Улан. Трилогия
Шрифт:
Следующие двадцать минут попаданец демонстрировал упражнения, комментируя после каждого - зачем оно вообще нужно и какие группы мышц развивает.
– Интересно-то как, Лизонька!
– восторженно сказал Разумовский, - в армию такая метОда не пойдёт, а вот недорослям дворянским да гвардии лишним не будет.
– Неужто все такое смогут, - с явным скепсисом спросила императрица.
– Да нет конечно - кто лучше, кто хуже, - ответил спортсмен.
– Лучше?
– Уцепился за слово фаворит.
И... Владимиру пришлось показывать класс
– Вот как-то так, - сказал он тяжело дыша, - для всех такая подготовка не нужна, но абордажникам (здесь придворные стали многозначительно переглядываться - судя по всему, они "раскрыли" тайну, где все эти годы был князь), да пластунам.
– Экий ты шустрый!
– Восторженно сказала чрезвычайно довольная императрица, - а то я когда увидела эти стенки из брёвен и кирпичей посреди зала - подумала было, что спятил князюшко. А тут вон как - абордажников да пластунов готовить предлагаешь!
Она стала частенько захаживать в зал, наблюдая за тренировками Грифича.
– Как тебя с сабелькой в руке, да в рубахе мокрой увижу, так сразу молодость вспоминаю, - с ностальгией в голосе обмолвилась она. Остальных зрителей по большей части удалось отвадить, просто закрывая двери.
– А что это ты делаешь?
– раздался детский голос у двери. Таак... В голове у улана моментально щёлкнули соответствующие ролики - открыть двери без его приказа могли только в том случае, если на тренировку решила поглядеть сама императрица или кто-то из особо высокопоставленных вельмож - вроде Разумовских, Воронцовых или Шуваловых. Соответственно...
– Тренируюсь, ваше высочество.
– Аа, бабушка говорила про тебя. Ты князь Грифич, да? И зови меня Павлом - ты тоже высочество.
Сказав такое, ребёнок весело засмеялся, улыбнулся и попаданец. Нет - не ради лести, просто был он такой милый*** и непосредственный, что само как-то... Няньки вскоре забрали ребёнка, но через несколько дней он появился снова.
– Не докучает он тебе?
– спросила как-то невзначай Государыня.
– Нет, матушка, ребёнок славный, воспитанный очень.
– Ну и добро, - довольно закивала та головой.
С этого разговора Павел стал частенько приходить к Грифичу и как выяснилось чуть позже - только в качестве поощрения за хорошую учёбу и поведение. Панин, его воспитатель, тоже частенько приходил к князю. Оказался он человеком бывалым и умным, но слишком увлечённым "Европейскими ценностями" - это попаданец подметил сразу. Тем не менее, они быстро стали приятелями, уважая друг-друга за знания и убеждения - и умение эти самые убеждения отстаивать.
К началу сентября всплыла та история с "Кукушкой" и серебром для "Бесов" - сами же поляки и проговорились. Именно поляки - на Владимира эта история произвела крайне гнетущее впечатление и он попросил бывших с ним офицеров и возчиков не распространяться. Слова не нарушил ни один...
Историю поведал один из шляхтичей-слуг того помещика, обиженный им и ушедший на вольные хлеба - ну и проговорился. Сперва ему не поверили, но затем один из прихлебателей владельца "кукушатника" рассказал ту же саму историю по пьяной лавочке. Проверили...
Помещику пришлось несладко - многие объявили ему дружно "фи". Причём что характерно - поляки в большинстве своём только потому, что тот не изрубил после оскорбления гостей саблями на месте.
Снова в Петербурге пошли разговоры и князь увидел, что слуги во дворце и встреченные случайно крестьяне на улицах стали кланяться ему особенно глубоко.
– Сильно говорят?
– спросил улан Тимоню.
– Да не так что бы очень..., - неопределённо повертел пальцами денщик, сидя рядышком на лавке в спортивном зале, - но есть разговоры. Почему-то начали баять, что ты к староверам хорошо относишься.
– Да я и не скрывал, - опешил попаданец.
– Вот!
– поднял палец с грязной каймой под ногтём Тимоня, - а ты много таких в Расее встречал? Чтоб вельможа - и к народу хорошо относился, да к староверам?
Вопрос был из серии риторических, так что они опять надели шлемы и перчатки, отсалютовали друг-другу саблями и продолжили упражнения.
История с "кукушкой" закончилась весьма оригинально - известные люди стали слать ему письма с осуждениями (помещик имеет право распоряжаться собственным имуществом без оглядки на кого-либо) или с одобрением. Среди последних оказались личности достаточно оригинальные - Вольтер и Фридрих Великий...
Если Вольтер был известным вольнодумцем по нынешним временам, то вот солдафон Фридрих... Хотя, если учесть, что он уничтожил само понятие крепостничества в Пруссии (правда, заменив его военщиной буквально до абсурда) и выступал убеждённым его противником... Но всё равно странно. И кстати - переписка с Фридрихом велась исключительно на социальные, научные и культурные темы - политики и имущественных вопросов они по понятным причинам не касались.
После того, как "Атлетика" и "Рукопашный бой" разошлись достаточно широкими, по тому времени, тиражами, интерес они вызвали вполне однозначный - и не всегда желаемый. В частности - часть гвардейцев почему-то невзлюбила писателя и по странному совпадению (?) это была та часть, которая поддерживала Екатерину.
После истории с "кукушкой" стало совершенно очевидно, что несмотря на декларируемый нейтралитет, Грифич явно не принадлежит к сторонникам олигархической верхушки, требующей дальнейшего закрепощения народа "С целью отеческой заботы"****. Вряд ли она сама санкционировала это - скорее можно сказать, что кто-то из сторонников-вельмож подбросил деньжат гвардейцам.