Украинский национализм. Факты и исследования

Армстронг Джон

Быстрое снижение численности сил Мельника – Боровца представляется в некотором роде загадкой. Объяснение, предложенное представителями последнего, состоит в том, что они намеренно избегали вступления в братоубийственную борьбу. Отчасти это кажется достоверным. Если же смотреть на это с точки зрения сравнительной перспективы, то триумф ОУН-Б над противниками из числа националистических партизан показывает тенденцию, которая постоянно проявлялась в нерегулярных войнах XX столетия. Наиболее серьезный анализ этого явления был представлен тридцать шесть лет назад Францем Боркенау на основе изучения действий коммунистических и некоммунистических повстанцев на Балканах [408] . Националистические силы сопротивления, особенно в том случае, когда представляют законное правительство, прекратившее деятельность из-за вражеской оккупации, имеют тенденцию воевать с врагом, стараясь сберечь жизни и средства сельского населения, с которым себя идентифицируют. Однако действия оккупантов (подобно немцам) по отношению к населению настолько бежалостны, что более молодые, менее уравновешенные люди приступают к самым решительным действиям. Оккупационные войска отвечают на это крайними, часто повальными репрессиями.

408

Franz Borkenau. European Communism. New York; Harper, 1953. Я никогда не встречался с Боркенау и не видел его книги до первого издания «Украинского национализма». Действительно, первая версия работы (моя диссертация доктора философии) появилась до книги Боркенау. Следовательно, сходство наших анализов, базирующихся на совершенно разных случаях, подчеркивает правдоподобие общей интерпретации.

Нарастающее насилие может быть обуздано осторожным руководством, но только если нет конкурирующего повстанческого руководства, склонного

к экстремизму и не задумывающегося, во что обойдется этот экстремизм гражданскому населению. В подобной ситуации к экстремистам присоединятся более молодые воинственные элементы крестьянского населения, укрепляя таким образом их силу. На Балканах такую альтернативу составляли старые коммунисты, по приказам из Москвы наносившие удары по врагу без оглядки на репрессии. Как отмечалось ранее в этой главе, подобная экстремистская тактика, используемая красными партизанами в Полесье и на Волыни – а позже и в Галиции, – явилась главным фактором, подталкивавшим украинских националистов к открытым боевым действиям. Боровец и ОУН-М реагировали подобно четникам и ЭДЭС [409] на Балканах, не спеша соперничать «безрассудством» с коммунистами. Но ситуация на Волыни была осложнена наличием третьей стороны – ОУН-Б, экстремистская идеология интегрального национализма которой, как и опыт ее лидеров, ограниченный сопротивлением подполья, диктовали игнорировать репрессии. Объяснимо, что умеренные националисты, оказавшиеся между двумя экстремистскими партизанскими движениями, вероятно, не могли победить, несмотря на их потенциал. [410]

409

Четники – сербская националистическая военизированная организация, во время Второй мировой войны боролась с коммунистическим Сопротивлением. ЭДЭС – греческая правая военизированная организация того периода приблизительно такого же толка.

410

В мемуарах (Армія без держави. С. 257) Боровец подчеркивает, что, в отличие от ОУН-Б, отказался от массовой мобилизации населения в свое формирование, хотя молодые сторонники подталкивали его к этому; старшие офицеры, как и он, не желали братоубийства.

Утверждение сторонников проигравшей стороны, что первые нападения случились неожиданно и привели к полной капитуляции, подразумевает, что дело не в продуманном уклонении от междоусобной борьбы. В то время как сторонники Бандеры были хорошо организованы, способны к внезапным, подготовленным акциям, другие националистические силы страдали от отсутствия организации и компетентного руководства. Взять того же Боровца, который был недостаточно подготовлен, чтобы вести кампанию, требующую как политического, так и военного опыта, и не мог добиться грамотных указаний от единого консультативного органа. Кроме того, динамизм и наступательный порыв бандеровской стороны, похоже, обеспечили ей народную поддержку; несмотря на сравнительный недостаток военных способностей, Крук, как считают, был популярнее Хрина. Несомненно, его программа массового восстания, хотя и сомнительной мудрости, привлекала своей решительностью активную часть населения. Примечательно, что почти все члены других партизанских групп после того, как были вынуждены присоединиться к движению ОУН-Б, не искали уже благоприятной возможности дезертировать. Украинцы вообще часто оказывались в неприятной ситуации выбора наименьшего зла, которым бесспорно было в данном случае бандеровское движение, многие сторонники которого отличались своей безжалостностью. Главной заботой являлась борьба с иностранными оккупантами [411] . Третьим фактором было географическое расположение противостоящих сил. Группа под командованием Боровца заняла выгодную территорию, но позиции оказались открыты для удара красных партизан, шедших с северо-востока. Вероятно, Бульба страдал от их нападений не меньше, чем страдал подчиняясь партизанам Бандеры. Последний занимал более защищенную территорию на севере Волыни и располагал весьма надежной линией связи с главной базой в Галиции. Наконец, галицкий источник пополнения людской силы и руководителей был значительнее любого внешнего источника, доступного конкурирующим группам, что дало ОУН-Б решающее преимущество, которое было усилено предшествовавшим проникновением бандеровцев в полицейские силы Волыни.

411

Эти чувства нашли свое выражение в письме Яценюка Боровцу, где он объясняет, что поддался принуждению ОУН-Б только потому, что это давало возможность продолжать сражаться против советских и немецких войск (интервью 50).

К осени 1943 года бандеровская группа контролировала сельские районы Волыни и юго-западного Полесья [412] . Немцы, конечно, удерживали города и с трудом обеспечивали движение по основным дорогам, но большой район к востоку от Ровно был настолько подчинен повстанцам, что они приступили к строительству «госаппарата», лагерей военной подготовки, больниц и школьной системы [413] . Общее число людей, вовлеченных в движение – включая медицинский, административный и учебный персонал, а также бойцов, – составляло десятки тысяч. Это кажется вполне вероятным, принимая во внимание утверждения националистов, что в УПА было 100 тысяч членов; например, один вполне достоверный источник описывает деревню, в которой упомянутый персонал составлял 2 тысячи человек. Но вероятно, немецкая оценка в 40 тысяч (на конец 1943 года) более точна [414] . Это число составляет, согласно националистическим источникам, и множество неукраинских элементов – еврейские врачи и дезертиры из немецких полицейских формирований, набранных из военнопленных и представлявших многие национальности Советского Союза [415] . Большой слабостью движения был, однако, недостаток в подготовленных офицерах. В течение долгого времени бандеровские партизаны были вынуждены использовать в качестве начальника штаба пожилого офицера УНР – из полицейского полка в Ровно [416] . Любой новый офицер из отрядов Бульбы, даже немолодой, рассматривался как сокровище, и новые хозяева давали ему важный пост [417] Равным образом весьма приветствовались и советские офицеры, бежавшие из лагерей военнопленных или дезертировавшие из Красной армии. Недостаток в обученных военных кадрах весьма ограничивал ценность партизанских отрядов как боевых сил.

412

Осс Е-4(1).

413

Лебедь. УПА. С. 29—30. Для подтверждения существования такой школы см.: Павло Вершигора. Рейд на Сан и Вислу. М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР. С. 168.

414

Осс Е-4(1).

415

Для подтверждения присутствия неукраинцев в партизанских отрядах ОУН-Б см.: Вершигора. Рейд. С. 262 и далее. Бандеровцы, внедрившиеся в местные администрации, стали использовать евреев в качестве переводчиков на Волыни, потому что мало кто из украинцев достаточно бегло говорил на немецком. Михайло Лебедь. Часи немецькой окупації в Матіївськім районі на Волині // Літопис. Т. V. С. 201. Женщины разных национальностей старались помочь друг другу избежать германских репрессий. Софія Степанік. Українські жінки в німецьких тюрмах Кремянця і Рівного // Літопис. Т. V. С. 232 и далее. В. Подляк (На нове жіття // Літопис. Т. IV. С. 170—174) приводит воспоминания сионистского (так в тексте. – Примеч. пер) врача Кима из Львова, который служил и погиб в подразделении УПА на Карпатах.

416

MSD.

417

Например, полковник Трейко и полковник Литвиненко, главный советник от Андрея Левицкого при Боровце; MSD.

Слабость повстанческой структуры стала очевидной в феврале 1944 года, когда Советская армия дошла до Волыни и вывинулась на линию Луцк – Ровно. Безусловно, не имея должного командования и значительного вооружения, партизаны не могли оказать сопротивления силе, которую не мог остановить и вермахт, и УПА была вынуждена уйти в подполье, пока линия боев проходила по этой территории. В ее планы не входили бои с частями Советской армии, лишь нападения на войска НКВД и другие репрессивные органы, после того как наиболее регулярные советские войсковые формирования уйдут из области [418] . Попытки УПА возобновить активность были затруднены тем, что советские службы безопасности были гораздо эффективнее немцев в организации сети осведомителей. Теперь предостережения Бульбы против «расконспирации» стали ясны, так как те организации и отдельные лица, которые осенью работали открыто, больше

не могли скрыть от местной агентуры свою принадлежность к националистам. [419]

418

Лебедь. УПА. С. 59. О любопытном подтверждении этого сообщения УПА см.: Василь Бегма. Заклятые враги украинского народа//Правда Украины. 1944. 13 ноября. С. 2. Бегма, который был в то время первым секретарем Ровенского областного комитета коммунистической партии, привел приказ Энея (псевдоним командира одной из крупных частей УПА), в котором говорилось, что его партизаны должны пропустить части Красной армии, а затем атаковать изолированные группы военного персонала, НКВД и полиции.

419

Штуль. В імя правди. С. 32.

Множество людей, которые жили при советской системе, поначалу имели в УПА раздражающее влияние. Бандеровцы, которые проводили политику однопартийного руководства, и до поры до времени успешно, были полны решимости продолжать ее и препятствовать росту восточноукраинской оппозиции, которая, они считали, была заражена коммунистическим воспитанием. Они располагали СБ, или службой безопасности, выкованной за несколько лет до этого Лебедем, но, очевидно, к концу 1943 года уже не находившейся под его руководством. Хотя нельзя определить с уверенностью масштабы чисток, направленных против «ненадежных элементов» (прежде всего восточных украинцев, а также некоторых бывших мельниковских партизан, очевидно не являвшихся эмигрантами из рядов УНР), маловероятно, что они были значительны настолько, чтобы вызвать крайнее недовольство элементов, не принадлежавших к ОУН-Б [420] , разросшимся партизанским движением. В то же время восточноукраинские элементы явно имели значительное влияние – или неотразимые аргументы, – чтобы обеспечить приемлемость своих программ, рассчитанных на поддержку бывших советских граждан. [421]

420

Там же. С. 30;MSD.

421

См. сообщение о пресс-конференции М. Стиранки (УГВР – Украинская главная освободительная рада) в газете «Українські вісті», 11 октября 1947 г., с. 3.

Как было указано в предыдущей главе, идеология бандеровской фракции ОУН начала меняться весной 1942 года. Главным фактором перемен явились воздействие восточноукраинских условий и отношение к членам «походных групп» ОУН-Б [422] . В то время как эта часть бандеровской группировки была слишком мала и невлиятельна, чтобы вызвать фундаментальные изменения в программе группировки, кое-какие новые веяния ясно ощущаются в подпольных изданиях уже 1942 года [423] . Одно издание (очевидно, вышедшее в самом начале 1943 года) уделило особое внимание обману немцев и невыполнению ими аграрной программы и выступило против сведения украинского образования к четырем классам школы [424] . Воспевание «героизма» и акцент на интегральный национализм Дмытро Донцова (нациократию) тем не менее присутствуют [425] . Некоторый отход от крайнего этноцентризма, который характеризовал бандеровскую фракцию, был целесообразен, но следующий отрывок показывает, что истинной толерантности не было: «Независимо от отрицательного отношения к евреям как орудию московитско-большевистского империализма, мы считаем нецелесообразным на данном этапе международной ситуации принимать участие в антиеврейских действиях, так как не хотим стать пешкой в чужой игре и не желаем отвлекать внимание масс от главных врагов». [426]

422

Автор опять-таки игнорирует фактор, который вряд ли мог не повлиять, и решительным образом, на настроения – а далее и идеологию – в националистической среде – крушение мифа о непобедимости германских покровителей после поражения немцев под Москвой.

423

Большинство этих публикаций стали доступными мне благодаря любезности Льва Шанковского при втором издании этой работы. Я должен отметить, что Лев Шанковский в своей книге «Похідні групі ОУН» (Мюнхен: «Український Самостійник», 1958), используя тот же самый тип материала, приписывает этим «походным группам значительно больше влияния».

424

Вісник. № 9. С. 4—5.

425

Ідея и чин. год 1-й, 1941. 1 ноября. № 1.

426

Там же (из «неполных решений» второй конференции ОУН-Б, проведенной в начале 1942 года).

Несколько позже другое подпольное издание выступило с осуждением германского расизма, который доводил антропологический бред до абсурда [427] . Весной 1943 года ОУН-Б в одной из листовок сделала допущение, неизвестное до того периода, что некоторые русские не против независимой Украины, поскольку родились на Украине и чувствуют себя более привязанными к ней, чем к Москве [428] . Но в этой же листовке подчеркивалась необходимость поддержания чистоты украинского языка, борьбы с «украинско-русским жаргоном», на котором говорят в Харькове, и выражалось сожаление, что только «интеллигенция» обладает национальной сознательностью. Эти «сознательные элементы», считалось, стремились утвердить украинский язык исключительно в прессе, школах и театре [429] . И вот в феврале 1945 года немецкая полиция обнаружила листовку УПА, сравнивавшую украинскую антипатию к гитлеризму с украинской ненавистью к «еврейско-большевистской диктатуре» [430] [431] . В немецких сообщениях выражалось удивление по поводу того, что, несмотря на некоторые умеренные тенденции, пропаганда УПА не адресовалась русским. [432]

427

Ідея и чин. год 2-й. №2. С. 23.

428

Вісник. 1943. Весна. № 11.

429

Там же.

430

И снова обратите внимание на появление «антипатии», когда до конца войны осталось два месяца!

431

Штаб СС в Словакии, III В Bo/Ak. Lf. No. 1066, February 17, 1945, сообщение о листовке УПА «Борьба украинского народа против оккупантов».

432

Fremde Heere Ost, 5 ноября 1944 г., основано на допросе советского подполковника. Но см. Peter Potichnyi and Yevhen Shtendera (eds.), Political Thought of the Ucrainian Underground, 1943—1951 (Edmonton, Canadian Institute of Ukranian Studies, 1966) – это редкий анализ времен войны по украинско-русским отношениям. Our Tactics with Regard to the Russian People. D. Shakhai (украинская версия в Літопис. Т. VIII. С. 203—252).

С лета 1943 года опыт партизан становился все более важным. Стремление ОУН-Б доминировать в националистическом партизанском движении и добиться более или менее добровольного сотрудничества негалицкого населения вынудило ее руководство уделять больше внимания пожеланиям этих элементов. Несколько позже восточные украинцы, вошедшие в УПА, где доминировала ОУН-Б, стали достаточно влиятельны, чтобы их взгляды учитывались при пересмотре идеологии. Военная ориентация руководства УПА – наиболее показателен пример Шухевича – делала его, вероятно, более восприимчивым к новым идеологическим веяниям, чем фанатичное галицкое подполье, представленное людьми типа Ивана Климова (убитого гестаповцами в конце 1942 года). В то же время Шухевич и его подручные обладали гораздо большим влиянием, чем командиры «походных групп», которые в более ранний период поддерживали контакты с восточными украинцами.

Казалось, организация руководством УПА «Конференции угнетенных народов Восточной Европы и Азии» (на западе Украины в конце ноября 1943 года) предполагала отказ от этноцентризма. Но лишь представители меньших советских национальностей, как сообщалось, вступали в диалог с украинскими националистическими организаторами конференции. Последние не желали становиться на одну ступень с «движениями сопротивления» меньших наций, настаивая (согласно германским отчетам) на том, чтобы украинцы, как представители крупной нации, рассматривались как движение «национального освобождения». [433]

433

Armee Leitstelle III Ost f"ur Frontaufkl"arung, September 12, 1944, «Versuch einer politischen Einigung der nationalen Bestrebungen kleiner Volksgruppen»; Reichsministerium f"ur die besetzten Ostgebiete (Arlt), November 17, 1944, «Das Wesen und Ziel der UPA».