Улей. Отверженная

Лужанская Алёна

Командир внимательно выслушал доклад Четвертого, не отрывая от меня тяжелого взгляда. И не было в нем ни разочарования, ни скрытой боли от предательства, одно лишь сожаление и легкая грусть на самом дне. Все прекрасно понимали, что «ослик повелся на морковку». Оставался открытым вопрос, правильно ли я сыграла в начатую игру? Или нарушила ее правила несвоевременной попыткой побега?

Только Четвертый искренне возмущался, размахивая руками и демонстрируя уровень моего морально-нравственного падения. Неожиданно к разговору присоединился

Док. Он начал уповать на мою нестабильность и еще незавершенный период адаптации.

— Вторая, — окрикнул Командир, — решается твоя судьба. Неужели не хочешь принять участие в обсуждении?

— Ники. Мое имя Ники.

— Я же говорил. — Ученый рьяно отстаивал свою точку зрения. — Ей нужно еще время. Объект один дробь четыре должен был стать якорем. Он им и стал. Но пока она не убедится, что мы не врем, это все бесполезно. Поэтому я настаиваю на продолжении нашего маршрута.

— Если она прошмыгнет в портал, мы все будем отвечать перед Королевой. Ты это понимаешь, стальная голова? Спрос уже будет с нас как с ее сообщников.

Грубость Четвертого не смогла пошатнуть уверенность Дока.

— Мы вернемся в Улей полным составом. Я смогу ее контролировать. Для этого я и пошел с вами.

— Вторая против Двадцатого? — Теперь уж Командир не смог сдержать свой скептицизм. — Док, при всем моем уважении к тебе, это будет выглядеть как избиение младенца.

— Вот лучшая упряжка для нее! — Четвертый потряс Оковами, которые снял с меня несколькими минутами ранее по приказу начальства.

— Где ты только взял эту старь?!

— Вероятно, из запечатанного архива, — кротко подметил Док, тайком высмеивая находчивость ведущего разведчика.

— С самого начала все знали о том, что Вторая попытается сбежать. Даже мне было понятно, что она одержима своими бредовыми идеями попасть туда, где никогда не была. Она и раньше-то не останавливалась на полпути к достижению цели, а теперь с кособоченными мозгами и вовсе забыла, где «тормоз». Поэтому я тоже подготовился….

Командир зажмурился и ущипнул себя за переносицу — явный признак растущего раздражения.

— Их ковали еще во времена Первой Сотни. Ты хоть уточнил, рабочие ли они вообще? Какое воздействие оказывают? Какие побочки?

Судя по угрюмому взгляду ведущего разведчика, ему хватило одного исторического названия. Конечно, ни о каких инструкциях и речи быть не могло. Повезло, если сохранилось документальное описание. Почти все созданные на тот момент предметы были признаны опасными и подлежали уничтожению. В течение нескольких лет после Кровавой Бойни недоверчивость и мнительность преобладали над светлым умом Ее Величества. Она могла в обычном часовом механизме разглядеть потенциальную угрозу для Королевства. Очень многих тогда несправедливо изгнали, подозревая в заговорах. К счастью для всех, сумеречные дни в Улье давно прошли. Даже память о них почти стерлась, остались лишь редкие экспонаты в старых, покрытых многовековой

пылью, архивах.

— Убери их куда подальше. А лучше закопай где-нибудь. Технологии, разработанные Первыми, до сих пор засекречены. Они могли наворотить такого, что не снилось даже контуженному на голову ученому. Извини за грубость, Док.

Выражение лица последнего не поддавалось расшифровке.

— Командир, вам лучше не знать, какие твари обитают в моих кошмарах. — И металлические ободки губ съехали набок в попытке улыбнуться.

Даже меня передернуло от того, насколько пугающее вышло зрелище. Четвертый и вовсе не удосужился скрыть гримасу отвращения, промелькнувшую на его идеальном лице.

— Но да, не могу с вами не согласиться, хоть и глубоко убежден, что Оковы Верности и аналогичные им предметы давно уже не функционируют должным образом. Я не рекомендовал бы тестировать их на таких ценных кадрах, как Вторая. Лучший вариант в данной ситуации — это, конечно, возврат или утилизация.

— Ники. — Командир вновь окликнул меня, жестом заставив подойти. — Я все-таки понадеюсь на твою сознательность и на профессионализм Дока. Хочешь убедиться своими глазами? Хорошо, я дам тебе последний шанс, коль уж ты такая упрямая. Но до Пристани мы доберемся вместе, поняла?

Я была готова ко всему, но уж точно не к такому повороту, и замерла на полушаге. Ники, если бы могла, захлопала бы в ладоши, как ребенок, которому разрешили покататься последний раз на полюбившемся аттракционе. Вторая, наоборот, ощетинилась и грубо осадила ее. Не могло быть все так просто! Добрый — это характеристика воспитателя, но никак не военачальника разведки.

Сквозь тишину, воцарившуюся на мгновение, пробилось икание нашего юного гостя.

— Простите. — Он зажал ладонью рот.

Командир, обратив, наконец, внимание на новоприбывшего, сурово нахмурился.

— Ты кто вообще такой?

— Я…. — Парень храбрился из-за всех сил, но было видно: он уже не рад нашей компании.

И у него бы появился веский предлог бежать без оглядки, если бы грозные брови начальства сдвинулись еще на пару сантиметров.

— Как интересно! — быстрее всех сориентировался Док. Он ужом обогнул Командира и двинулся к переминавшемуся с ноги на ногу Волчонку. Остро запахло страхом. На виске, проглядывающем из-за свисающих грязных косм, выступили бисеринки пота.

Четвертый, почуяв смену настроения, присвистнул:

— Даже Уугр не пугал парня так, как наш стальной друг.

— Где вы его нашли?

— Это я нашел их и вытащил из лап Палача.

Ведущий разведчик заскрежетал зубам: глупый мальчишка, нашел перед кем задирать нос!

— Он шел за вами от самой степи. А я за ним. Мы чуть не потеряли вас в катакомбах. Хорошо, что кто-то из вас смертельно болен. Точнее, ничего хорошего, — поправился парень, съежившись под холодным взглядом Дока, — Но иначе я бы вас не встретил.