Укрощение Россо Махи
Шрифт:
– Вам какой? – Отвлёк его от мыслей неожиданно сочным басом этот штатский с чубчиком.
– Что?..
Он так увлёкся воображаемой сценой, что не сразу понял, откуда донёсся этот певучий, низкий голос.
– Э-э…ч-ч-четвёртый, пожалуйста! – Сказал он.
– Так вы уже проехали, – сказал человек.
– Как? А это был какой?
– Шестой. Жмите вниз.
Влад нажал кнопку четвёртого этажа. Штатский скрылся за дверями лифта. Картинка продолжала стоять перед глазами и развиваться. Да, она сидела перед ним вчера вечером, скорее всего перед ужином, его жена – крашеная блондинка, нет, брюнетка, как Власта, в розовой кофте, из под которой выглядывала чёрная бретелька
О, господи, что я тут делаю, думал он, облизывая губы. Чем занимаюсь? Откуда эти похабные мысли? Может, пора к проститутке сходить?
Всё –таки у меня воображение, как у писателя, думал он, выходя из лифта. Может, к чёрту эту работу? Бросить валять дурака, а вернуться в Москву, уволится и сесть писать книги? Погоди, а кто будет платить за квартиру? Жена? Она дура и ничего не умеет. Тогда кто? Власта? Нет, ты же решил не иметь с ней дела. Вот то-то и оно. Подумай в другой раз, прежде чем рушить мосты.
Он быстро шёл по незнакомому коридору. Так…506, 508-й, чёрт, он снова не доехал! Влад метнулся назад к лифтам. Обе кнопки горели красным, лифт был занят. Дверь на лестницу была заперта. «Чтобы арестованные не сбежали», понял он. В крайнем раздражении он сунул руки в карманы и стал ждать, пока кнопки погаснут, чтобы снова вызвать лифт. Поискать лестницу ему даже не пришло в голову.
Конечно, у него и раньше случались на работе неудачи. Всякие мелочи, чушь, о которой и вспоминать не хочется, потому что это как сброшенные тройки ради королевского покера, кто о таком жалеет? Но чтобы вся командировка вхолостую – это уж слишком! Неожиданно одна из дверей 506 или 508, издалека он не видел, открылась и оттуда показалась женщина -сержант, одетая в милицейскую форму и пилотку, в руках у неё были наручники и резиновая дубинка, которую в народе называли "демократизатором". Оглядевшись, она скомандовала кому –то, находившемуся в комнате: "выходим!".
В коридоре появилась женщина. Подчинившись команде, она встала лицом к стене и сложив руки за спиной, позволила закрепить на своих запястьях наручники. По новой команде "вперёд!", она пошла в сторону лифта. Ещё на подходе из тёмного коридора на освещённую окном площадку лифта Влад узнал Бугатти. Её лицо было усталым, почти измождённым. Она совсем не походила на ту энергичную даму, которая давала интервью в фильме Носорогова. Дойдя до площадки лифта, где стоял Влад, она окинула его равнодушным взглядом и отвернулась.
Он покосился на кнопки лифта, которые всё ещё были красными, а затем ему в голову пришла мысль и он обратился к женщине -сержанту:
– Я репортёр из Москвы. Моя фамилия Иванов.
Конвоир отвела глаза, чуть вздрогнув плечами: мол, давай, спрашивай, раз забрался так далеко, я сделаю вид, что не слышала.
– Скажите, как всё началось? Почему вы это делали? – Спросил он Бугатти.
Та посмотрела на него глазами, полными удивления:
– Что я…делала?
– Зачем вы продавали детей?
– Молодой человек, я не продавала их, а помогала обрести им новых родителей и уехать в другую страну!
– Но вы же брали с усыновителей деньги?
– И что такого? Это же прибыльное дело! Если деньги сами плывут в руки, глупо отказываться! Но знаете, я бы наверно сделала это и бесплатно!
От Бугатти не ускользнуло, что Влад недоверчиво ухмыльнулся, поэтому она сразу пояснила:
– Я сама из детского дома! Здесь же вот росла, в Толмаче-на-Дону. Такого натерпелась! То, что я испытала там, это не рассказать. Как началось всё у меня? Я вам расскажу. У нас в детдоме даже мыла не было, чтоб помыться и туалетной бумаги! А в коридоре висел плакат: "самое дорогое в нашей стране – дети!". Ну, вот мы сидим мы однажды в Италии с мужем и его друзьями, думаем, как заработать, один приятель мужа и говорит: слушай, а что у вас в России самое дорогое? Я ему и говорю в шутку: дети! Так всё и началось…
Влад открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут двери лифта открылись. Он хотел спросить, не могло ли так произойти, что оказавшихся заграницей детей их «приёмные родители» продавали на органы. Но тут он вспомнил, что съёмочная группа внизу, а спрашивать без камеры не имело смысла. Молча он наблюдал, как Бугатти, а следом за ней сержант заходит в лифт и нажимает кнопку. В последний момент он рванулся было зайти следом, но сержант преградила ему путь, выставив перед собой палку:
– Нельзя!
Дверь закрылась. Влад, найдя глазами надпись «лестница», бросился к ней. Металлическая дверь, из-за жёсткой пружины плотно прилегавшая к косяку, не сразу поддалась. Он не раз выругался, прежде чем её открыл.
"Надо успеть перехватить её на первом этаже – задать те же вопросы на камеру", думал он, мчась вниз по ступеням. Ах, как жаль, что у него нет номеров мобильного ни Пети, ни Игоря. Он бы позвонил им, и они бы перехватили Бугатти внизу. А теперь…Вот уж не везёт, так не везёт!
Когда он спустился вниз, картина была та же – дежурный за стеклом, снующие туда -сюда люди, Игорь и Петя на стульях.
– Бугатти видели? – Запыхавшись, спросил у них Влад.
– Даже за рулём однажды сидел, – пошутил Петя.
– Нет, я про Надежду Бугатти. Разве её сейчас здесь не проводили?
– Ты кого -нибудь видел? – Спросил Петя Игоря. Тот, вытаращив глаза, отрицательно покачал головой. Оба сейчас напоминали двух людоедов, которые дурят Мальчика -С -Пальчика. Влад обернулся, чтобы посмотреть на дежурного. Тот сидел, ничего не видя, уставившись глазами под стол. Видимо, на коленях у него лежал журнальчик.
Сновали по-прежнему вниз и вверх по лестнице люди. Двое каких – то милиционеров в офицерской форме стояли на крыльце и курили. Влад кинулся во двор и посмотрел туда -сюда. Вдруг он увидел, как из –за автоматических ворот справа медленно выезжает будка автозака. Там внутри белого кунга наверняка была Бугатти! Повернув вправо, машина медленно стала отъехжать в сторону оживлённой магистрали. Влад метнулся к группе:
– Ребят, скорей! Её увозят! Может, успеем!
Схватив первую попавшуюся сумку с аккумуляторами, он, не оглядываясь, побежал к двери, уверенный, что оба, схватив вещи, побегут за ним. Но обернувшись, он увидел, что группа продолжает сидеть.