Укрощение Россо Махи
Шрифт:
– Но я…
– Что у вас постоянно за навязчивые идеи Т-Готский? То вы, как Блю Хер жалуетесь, что вас не туда сунули! А то вдруг собираетесь повторить судьбу товарища Трухачевского, который хочет героически отрезаться вместе с крайней плотью! Мы что находимся в еврейке? Нет, товарищи, мы внутри наполовину польки и наполовину неизвестно кого!
На этих словах Мистер Ик вспыхнул от обиды, но в пылу митинговых страстей, этого никто не заметил.
– Товарищ диктатор, можно слово?
– И мне!
– Им не…
– Цыц! –Прикрикнул Настали. –Не забывайте,
Т-Готский обиженно надул губы и с гордым видом затерялся в толпе.
– Кстати, насчёт герцогини Мочевецкой: отличная мысль! – Продолжил Настали. – Я и сам об этом в первую очередь подумал.
Красный диктатор с иезуитским прищуром и глубоко запрятанной в усы улыбкой повернулся к Ржазинскому и спросил: вы не возражаете, товарищ Лефикс, если я украду у вас идею? Ржазинский тотчас и даже с какой- то излишней поспешностью кивнул.
– Вот и хорошо, ступайте, поговорите с госпожой Уриной Златовной, Феликс де Мудович! – произнёс диктатор. – Нам нужно, чтобы моча ударила кое -кому в голову в нужное время. Это должно помочь навсегда истребить монархию. И отомстить за страдания народа. Мочевецкая нанесёт первый удар. А мы уж тут завершим дело, как нужно.
– А если герцогиня попросит за эту услугу что -нибудь? – Спросил Ржазинский.
– Пообещайте ей должность Министра Здравоохранения в нашем правительстве. – Сказал Настали.– Она это любит.
– Невероятно мудрое решение, – склонил голову перед диктатором Лефикс. – Что –ж, мне пора возвращаться. Надо успеть, пока язык моего клиента во рту у вашей власти. То есть, простите, у вашей Власты. Не люблю я, знаете, езды на клетчатом переднике, укачивает.
– Понимаю, -вздохнул Настали.
Вместе с диктатором они прогулялись на лифте до Рта и подошли к тягучей, пенящейся реке.
– Сегодня пойду верхом. Это впервые, но что делать. На самом деле я очень боюсь опасных кислот…– косясь на бурлящий слюновыделительный поток, сказал Ржазинский.
– Что? – Сделал вид, что не расслышал его из –за водопада Настали.
– Говорю…
– Счастливого пути!
И дав Ржазинскому увесистого пинка для храбрости, от которого тот немедленно полетел в бурлящий поток вверх тормашками, диктатор бодрым шагом вернулся к собранию.
Глава одиннадцатая
– Всё, хватит, -сказала Власта, отстраняясь от полковника и вставая. – Что это ты сегодня без конца лезешь целоваться?
– Мур-мур, – Сказал Кочетков, ухватив её за полу халата. –Такое романтическое настроение.
– Романтическое? – Заметив, что он разглядывает её под халатом, вырвала она из его руки полу. – Прекрасно. Иди тогда, приготовь нам на двоих романтический ужин, пока я буду в душе.
– Ужин? – Поморщился он. – А мне будет за это награда?
– Посмотрим, – уклончиво ответила она. – Если будет вкусно, то может быть…
Сняв одним махом трусики, как давеча у гинеколога, она помахала
– Видишь? Очень даже может быть!
Полковник рванулся было к ней, но она была проворней и, газелью проскочив через коридор, заперлась в ванной.
– Тук –тук, – постучал он к ней.
– Чего тебе? – Стоя спиной к запертой двери и закатив наверх глаза, спросила Власта.
– Я хочу исполнить свой супружеский долг, – глухо донеслось сквозь дверную щель.
– О, не волнуйся, раз ты мне не официальный супруг, то и никакого долга у тебя нет! – Успокоила она его.
– Прошу тогда руки и сердца. – Стал канючить полковник за дверью. От этих слов Власта прыснула.
– Ну, Влася… -продолжил полковник.
– Пожалуйста, не называй меня Влася! – Возмутилась она. – Сколько раз говорить! Я себя сразу генералом- предателем чувствую. Это невыносимо. Ты же знаешь, что в душе я остаюсь комсомолкой!
– Дорогая, пожалуйста, ты же знаешь, я быстро…
– Ох, боже мой, ну, ладно, -раздражённо сказала она, – а то ведь не отвяжешься!
Власта открыла дверь, впуская сожителя, равнодушно подняла халатик, оголив великолепный зад и наклонилась, сделав такое безучастное лицо, какое бывает у пациентов поликлиники, когда у них берут мазок на анализ. Когда полковник, сделал своё дело, она спросила:
– Всё?
– Да. – Ответил он.
– Хорошо. Теперь пошёл вон.
Зайдя в ванну, она задёрнула перед самым носом полковника шторку.
– А поцеловать? – Спросил Дмитрий Фёдорович.
Высунув из -за занавески руку, она ткнула ему в губы и сказала:
– Теперь иди, готовь ужин.
– Можно я посмотрю, как ты моешься? – Прильнул полковник к щёлочке в занавеске. – Ты же знаешь, как я люблю ню.
– Ню тебе!
Открыв на миг занавеску, Власта направила полковнику струю душа прямо в лицо.
Пока он вытирал лицо, она весело смеялась, а он лишь вздыхал и кряхтел, качая головой, а потом пробормотав: «ладно, проехали», вышел нехотя из ванны, хотя ему очень хотелось ворваться к ней и нашлёпать её по чудесному голому заду.
Приготовив еду, Дмитрий Фёдорович вернулся в комнату, сел в кресло и блаженно закрыл глаза. Власта пока всё ещё была в ванной. Он прислушивался к звукам льющейся воды и чему -то улыбнулся. Кажется, его жизнь стала приобретать правильные очертания!
Раньше ему не везло с женщинами, а теперь кажется, выпал счастливый билет. Какая прекрасная женщина с ним! Как только её удержать? По опыту он знал, что если бездействовать, то можно легко упустить то, что так недальновидно считаешь своим. Любить Кочетков не умел. Зато он хорошо знал свою работу. И усвоил, что единственное, что может человека заставить отираться у твоих ног, как собачонке – это страх! Так говорил ему когда его отец, Фёдор, работавший милиционером, которого убили однажды во время несения вахты бандиты. И так учил своего единственного сына, а потом внука их дед Остап, старый чекист, говоря обоим: всех надо держать в страхе, тогда и порядок будет!