Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость
Шрифт:
Их спящих приятелей постигла та же участь: проснулись они уже в наручниках.
— Вы хто? — прохрипел милицейский капитан, ворочая бычьей шеей.
— Случайно шли мимо, — проговорил Ростислав Филиппович добродушным тоном, появляясь в центральной комнате дома, взял протянутые бойцом группы документы. — Ух ты, красавец: Бодунов Илья Геннадьевич, капитан шестого подразделения ГИБДД. Истинный ариец, в порочащих связях замечен не был. Или был?
— Развяжите! Я вас… в тюряге… сгною!
— Страшно, аж жуть. Только не вы нас, а мы вас будем
— Все судьи… наши…
— Шалишь, не все, есть среди них и честные люди. Уведите, его мы допросим на базе. А с этими мальчиками поговорим здесь. Где пленники?
— В подвале, — промычал лежащий на полу здоровяк в трениках.
— Проверьте.
Бойцы вынесли тела Вьюгина и Джокера. Один из бойцов, имеющий опыт врачебной практики, начал их осматривать, закрепил на висках одного и другого присоски переносного диагностера.
— Плохи дела. Полная отключка. Сердцебиение — двадцать два удара в минуту, пульс нитевидный, альфа–ритмы слабые, шумовые.
— Зовите экстрасенса.
К Роману, стоявшему на улице вместе с Тамерланом, подбежал боец.
— Вас просят в дом.
— Идём. — Тамерлан взял Романа под локоть.
В доме почему–то было полно народа. Кроме спецназовцев в чёрном, здесь же бродили и парни в камуфляже, которые представляли какую–то другую оперативную структуру «Триэн». Как они здесь оказались, можно было только догадываться.
Романа провели в самую большую, с камином, комнату дома, заставленную старенькой мебелью.
Джокер лежал на полу. Афанасия Вьюгина, бледного до синевы, устроили на диване. Возле него суетились два парня, один в чёрном комбинезоне, второй в пятнистом. Первый держал в руках прибор, напоминающий старинный ноутбук с плоским экраном — это был военный медицинский анализатор, — второй тыкал остриём щупа в основание шеи лежащего.
— Оба в коме, — обернулся парень с диагностером. — Пульс никакой. Сердце может остановиться в любую секунду. Можем вколоть адреналин, но поможет ли это, неизвестно.
Тамерлан пропустил вперёд Романа.
— Поможешь? Или вызываем врачей?
Роман бегло осмотрел обоих.
— Выйдите все.
Парни, Ростислав Филиппович и Тамерлан обменялись взглядами.
— Вы врач? — поинтересовался парень в чёрном.
— Выходите, — дотронулся до его локтя координатор. — Он целитель. На всякий случай я вызову нашего лекаря.
Все вышли.
Роман наклонился над Афанасием.
Более тщательный осмотр и внутриполостной — с помощью психоэнергетического просвечивания — анализ состояния полковника показали, что положение его не безнадёжно. Видимо, он понял, что сделал, вызвав Олега Харитоновича на рандеву с эмиссарами Поводырей, начал сопротивляться и получил мощный, разрушающий сознание пси–удар. Тем не менее это не привело к потере биоавтоматизма: все органы тела продолжали работать, хотя и сбились с ритмов. Глубокую же ассоциативную психику ментальная атака почти не затронула, её связи можно было восстановить.
Роман
Пришло профессиональное спокойствие: он был в своей стихии, стихии биоэнергетического лажения , чем занимался до этого много лет.
Сначала пришлось заняться восстановлением энергетических каналов в локтевых и коленных суставах, а также «пробиванием пробки» в энергетическом меридиане позвоночного столба.
Афанасий пошевелился, но из беспамятства не вышел.
Вторым этапом Роман очистил сосуды лёгких пациента от застойных зон с микротромбами, чтобы не возник геморрагический инфаркт лёгких. Подпитал сердце, бившееся из последних сил.
Вьюгин задышал ровней.
Отдохнув, Роман пробился в мозг через все природные и внушённые барьеры, начал распутывать клубок сцепившихся в синестезии мыслей, эмоций, ощущений и семантических полей.
Далось это не сразу, Роман едва сам не потерял сознание, нырнув «с головой» в обморочный омут чужого разбалансированного подсознания, но заставил–таки линии чувств заняться своими делами, а линии мыслей собраться в единый «букет» и начать поиск смыслов в окружающем пространстве.
Афанасий открыл страшные — до краёв заполнившиеся чернотой — глаза.
Роман почувствовал тошноту, сел на краешек кровати, удивляясь нахлынувшей слабости. Но дело было не закончено, и он склонился над Джокером.
Впрочем, экстрасенсу помощь была уже не нужна. Сильвестр Первицкий перестал дышать.
Роман попытался активировать его сердце и снова чуть не свалился без памяти: ослабленный оттоком энергии организм забастовал.
Сзади послышался хрип.
Роман выпрямился на дрожащих ногах, оглянулся на больного.
— Ром, — послышался тихий шёпот. — Ты… как… здесь…
— Случайно шёл мимо, — пошутил Роман, беря его за руку. — Лежи, сейчас приедет врач.
В комнату заглянул Тамерлан, шагнул к дивану, переводя взгляд с Волкова на Вьюгина.
— Живой! Это хорошо.
— Я… подставил… — заговорил Афанасий.
— Где Олег Харитонович?
— Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.
Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.
— Назад! Не мешайте!
Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил взгляд на Джокера.
— Что с ним?
— Умер, — виновато развёл руками Роман.
— Подожди за дверью, — сказал Тамерлан своему коллеге.
Ростислав Филиппович молча вышел.
— Он был запрограммирован, — начал Роман.
— Джокер?
— Оба.
Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.
— Я нейтрализовал программу, — закончил Роман.
— Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?
— Можно попытаться выяснить, отдохну только.
— Возьми мою силу .
Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.