Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Марчуков Андрей Владиславович

Особое место в критике национального уклона занимали проблемы украинизации рабочего класса, прежде всего его русской и русскоязычной части. О недопустимости форсирования темпов в этом вопросе весьма резко высказался И. Сталин. Признав, что состав пролетариата будет постепенно меняться, украинизироваться, он отверг попытки украинизировать его «сверху». «Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком – украинский, поскольку это противоречит принципу свободного развития национальностей», – предостерегал Сталин, напоминая, что это может лишь спровоцировать рост антиукраинского шовинизма [1032] . Пролетариат считался и являлся опорой советской власти, и активность, с которой украинская интеллигенция старалась украинизировать его ради завоевания украинского культурного процесса или ради превращения его в украинский по виду и по духу (конечный результат был бы одним), вызывала обеспокоенность у советского руководства. В заявлении ЦК КП(б)У о сути шовинизма на Украине, направленном в адрес Исполкома Коминтерна (1927 г.), в разделе об украинском уклоне вопрос об украинизации рабочего класса стоял на первом месте. Там же говорилось, что национальный уклон в КП(б)У проявлялся в недооценке и непонимании роли рабочего класса и компартии (якобы не желающих строить Украину и не делающих этого) в разрешении национального вопроса на Украине, в бюрократическом

и националистическом подходе к темпам (форсированным) и форме приобщения неукраинской части рабочего класса к украинской культуре и в стремлении насильственно украинизировать русских и прочих рабочих – неукраинцев.

1032

Сталин И. В. Соч. Т. 8. С. 151–152.

Далее следовали пункты, в которые были сведены взгляды на партию всех ее критиков в национальном вопросе, начиная с украинских эсеров и эсдеков и заканчивая позицией А. Шумского. Уклон проявлялся в неверии в силы и способность партии проводить национальную политику; в стремлении подорвать доверие к партийным кадрам (к русским и назначенным из других республик – намек на Л. Кагановича); в представлении о партии как об организации – носительнице русского шовинизма, в которой угнетаются коммунисты-украинцы; в травле украинских товарищей, проводящих правильную линию и потому квалифицируемых как изменники, ренегаты, «презренные малороссы». И наконец, перебрасывался мостик между критикой партии и шовинизмом в вопросах строительства украинской культуры, заключавшемся в поддержке проповеди ориентации украинской культуры на капиталистическую Европу в противовес Москве [1033] .

1033

Попов Н. Н. Указ. соч. С. 286–287.

Но не стоит усматривать в борьбе с «шумскизмом-хвылевизмом» исключительно гонения на «национально сознательных ведьм». Начавшаяся кампания подогревалась и корректировалась расстановкой сил в руководстве страны. Вполне правомерно утверждение российской исследовательницы Е. Ю. Борисёнок о том, что «украинизационную политику большевиков следует рассматривать в контексте партийно-политической борьбы в РКП(б) – ВКП(б)» [1034] . События 1926 г. не были исключением. Левая оппозиция во главе с Г. Зиновьевым и Л. Каменевым активно эксплуатировала национальный вопрос, стремясь заручиться поддержкой мощной Украинской партийной организации. В апреле 1926 г. на сессии ЦИК СССР, на котором правительство УССР отчитывалось о проделанной работе, с критикой в его адрес «за крайности украинизации», проявления «зоологического русофобства», притеснения русского и русскоязычного населения и русского языка, выступил известный коммунист Ю. Ларин (Лурье) [1035] . В двух номерах журнала «Большевик» была также помещена его статья, в которой говорилось, что «местные партийные и государственные органы перегнули палку» в проведении украинизации [1036] . Выступление Ю. Ларина не нашло поддержки у большинства участников сессии, но сигнализировало об отношении определенных кругов партии к состоянию дел на Украине. Недовольство украинизацией звучало и из уст вождей партийной оппозиции. Например, Г. Зиновьев, выступая на заседании Президиума ЦКК (июнь 1927 г.), назвал национальную политику И. Сталина «архибеспринципной», приведя в качестве примера Украину, ще «такая» украинизация «помогает петлюровщине, а настоящему шовинизму отпора нет» [1037] .

1034

Борисёнок Е. Ю. Указ. соч. С. 11.

1035

См.: Даниленко В. М., Касьянов Г. В., Кульчицький С. В. Указ. соч. С. 259.

1036

Ларин Ю. Об извращениях при проведении национальной политики // Большевик. 1926. № 23/24. С. 58 (продолж. в № 1 за 1927 г.).

1037

Національне питання на Україні та опозіція // Більшовик України. 1927. № 10. С. 4.

Использование в своих интересах распространенного недовольства украинизацией могло сослужить оппозиции добрую службу. Внутрипартийная борьба заставляла Сталина и его верного соратника Кагановича лавировать в национальном вопросе. Украинизация была колоссальной уступкой украинским кругам уже сама по себе. Но надо было поддерживать баланс. Обвиняя оппозицию в великодержавных настроениях, они в то же время должны были сохранить поддержку тех украинских коммунистов, кто не выступал против линии партии, но был недоволен украинизацией. Кампания против национального уклона и его «покровителя» Шумского лишала оппозицию сильных аргументов и «отсекала» от нее тех, кто был готов ее поддержать исключительно из-за национального вопроса.

Развернувшаяся кампания по развенчанию «триединого уклона», снятие А. Шумского и критика «украинизации ради украинизации» стали явным симптомом того, что в руководстве ВКП(б) местный национализм все больше и больше начинал восприниматься (и объявляться) главной опасностью. Голоса, критикующие украинизацию не в чьем-либо толковании, а как политику вообще, стали раздаваться все чаще. Но это, безусловно, не означало прекращения борьбы против великорусского и великодержавного шовинизма. Он по-прежнему расценивался как главная опасность (об этом, например, говорилось в резолюции июньского (1926 г.) Пленума ЦК КП(б)У). Любые попытки критиковать украинизацию, если критика исходила не из уст Сталина и его окружения, расценивались в лучшем случае как ошибка, если не враждебный выпад, и не находили поддержки наверху. В уже упомянутом заявлении ЦК КП(б)У в Исполком Коминтерна говорилось о необходимости борьбы с великодержавным уклоном в партии и перечислялись его черты.

Курс Н. Скрыпника

Несмотря на кампанию против «триединого уклона», курс на украинизацию свернут не был. Напротив, невзирая на явное одергивание тех, кто видел в ней самоцель, в конце 1920-х гг. темпы украинизации выросли, а сама она продолжала представлять собой нечто большее, нежели средство по укреплению диктатуры пролетариата и приближения партии и власти к народу. И оставалась она таковой благодаря новому наркому просвещения Николаю Алексеевичу Скрыпнику. Его личный вклад, а также руководимого им Наркомата в дело строительства украинской национальной общности был действительно значительным. Начиная с 1930 г. нарком не только отвечал за народное просвещение, но и контролировал проведение украинизации во всех областях народного хозяйства, в средствах массовой информации, партийном и советском аппарате [1038] , то есть имел возможность влиять на все стороны жизни республики, и в том числе на кадровую политику. Несмотря на то что Н. Скрыпник

выступал как один из обличителей «шумскизма», со своим предшественником на посту наркома у него было больше общего, чем различного.

1038

Єфименко Г. Національно-культурна політика ВКП(б) щодо Радянської України (1932–1938). Київ, 2001. С. 181.

Н. Скрыпник был настоящим большевиком, членом РСДРП с 1897 г., в левых украинских партиях не состоял. Однако в его работе наиболее полно проявились оба фактора, отвечающие за выработку своего рода «украиноцентризма» (фактор государственности и национальный фактор), причем находились они друг с другом в органическом единстве. Но фактор национальный, то есть интересы украинского народа и его национального развития, которое Скрыпник считал одним из условий победы пролетарской революции на Украине, занимал все же центральное место. Нарком чрезвычайно интересовался национальным вопросом, но как сам говорил, подходил к нему «не только академично и во всяком случае не абстрактно», а рассматривал «его применительно для освободительной борьбы пролетариата» [1039] . Путь Украины к социализму он не мыслил без неограниченного национального строительства и развития национального самосознания [1040] . Главную задачу культработников он видел в том, чтобы «массы каждой национальности как можно шире развили свое национальное сознание» [1041] . Понятно, что речь шла прежде всего об украинской национальности.

1039

Скрипник М. О. Статті і промови. Київ, 1930. Т. 2. Ч. 1. С. 12.

1040

Скрипник М. О. Перебудовними шляхами. (Проблеми культурного будівництва національностей України) // Більшовик України. 1931. № 12. С. 14.

1041

РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 130. Л. 106.

Для всесторонней разработки национального вопроса и методов его практического разрешения при Украинском институте марксизма им была создана кафедра национального вопроса. Благодаря стараниям наркома она приобрела положение центральной инстанции подобного рода, в которой готовились специалисты по национальному вопросу для всех национальных республик СССР [1042] . В вузах, техникумах, партшколах был введен предмет «Национальный вопрос и ленинизм». Изучение национальной проблемы и ее интерпретации Скрыпником было обязательно и для старших школьников [1043] . Решение национального вопроса на Украине, по Н. Скрыпнику, заключалось в ликвидации явления, которое он называл «укапизмом». «Укапизм» он считал боязнью потери Украиной своей национальной и государственной самостоятельности, которая и двигала всеми украински ориентированными группами, в том числе в КП(б)У [1044] . Скрыпник старался ликвидировать почву, питающую «укапизм», – то есть создавать «Украину». Это строительство велось по трем направлениям: по пути превращения «этнографического элемента» в национальный коллектив через его украинизацию и развитие украинского самосознания; по пути создания, развития и закрепления украинских символических ценностей – языка, культуры (пусть даже «пролетарской» и «социалистической»); по пути строительства и укрепления украинской государственности.

1042

Кошелівець I. Микола Скрипник. Київ, 1993. С. 86.

1043

Єфименко Г. Указ. соч. С. 60.

1044

Скрипник М. О. Статп i промови. Т. 2. Ч. 1. С. 61.

Как видим, работа наркома ничем не отличалась от той, которая стояла перед украинским движением. И действительно, у проводимого Н. Скрыпником курса было немало точек соприкосновения с тем, о чем думали и что делали украинские националисты. Расхождение было идеологическим: Скрыпник считал себя большевиком и все свои поступки соизмерял с партийными решениями и интересами коммунистической революции. Самоопределение украинской нации он видел только в рамках советской государственности и в границах СССР.

Советский Союз он считал не «единой неделимой» Россией и не «конгломератом» национальных государств. «Мы не исходим из точки зрения ни единого государства, поглощающего объединяющиеся единицы, – говорил он от лица «товарищей украинцев», отстаивающих свое видение будущего Союза, – ни конфедерации, где союз не имеет своей воли» (стиль оригинала). Каким же представлялся ему этот союз? СССР – «единое суверенное государство, выступающее как единое целое», но такое, где «объединяющиеся республики остаются внутренне независимыми… передавая определенную долю своей суверенности Союзу Соц. Республик для экономической и политической борьбы вовне» [1045] . Отстаивая эту точку зрения, Скрыпник старался сохранить за республикой как можно больше суверенных прав. Этим была продиктована его борьба за создание двухпалатного ЦИК СССР, который бы гарантировал права республиканских органов власти в случае несогласия союзных органов с их решениями, его стремление закрепить за УССР широкие бюджетные права [1046] . Еще в бытность наркомом юстиции УССР Скрыпник отстаивал права Украины и других республик на собственное гражданство и юрисдикцию над своей территорией. В частности, на Всесоюзном совещании наркомов юстиции, проходившем в Харькове в декабре 1923 г., ему удалось отстоять право республик на собственные кодексы, тогда как Союзу отходила выработка общих положений советского строительства [1047] . Видное место в отстаивании полномочий республик занимала борьба за право распоряжаться экономикой. Например, в 1931 г. на заседании Комиссии национального вопроса при ВУАН нарком говорил, что в условиях социалистической реконструкции необходимо соединить экономику и национальную проблему, вывести последнюю из узкого круга этнографии и кооперации, придать развитию промышленности и сельского хозяйства украинское содержание, то есть развивать хозяйство УССР как специфическое украинское хозяйство [1048] .

1045

Тайны национальной политики… С. 240–241.

1046

Там же. С. 241.

1047

См. об этом: Кошелівець I. Указ. соч. С. 67, 69.

1048

Там же. С. 99–100.