Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы
Шрифт:
Вообще, было бы неправильно говорить о крестьянских настроениях как о чем-то едином. Конечно, были и общие проблемы, одинаково волновавшие и богатых и бедных. К разряду общекрестьянских проблем относились недовольство «ножницами цен», антагонизм по отношению к городу. Но усиливающаяся дифференциация села приводила к тому, что у каждой социальной группы вырабатывались свои интересы, исходя из которых она реагировала на текущие события, а имущественный антагонизм стал обыденным явлением [473] . «Село – это несколько враждебных лагерей» [474] , – замечал С. Ефремов. Основная борьба проходила между кулаками и незаможниками. Противостояние временами превращалось в настоящую войну, зачинщиками которой оказывались обе стороны [475] . Бедные выступали за продолжение политики раскулачивания [476] , а зажиточная часть села лелеяла мечту о ликвидации КНС и возвращении изъятого ранее имущества. Комнезамы были надежной опорой советской власти во время Гражданской войны и помогли ей победить. Но к середине 1920-х гг. по причине своего радикализма, бюрократизации, а в ряде случаев и отрыва от сельского хозяйства они становились препятствием на
473
Там же. Д. 2112. Л. 101.
474
Єфремов С. Указ. соч. С. 135.
475
ЦГАОО У. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2112. Л. 86–88; Д. 2316. Л. 24–26.
476
Их противники называли бедных «лодырями» и «бездельниками». Самих себя они изображали настоящими крестьянами-тружениками. Несомненно, в этих рассуждениях есть здоровое зерно. Но все же бедность далеко не всегда была следствием лени или нерадивости. А отношение народа к проблеме богатые-бедные недвусмысленно отражено в сказках – этих поистине кладезях народной мудрости.
477
Там же. Д. 1703. Л. 37 об.
По данным ЦСУ УССР, на 1927 г. кулацких хозяйств насчитывалось 204,5 тысячи, то есть около 4 % от числа всех хозяйств (правда, к их числу относили бывших кулаков и тех, кто служил у белых и петлюровцев). Из них (на 1929 г.) наемный труд использовали лишь 1,4 % [478] . Несмотря на немногочисленность, их влияние (причем не только в деревне) недооценивать нельзя. Кулаки активно стремились взять власть на селе под свой контроль. Будучи в политическом смысле «поразвитее» (в том числе и пообразованнее), они интересовались текущими событиями и демонстративно выдвигали общекрестьянские требования, пытаясь создать единый крестьянский фронт для борьбы с советской властью. Для этого использовались кампании по выборам в Советы (одно из главнейших проявлений активности в советских формах), экономические рычаги, церковь и т. д. И это им иногда удавалось [479] . В ряде случаев обе противоборствующих стороны действовали не от своего имени, а через середняков. Кулаки боялись «засветиться» и навлечь на себя гнев государства, бедняки же, находясь в экономической зависимости от кулаков, опасались лишиться их помощи. Поэтому по мере экономического восстановления села и развития внутреннего конфликта укреплялся и выходил на политическую сцену середняк, от настроения и самочувствия которого зависели как состояние государства, так и позиции украинского национального движения на селе.
478
Кульчицький С. Україна між двома війнами (1921–1939). Київ, 1999. С. 147.
479
ЦГАОО У. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2114. Л. 32; Танжа О.I. Указ. соч. С. 18, 19.
Различие интересов разных социальных групп наиболее четко прослеживается по отношению к войне. Угроза войны и новой интервенции на протяжении 1920-х гг. была темой номер один и порождала множество самых невероятных слухов [480] . Отчасти ожидание войны провоцировалось политикой большевиков, отчасти рождалось на почве домыслов и слухов. Почти во всех округах УССР кулачество надеялось на нее как на избавление от коммунистического режима. Кулаки заявляли, что не собираются воевать за советскую власть и посылать своих детей в армию. Они намеревались разобраться с ненавистными коммунистами, с КНС и вернуть отобранное имущество. Бедная часть села реагировала на угрозу войны прямо противоположно, видя в советской власти «свою» власть, защищающую их интересы. Некоторые незаможные крестьяне в случае войны планировали разобраться с кулаками. Угроза окончательного решения «кулацкого вопроса» иногда влияла на умонастроения зажиточной сельской верхушки в положительном для большевиков смысле (то есть когда кулаки выражали готовность защищать советскую власть) [481] .
480
Єфремов С. Указ. соч. С. 123, 126, 144, 166, 217, 218, 255–256 и др. Слухи были в основном о скорой войне, причем крестьяне переоценивали мощь западных стран, говорили, что у них есть «меч-кладенец» и «скатерть-самобранка» (ЦГАОО У. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2443. Л. 97).
481
ЦГАОО У. Ф. 1. Оп. 20. Д. 2316. Л. 46–47, 137; Д. 2443. Л. 96–97.
Середняки по вопросу о войне колебались. На их позицию влияла расстановка сил на селе и экономический контекст. Понятно, что большая часть середняков и бедняков выступала против войны: она принесет разруху, тогда как «вообще жизнь налаживается». Но в случае войны они были готовы защищать СССР [482] . В западных приграничных округах настроения были более решительными: здесь крестьяне готовились отстаивать Союз и советскую власть, лишь бы не вернулись поляки. Основным движущим мотивом, из-за которого украинское село в большинстве своем приняло советскую власть и, несмотря ни на что, было готово ее защищать, было понимание, что хотя она и «не очень то», но лучше ее не будет и если она падет, то вернутся помещики. Уж лучше пусть будет советская власть, считали крестьяне, «чем панам руки целовать» [483] , тем более панам-полякам.
482
Там же. Д. 2524. Л. 241, 242; Д. 2336. Л. 92; Д. 2316. Л. 14.
483
Там же. Д. 2316. Л. 15, 18, 69–69 об.
Нельзя не упомянуть и об отношении крестьян к компартии. Отношение это было сложным, на него влияли социальные (антагонизм с городом), экономические (государственная политика), национальные (в основном антиеврейские)
484
Там же. Д. 1124. Л. 20; Д. 2112. Л. 31, 40–42.
Несмотря на некоторую отдаленность партии от села, крестьянство следило за внутрипартийной жизнью, но толковало ее по-своему. Особенно интересовались политикой кулаки. Середняки и бедняки в перипетиях внутрипартийной борьбы в основном разбирались слабее. Споры велись о том, кто из противоборствующих сторон – Сталин или оппозиция – хочет сделать «лучше» для крестьян. Исходя из этого крестьяне и определяли свое отношение к происходящему на властном олимпе [485] . Стоит отметить, что в большинстве случаев внутрипартийная политика не вызывала роста национальных чувств, разве что кроме антиеврейских.
485
Там же. Д. 2316. Л. 91, 94; Д. 2315. Л. 20 об.
На практике недовольство политикой партий в основном сводилось к разговорам, которые при всей своей внешней грозности были простым сотрясанием воздуха. Много было речей вроде того, что «полетел Николай, полетят и Троцкий, Рыков и другие, если будут нас душить такими налогами» [486] . Иногда антиправительственные разговоры сводились лишь к ругани власти, причем поводом к излиянию желчи могло стать все что угодно. Но хотя разговоры и являются свидетельством определенной настроенности той или иной аудитории, до реальных антиправительственных акций от них пролегала дистанция огромного размера. Разговоры все же не могут быть показателем того, как человек поведет себя в той или иной критической ситуации, например в случае войны или в другой кризисный для власти момент.
486
Там же. Д. 2336. Л. 76–77.
Итак, основная масса крестьянских требований вращалась вокруг социально-экономических проблем, лишь изредка, как в случае с крестьянскими союзами, упоминая о некоторой альтернативе существующей власти. Да и эти союзы в понимании основной массы крестьян должны были служить защитой их экономических интересов. Хотя нельзя исключать и того, что люди, требовавшие их создания, особенно представители сельской интеллигенции и те, что были «поразвитее», старались не афишировать их истинное предназначение. Бывший атаман В. Крук, оказавшийся, как и многие его товарищи, в ГПУ, показывал, что петлюровская эмиграция и заграница были заинтересованы в создании «крестьянских профсоюзов», поскольку с их помощью намеревались сплотить крестьянство, возглавить его и поднять восстание [487] .
487
Там же. Л. 91 об.
Восприятие национальных проблем
Насколько же интересовал крестьян национальный вопрос? Поскольку «нервом» всей украинской национальной идеологии являются антирусские и антироссийские убеждения, основное внимание следует уделять именно им, а также тому, насколько они соотносились с крестьянским взглядом на национальные проблемы.
Вообще, определить уровень националистических чувств у человека или дать точный срез отношения какого-либо социального слоя к национальному вопросу довольно сложно. Можно говорить лишь об общем уровне присутствия таких чувств и настроений в массе людей. Антирусские и антироссийские настроения отмечались у крестьян заметно реже, нежели антиеврейские или антипольские (последние были характерны в основном для западных округов). Наглядным примером может служить уже упоминавшаяся конференция в селе Березнеговатом, на которой помимо 80 делегатов из окрестных сел присутствовало еще 150–200 активистов-недепутатов. Конференция сразу началась не так, как рассчитывали ее организаторы из комячейки. Сразу же прозвучало мнение: «Раз конференция беспартийная, то при чем тут коммунисты?» Коммунистам противостояла «петлюровско-гетманская группа» и кулаки, которые попытались взять ход конференции в свои руки. Лишь к ее концу комячейке удалось вернуть над ней контроль и добиться проведения нужных решений.
На конференции было затронуто несколько групп вопросов. Кроме чисто экономических, имеющих прямое отношение к сельскому хозяйству, обсуждались такие проблемы, как диктатура рабочих и партии над крестьянством, внутрипартийная жизнь. Помимо ставших уже привычными требований организации крестьянского союза прозвучали призывы учредить крестьянскую партию. Национальный вопрос на конференции встал довольно жестко, чему способствовало присутствие «спаянных групп “щирых українців”». Крестьян интересовало, почему электрификация проводится только в России и почему Украина не получила в СССР своей автономии, в то время как другие республики ее получили. Если первый вопрос, возможно, был вызван недостаточной информированностью о ходе восстановления народного хозяйства СССР, то второй можно объяснить соответствующей пропагандой «щирых», истолковывавших украинскую советскую государственность как «ненастоящую», а самостоятельность УССР – как фиктивную. Но, даже несмотря на то что на конференции национальный вопрос приобрел большое звучание, в центре внимания был все же не он. Из 74 вопросов, заданных в ходе ее, национальных отношений касались лишь 12, из них о месте Украины в СССР и украинско-российских отношениях было всего 2, тогда как еврейской проблемой интересовались в 10 случаях [488] . Как видно, изменить общую настроенность не смогла даже сплоченная группа националистов. Такое соотношение социального и национального, как и «русского» и «еврейского», в крестьянском сознании было характерно не только для этой, но и для других конференций, а также для фиксируемых спецслужбами случаев антисоветских выступлений [489] .
488
Там же. Д. 2425. Л. 84, 84 об., 85–88.
489
См., например: Там же. Д. 1124. Л. 20, 30 и др.