, по крайней мере частично, это можно объяснить нежеланием бороться за коммунистическую систему и надеждой, что после плена придет более свободная жизнь для всех советских народов. Германская армия была совсем не подготовлена к настолько массовой сдаче в плен. Однако никакие трудности в содержании пленных не могут извинить ужасные последствия пренебрежения людьми, что, в отличие от большинства других злодеяний, совершенных на востоке, было прежде всего ошибкой вермахта. Частично виной тому была неэффективность или жестокость подчиненных вермахту Etappengruppen (этаппенгруппен,

войск тылового района), но исключительная безжалостность многих высоких офицерских чинов также сыграла важнейшую роль, поскольку развязывала руки их подчиненным [302] . Бесчисленные тысячи пленных были заперты за колючей проволокой на открытых равнинах. Продовольствия не хватало настолько, что военнопленные быстро превращались в живые скелеты; осенью появились случаи людоедства [303] . «Изможденные желтые лица выглядывали из воротников шинелей – непередаваемое человеческое страдание», как писал один украинец о посещении лагерей [304] . После наступления холодов сыпной тиф плюс голод стали уносить сотни тысяч человек.

302

См. мнение командования вермахта, приведенное в главе 6, в связи с борьбой с партизанами.

303

Доклад инспектора вооружений по Украине в отдел вооружений Верховного командования вермахта (OKW) о положении в рейхскомиссариате «Украина» 29 ноября 1941 г., PS 2174 (далее PS 2174).

304

Юрій Таркович. Краківські вісті. 1942. 21 января. С. 2.

Так как многие из этих лагерей были расположены на Украине, население скоро узнало об условиях в них, даже при том что значительная часть пленных украинского происхождения была отделена от общей массы и освобождена немцами [305] . Кроме того, вряд ли жители не видели трупов военнопленных, расстрелянных (скорее всего как комиссары или коммунисты) и брошенных в деревнях незахороненными [306] . Естественно, убеждение в том, что немцы хотят истребить славянские народы, получило широкое распространение.

305

Интервью 51; Директива Верховного командования вермахта. Отдел по военнопленным (OKW, Abteilung Kriegsgefangene). 1941. 16 июня; Наступ. 1941. 12 июля. С. 2; Amt Ausland Abwehr (иностранное управление абвера) для Oberkommando der Wehrmacht (Верховное командование вермахта – OKW), приложение 15 сентября 1941 г., данные по СССР No. 338 (далее приложение по СССР No. 338); Командующий тыловым районом Iс войскового округа «Юг» (Heeresgebiet S"ud), Behandlung der aus der roten Armee desertierten Ukrainer (Обращение с украинцами, дезертировавшими из Красной армии). 1941. 11 августа.

306

Меморандум лейтенанта Оберлендера (Abwehr II, Heeresgruppe S"ud), 1941. 28 ноября, USSR Exhibit No. 278 (далее как USSR Exhibit No. 278). Оберлендер указывает, что прогерманские симпатии населения уменьшились, хотя вермахт остается оккупационной властью.

Второй просчет немцев был менее шокирующим, чем отношение к военнопленным, но в конечном счете его отрицательное воздействие на отношения с украинским населением оказалось куда сильнее. Это была политика в области сельского хозяйства. В своем намерении получать больше продовольствия и сырья для укрепления германского военного потенциала нацистское руководство решило эксплуатировать сельское хозяйство Украины так же, как это делали советские правители при проведении коллективизации в двадцатых годах [307] . Но немцы были еще менее склонны поставлять в деревню достаточное количество потребительских товаров, чтобы стимулировать труд индивидуального крестьянина, потому что им требовалось направлять их собственным сражающимся войскам. Кроме того, их ситуация была во многих отношениях более трудна, чем у Кремля в 1929 году: материальной базы для реконструкции индивидуальных хозяйств – зданий, оборудования, домашнего скота – часто не хватало, поэтому возвращение к индивидуальному ведению сельского хозяйства, вероятно, означало бы резкое снижение производительности и прибавочной продукции для поставок в Германию.

307

Herbert J. Ellison. The Decision to Collectivize Agriculture // American Slavic and East European Review, XX (April, 1961). P. 189—202, приводит убедительные свидетельства того, что в советской политике коллективизации сельского хозяйства преобладали скорее политические мотивы, чем экономические.

С другой стороны, у немцев были веские причины уничтожить колхозную систему как существенную особенность советской системы, которую они учили презирать. Огромное число крестьян ненавидело колхозы, похоже, больше, чем любой другой аспект советской системы. Хотя и маловероятно, что эта ненависть была всеобщей, несомненно, такое чувство было сильным среди старших групп населения, тех, что на других условиях готовы были бы сотрудничать с немцами. [308]

Столкнувшись с этой дилеммой, германские правители применили тактику компромисса и обмана. Они обещали распустить колхозы, но, вопреки желанию крестьянина сразу получить землю, мотивировали отказ тем, что процесс должен быть постепенным. Сначала колхозу предстояло трансформироваться в Gemeinwirtschaft (громадське господарство), или общественное хозяйство; единственным существенным эффектом было увеличение размера каждого двора. На втором этапе, который должен был последовать в ближайшем будущем, хозяйство предполагалось преобразовать в Landbaugenossenschaft (хлиборобська спилка), или сельскохозяйственное товарищество. На этой стадии каждое домашнее хозяйство должно было получить определенный земельный надел и вознаграждаться в зависимости от урожая, снимаемого с этой земли, хотя многие сельскохозяйственные работы предполагалось проводить коллективно, чтобы преодолеть голод, недостаток в тягловых животных, тракторах, топливе для тракторов и инвентаре. [309]

308

PS 3876.

309

Deutsche Ukraine Zeitung. 1942. 28 февраля. С. 3. Планировалась и конечная стадия – Einzelhof, или индивидуальное хозяйство, но они мало где были созданы, если вообще были.

Там, где программа была выполнена без промедления, большинство крестьянства, по всей видимости, благосклонно восприняло перемены [310] . Однако на большей части Украины, особенно в рейхскомиссариате, процесс шел с досадными промедлениями. Частично это объяснялось тем, что немцы не произвели тщательного обследования земель, прежде чем их делить между хозяйствами. Более серьезным препятствием была преднамеренная обструкция со стороны Коха и прочих, кто, чувствуя, что программа оставит какой-то сектор жизни вне их контроля, выдвигали аргумент, что все это мероприятие кончится снижением поставок. В результате только 10 процентов вместо запланированных 20 Gemeinwirtschaften были преобразованы в Landbaugenossenschaften [311] .

Несмотря на скудные практические результаты, программа деколлективизации стала любимой темой пропаганды Коха – несомненно, потому, что немного было тем позитивного характера, по которым он разрешал дискутировать. В конце концов, однако, постоянно нарушаемые обещания бесспорно привели к потере доверия к немцам, даже к готовности вернуться к советской системе, с ее уже известными пороками. Крестьянская поговорка – «плохая мать все же лучше много обещающей мачехи» – показательна для суждения крестьян о германской сельскохозяйственной политике. [312]

310

См., например, доклад орсткомендатуры Мелитополя (Ortskommandantur Melitopol). 1942. 8 июля. PS 1693 (далее PS 1693); доклад № 7 представителя рейхсминистерства по оккупированным восточным областям (Reichsministerium f"ur die besetzten Ostgebiete) при войсковой группе «Центр» (Heeresgruppe Mitte) и штаба командующего тыловыми войсковыми округами «Центр» (Stab des Befehlshabers des ruckw"artigen Heeresgebiets Mitte) капитана Миллера 24 марта 1942 г. в рейхсминистерство по оккупированным восточным областям, PS 1686 (далее PS 1686).

311

Меморандум Бройтигама. 1942. 25 октября. PS 294 (далее PS 294).

312

Донесение об обстановке, Хозинспекторат Юг (Wirtschaftins-pektorat S"ud 1с, апрель 1942 г., NG 1089 (далее NG 1089); Меморадум генерал-комиссара Крыма Альфреда Фрауэнфельда Гиммлеру, 10 февраля 1944 г., NO 5394 (далее NO 5394).

Проблема обеспечения сельскохозяйственных поставок была тесно связана с проблемой снабжения продовольствием украинского городского населения. Одним из способов, с помощью которых немцы стремились получить больше сельхозпродукции для собственных нужд, был практический отказ от снабжения продовольствием жителей городов. Первая зима особенно показательна в этом плане. Замысел был прост: голодающее городское население изыщет какие-то средства (обмен или другие), чтобы побудить крестьян поделиться частью продуктов, припрятанных и сохраненных сверх того, что смогли получить от них немцы [313] . До некоторой степени, конечно, это было верно. Частные лица ездили по селам, стараясь выменять съестное у крестьян так же, как это происходило после революции. Городские власти и социальные комитеты делали все возможное, чтобы обеспечить продовольствием своих клиентов; в действительности причина того, что немцы разрешали этим подозрительным организациям действовать, состояла в том, что таким образом они сами оказывались освобожденными от необходимости заниматься такими вопросами. Ресурсы, которыми располагали эти органы, были, однако, бесконечно малы по сравнению с потребностями, потому что ценные материалы, оставленные в городах, были реквизированы немцами. [314]

313

PS 2174.

314

Во время ужасной зимы 1941/42 года социальный отдел киевской администрации выделял лишь около 100 тысяч карбованцев (или рублей; номинально они были эквивалентны 10 тысячам рейхсмарок, или приблизительно 4 тысячам долларов) в месяц; в то время молоко стоило 20 копеек за литр, картофель около 250 копеек за центнер (если автор имеет в виду американский центнер, то он составляет не 100, а 45 килограммов. – Примеч. пер.) (Українська дійсність. 1942. 10 мая. С. 1). К этим денежным расходам можно, конечно, добавить продовольствие, полученное с помощью обмена. Например, одно из обвинений, выдвинутых против администрации Багазия, состояло в том, что она меняла газетную бумагу на продовольствие в маленьких городках (интервью 59).

Крестьяне, в свою очередь, мало что могли предложить на продажу. Они жили при регламентированной планируемой советской экономике, когда индивидууму не давали накапливать сельскохозяйственную продукцию, в отличие от более свободной царской системы, при которой более преуспевающие крестьяне обычно имели кое-что на продажу, если предлагалась достаточно привлекательная цена. Крайне тяжелые реквизиции, наложенные вермахтом, особенно в форме произвольных захватов, также сильно приуменьшили запасы. Результатом стала серьезная нехватка продовольствия в городах, особенно в таких крупных, как Киев и Харьков, которая принесла голод и мор зимой и весной 1942 года. [315]

315

По сведениям Оберлендера (приложение по СССР, No. 278).

Подобно сельскохозяйственной политике, приведшей к голоду в городах, программа Ostarbeiter была результатом безжалостных усилий, направленных на увеличение германского военного потенциала. В отличие от прежней политики, однако, ее зло даже не может быть оправдано кратковременной целесообразностью. Концепция привоза иностранных рабочих на военные заводы была сама по себе достаточно разумна. Более того, осуществленная должным образом, она могла бы скорее привести к увеличению, а не снижению прогерманских настроений на Украине. Есть надежное свидетельство того, что население поначалу относилось с симпатией к немецким усилиям привлекать рабочую силу на добровольных началах [316] . Кроме того, большое число украинских националистов поддержало эту меру; они не только хотели помочь Германии выиграть войну против Советского Союза, но и полагали, что войти в контакт с передовой германской технологией и вообще с западноевропейской культурой будет ценным опытом для молодых украинцев. Для них это было средство разорвать слишком близкие связи украинской нации с русскими и азиатами из их империи и установить европейскую ориентацию страны. [317]

316

Доклад № 7 представителя рейхсминистерства по оккупированным восточным областям (Reichsministerium fur die besetzten Ostgebiete) при войсковом округе «В» (Heeresgruppe В) лейтенанта Тойрера 7 октября 1942 г. PS 054 (далее PS 054).

317

Краківські вісті. 1942. 6 февраля. С. 3.

К несчастью, методы, которые немцы применяли по отношению к рабочим-волонтерам, скоро истощили этот источник рабочей силы. Украинцев часто перевозили в ужасных условиях, а по прибытии в Германию размещали кое-как. Квалифицированные рабочие и другие профессионалы, которые вызвались поехать в Германию, чтобы, приобретя там опыт, повысить свое техническое умение, использовались в качестве грубой рабочей силы [318] . Наиболее важным, однако, было то, что украинцы, подобно другим остарбайтер, были обязаны носить оскорбительный значок, отличавший их от западных европейцев; им запрещали социальные контакты с последними, и, как следствие, им было запрещено посещать кинотеатры, рестораны и другие общественные места. Добровольцы почувствовали, что немцы относятся к ним (так оно и было со стороны многих немцев), как большевики к заключенным. [319]

318

PS 054.

319

Доклад о настроениях за период 12 июня – 14 июля 1942 г., Auslandbriefpr"ufstelle, Gruppe VII (служба проверки писем из-за границы, 7-я группа), PS 302 (далее PS 302).