Укрощение Россо Махи
Шрифт:
– Ясно.
– Берёте?
Влад почесал в затылке:
– Ладно, давайте.
Он достал из портмоне бумажку в пятьсот рублей и протянул ей. Быстрей потрачу, быстрей уеду, подумал он.
Девушка отдала ему букет и начала рыться в кармане фартука в поисках сдачи.
– Сдачу не надо, -махнул он рукой.
– Благодарствуйте. – Сделала книксен девушка.
Схватив цветы, он побежал назад, но азербайджанок и след простыл. Какой -то парень в засаленной бейсболке, заметив, что Влад огорчён, перекрикивая шум музыки
– Эти две, что здесь сидели туда пошли!
Он показал в сторону противоположную от речного порта. Влад, подняв руку в знак благодарности, побежал, куда показал парень. Однако девушек нигде не было. Расстроенный, он поплёлся назад, опустив дорогой букет, который был теперь совершенно не нужен. "На эти деньги мог бы отлично существовать целый день", подумал он, "что я за дурак!". Ну, в принципе, дурак и есть! Ясно ведь было, не стоит этого делать. Тоже мне, мальчишник он решил себе устроить! На углу дома он вдруг снова увидел тех девушек и окликнул их. Азербайджанки как по команде резко повернулись и пошли от него быстрым шагом.
– Девушки! – Догнал он их.
– Отстаньте! – Некрасивая повернулась и сердито выкрикнула ему это в лицо. Ноздри её раздувались, в каждом её глазу бушевало по вулкану Туорогай.
– Да ладно, я просто хотел цветы подарить, – пожал он плечами.
– Цветы? – Красивая посмотрела на подругу.
– Да не нужны нам ваши цветы! – Не захотела выходить из своей роли сердитая.
– Вот уж не думал, что азербайджанки такие пугливые, – хмыкнул Влад.
Обе девицы развернулись и, мелко семеня ногами, комично побежали от него. Влад остался стоять, глядя не злосчастный букет и не зная, куда его деть. Увидев, что он не преследует их, сердитая вдруг повернулась и крикнула:
– Мы не азербайджанки, а ассирийки!
– Позор мне! – Театрально вскинул он руками. – Ошибся, простите! Цветы то возьмите, а то они дорогие, – он сделал пару шагов по направлению к девушкам и протянул букет симпатичной. – Это вам от программы "Скрытая камера".
Сердитая, недоверчиво посмотрев по сторонам, осторожно взяла букет. Красивая её подруга, засмеявшись, прикрыла рот ладонью, а другой рукой потянула подругу за локоть. Спустя мгновение, обе пустились наутёк.
– Вот так, да, именно, -погрозил им он вслед пальцем, – надо следить где шляетесь и о чём болтаете с подружкой, всюду камеры. Папе с мамой привет. Смотрите нас каждую пятницу в 20 -00!
Он шёл в гостиницу и думал: «Разве ты не знал, что так будет? Знал. А зачем полез? Не знаю. Вот и страдай теперь, дуралей»!
Когда Власта ему позвонила, он, свернув не туда, плутал в незнакомых переулках, пытаясь отыскать дорогу к гостинице.
– Я прочитала твою сказку. –Сказала она.
– И?
– Забавно. Вначале ничего не поняла.
– А потом?
– Потом –немного разобралась. Ты очень сложно пишешь. А ведь люди ленивы. Если они не будут покупать то, что ты написал, тебе не на что
– Всем не угодишь, -сказал он, поднимая глаза на дом и пытаясь понять, с какой стороны его обойти.
– Зря. Ты спрашивай себя иногда: не слишком ли это всё заумно? Кому я это адресую?
– Не знаю. Может, тем, кто любит в уже прочитанном находить новое снова и снова?
Он пошёл наобум, полагаясь только на интуицию – авось выведет. Власта промолчала. Потом поинтересовалась:
– Как твои дела?
– Хожу, гуляю. А ты?
– У меня что –то с животом, прямо целая революция, наверно съела что –то не то на работе.
– Революция? Это надо непременно использовать в одной из следующих глав.
– Тебе смешно, а мне не очень.
– Сильно болит? –Спросил он.
– Ага. Будто Дзержинский с Микояном подрались…
Власта слабо хихикнула.
– Почему Дзержинский с Микояном? – Не понял он.
– Колбаса потому что Микояновская была. А Йогурт польский.
– А ясно.
Он расхохотался.
– И ещё у меня огромное желание выпить. –Поделилась она.
– Ну, так выпей. – Позволил ей он.
– Ты чего? Нельзя ведь…
– Ах, ну, да. Тогда выпей что –нибудь безалкогольное.
– Вот я и выпила. Теперь живот болит.
Незнакомые улицы звали углубиться в них, найти себе приключение. Власта мешала. Говорила о какой –то ерунде. Он хотел быстрее закончить разговор. Но из чувства такта или желания остаться до конца джентльменом, тянул его, не понимая зачем она ему звонит, рассказывая о такой ерунде, как заболевший живот. После азербайджанки он почти ничего не чувствовал к ней.
– Потом ещё икота началась. – Продолжала она тем временем. – Целый час ходила и икала – ужас! Это ты меня вспоминаешь?
– Нет, не я.
– Как…не ты?
– А, ну, может и я. –Усмехнулся он, глядя, как из подъезда вышли две девушки, из под летних платьев у каждой их которых выглядывало по паре стройных, аппетитных ножек.
– Грустно всё это как-то от тебя слышать…– сказала Власта.
– Значит, тебе надо точно выпить. – Провожая девушек взглядом, бездумно сказал он.
– Я же говорю: нельзя, – продолжала она, не видя, естественно, куда он смотрит.
– Но вина -то наверно можно? – Отворачиваясь и снова разглядывая дом, к которому пришёл, спросил он. – Чуть -чуть.
– Вообще –то, если честно, я немного выпила, – смущённо, как на исповеди сказала она ему. – Только не помогает.
Он обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли ушли девушки и, увидев, что они повернули за угол, с сожалением продолжил начатый разговор:
– Как вообще твои дела? Ты в порядке?
Спросив, он стал безучастно рассматривать дом, возле которого оказался. Дом, как дом. Окна, крыша, подъезды…Он и представить не мог, что за ним, оказывается, наблюдают. Кто именно? А какая –то баба с балкона, где она развешивала сушиться бельё.