Уксус
Шрифт:
Я широко улыбнулся, готовый рассмеяться, но девушка в чёрном пальто продолжала оставаться серьёзной. Её глаза выражали спокойствие. Я заглянул в них, не понятно было какого они цвета. Вдруг мне показалось, что кругом поднялся всесокрушающий хаос. И меня вот-вот опрокинет куда-то, где мера движения материи особенно болотиста. Я потряс головой. Девушка в чёрном пальто продолжала стоять напротив меня, мы смотрели друг другу в глаза. Я прежде никогда не смотрел в чужие глаза так долго. Мне стало страшно, я отвёл взгляд. Девушка в чёрном пальто повернулась ко мне спиной и пошла прочь.
Я запрокинул голову. Городское небо было, как всегда, бесстрастным и беззвёздным. Луна, завидев меня, как уставшая от преследования знаменитость,
Люди вокруг неспешно ели, пили, общались, смеялись. Чинная и мирная действительность. Никто из присутствующих не смотрел в мою сторону. Они, похоже, даже не замечали меня. Мне было одиноко. Когда сидишь один в пустой комнате, одиночество не имеет такой безобразной наготы, как когда сидишь один в многолюдном пабе. Я злился на людей. И я злился на себя. Я заказал ещё виски и также стремительно выпил. Пламя, охватившее меня изнутри, неожиданно вырвалось наружу, окутало бармена, разлилось огненной скатертью по барной стойке, стенам, потолку, задрожало в доселе тёмных углах. Люди как будто бы не заметили пламени, но их походки и жесты стали проворнее, смех – неистовее, а речи – исступлённее. Я сидел неподвижно. Вокруг всё обернулось огненной вакханалией, демонической попойкой, вертепом безумства, пьянства и обжорства. Людские глаза горели адовым огнём, речи были бессвязны, а поступательные движения рук с каждым мгновением всё убыстрялись, доставляя огромные порции пищи в ненасытные рты. В головах же тем временем зрели неслыханно дерзостные планы.
Вдруг… из моего рта фонтанообразно начала выплёскиваться жидкость вперемежку с ошмётками непереваренной пищи, вонючие струи разлились лужами по барной стойке, огонь с шипением съёжился и исчез. Я нащупал салфетку, вытер рот. Две молодые женщины, степенно шествующие мимо, остановились и закачали головами, искривив рты в гримасе отвращения, седой мужчина обернулся в мою сторону и участливо замигал глазами, пожилая дама на противоположном конце барного стола брезгливо поморщилась и затрясла рукой, болтая бокал с остатками пунцового вина, – наконец-то хоть на кого-то я произвёл впечатление! Бармен бросил на меня испепеляющий взгляд и замахал рукой, кого-то подзывая. Вскоре появилась горбатая женщина в сероватой косынке с пластмассовым ведром, деревянной шваброй и комплектом поролоновых губок и принялась проворно убираться. Я откашлялся и, прежде чем уйти, извинился. Без огня действительность сделалась предельно скучной.
В туалетной комнате я долго умывался, полоскал рот и смотрел в зеркало. Лицо было бледным, под глазами отчётливо обозначились сине-серые полукружия. «Блядь!» – прошептал я и, желая быть незамеченным, стал осторожно пробираться к выходу, как жулик, втянув голову в плечи и не поднимая глаз. На улице я глубоко вздохнул и принялся наматывать вокруг шеи длинный шарф.
– Как неожиданно! Что вы тут делаете?
Я обернулся, девушка в чёрном пальто стояла перед дверью, из которой я только что вышел, и приветливо улыбалась. Я тоже постарался улыбнуться:
– Да вот… зашёл выпить… Собственно, выпил… и-и-и уже ухожу, – я зачем-то немного развёл руки в стороны.
– А говорили, что не знаете, где находится «Uncharted pub»…
– Так я и не
– Но вы же только что из него вышли, – девушка в чёрном пальто изобразила на лице шутливое негодование и посмотрела на вывеску над дверью. Я проследил за её взглядом и пожал плечами. – А я так долго блуждала, никто не знает этого места… Я уже собиралась возвращаться домой… И вот совершенно случайно нашла! Ладно… Пойду внутрь, меня ждут, – она потянула на себя дверь. – А хотите, я вас познакомлю с моими друзьями? Они славные…
Мне было неловко возвращаться, я чуть помедлил, подыскивая подходящие слова, но не нашёл их и сказал:
– Меня там только что вырвало на барную стойку… и-и-и поэтому мне стыдно возвращаться…
Девушка в чёрном пальто пожала плечами:
– Вы думаете кто-то ещё помнит об этом? – она улыбнулась и скрылась за дверью.
– Я помню. И этого достаточно, – массивная дверь захлопнулась. Я остался наедине с городом. Вдалеке завыла сирена. Я выкурил сигарету. Было зябко, хотелось ещё выпить. Я вошёл в бар. Никто даже не посмотрел в мою сторону. Я облегчённо выдохнул. Девушку в чёрном пальто я нашёл в дальнем углу зала. Правда теперь без верхней одежды она превратилась в девушку в чёрном платье. Я познакомился с её друзьями. Бледный и худощавый оказался учителем танцев. А другой, плотный и бородатый, менеджером среднего звена в компании, торгующей средствами по уходу за обувью. Я снял пальто, повесил его на спинку стула, сел. Подошёл официант.
– Мне вот это вино, – пропела девушка в чёрном платье и ткнула наманикюренным ногтем в меню.
– А нам ром повторите, – сказал бородач и повернулся ко мне. – А ты что пьёшь?
– Виски.
– Какой? – официант чуть накренился в мою сторону.
– Всё равно…
– Отличный выбор, – сказал официант, записал что-то в блокнот и довольно быстро принёс наш заказ. Бородач поднял свой стакан с ромом:
– Выпьем за возможность выпивать!
Мы выпили. Виски выжег неприличные слова изнутри моего «я». Озноб пробежал по телу. Лёгкость обрела воплощение. Мой мир расширился, стал где-то там далеко, за пределами сознания, выпуклым, будто неведомо-незримый стеклодув, используя метод ручного выдувания, моллирования и центробежной формовки, наполнил его новыми звуками, запахами и смыслом. Я закурил сигарету, окутывая пространство вокруг себя густыми клубами дыма. Дым не рассеивался, а, уплывая вверх, становился частью предгрозовой тучи, что висела под потолком, готовая в любой момент излиться на собравшихся дождём из жидкого никотина. Вокруг многоголосо гудело, дребезжало столовыми приборами, стукалось тарелками, звенело бокалами. Девушка в чёрном платье перехватила мой взгляд, лениво блуждающий по лицам и фигурам, стенам и потолку, окнам и дверям. Я не стал отворачиваться и позволил её пытливым глазам рассматривать мои зрачки, роговицы и радужки до неприличия долго.
– Вам скучно? – спросила она меня.
– Мне безразлично, – я попытался улыбнуться, но не получилось.
– Давайте поговорим о чём-нибудь интересном…
– Интересном? Единственное, что мне сейчас интересно, это изменения вокруг, преждевременная ветхость зданий, моё собственное старение, которое не всякое зеркало способно отразить, огненные галлюцинации и прочее-прочее для вас скучное, а для меня непостижимое…
Бородач прислушался к нашему разговору и, когда я закончил говорить, резюмировал:
– Безразличие вместе со скукой – наиболее распространённые состояния человека, правда, многие стыдятся их и охотно маскируют за усталостью…
Я пожал плечами. Девушка в чёрном платье снова попыталась перехватить мой взгляд, но я больше не стал смотреть на неё. Бородач потянулся, громко зевнул и спросил:
– Ну что? Закажем что-нибудь ещё? А то вы все какие-то вялые…
Я кивнул, учитель танцев запротестовал:
– Никакой я не вялый! Да, может быть, несколько расслабленный…