Улица без рассвета
Шрифт:
Прямая улица, обсаженная вдоль тротуаров каштанами, терялась в темной дали. Из окна соседнего дома доносилась песня. Девушка, которая шла навстречу Павлюком, нарочито замедлил хода, чтобы послушать ее.
Павлюк не любил песни. Бросив вслед девушке подозрительный взгляд, умышленно пропустил калитку, на которой была прибита дощечка с указанным Иваньо номером.
Только после того, как девушка исчезла, вернулся назад и, убедившись, что на улице никого нет, толкнул калитку. Она была незамкнутая.
Узкой, посыпанной песком дорожке направился к дому. Двор почти все
Однако священник не спал. Только Павлюк осторожно постучал в дверь, как они открылись.
Хозяин взял гостя за руку и повел внутрь дома. Павлюк продвигался в темноте, не разбирая направления, только догадывался, что они идут в одну из задних комнат.
Отпустив руку гостя, Ваня сделал несколько уверенных, несмотря на сплошной мрак, шагов. Щелкнул выключатель. Павлюк прищурился от внезапного света.
Они стояли в небольшой комнате без окон. На полу насыпана кучка картофеля, в углу, у стены, - мешки с капустой и еще какими овощами, посреди комнаты - винная бочка.
Ваня сел на один из грубых неокрашенных табуретов. Второй небрежным движением ноги подвинул гостю.
Павлюка удивил выражение лица священника. Лицо было усталое, почти измученное. Уголки рта опустились, щеки обвисли, голубые глаза смотрели с тупой, мрачной злобой. Целый день Ваня вынужден был носить маску ласковости и добродушия и только поздно вечером становился самим собой, давал себе отдохнуть, возвращая лицу его настоящее выражение.
– Счастливо дошли?
– Спросил священник.
– Никто за вами не следил?
Голос в Иваньо сейчас тоже был настоящий - не елейно-певучий, как днем, а резкий, дребезжащий, мрачный.
– Нет, никто, - коротко ответил Павлюк.
Хотя Павлюк был очень высокого мнения о себе, он не мог не признать, что ему есть чему поучиться у этого ксендза.
Заметив, как внимательно Павлюк осматривает комнату, Ваня поспешил заверить его:
– Место надежное. Угловая комната с глухими стенами. Кроме нас, в доме никого нет, подслушивать некому.
– Это хорошо.
– Павлюк пытался оттянуть решающую разговор, не зная, с чего начать ее, как лучше повлиять на эту двуликим, бесспорно хитрую и опасного человека.
– Очень хорошо.
– Если хорошо, то переходите к делу.
Гость исподлобья посмотрел на священника. Помолчал немного, собираясь с мыслями, затем подробно рассказал о цели своего опасного путешествия.
Ваня слушал внимательно, не перебивая.
– Да, - сказал он, когда Павлюк кончил.
– Вы взяли на себя тяжелый крест. Это зачтется вам перед церковью здесь и перед богом там, - он посмотрел на потолок.
– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы список попал в руки советских властей. Это было бы гибелью для нескольких десятков верных католиков…
– … И дало бы возможность доказать связь некоторых ксендзов из гестапо, - добавил
– А это еще хуже, чем гибель нескольких десятков верных сынов церкви, давно отреклись всего земного, - ханжеским тоном закончил Ваня.
Павлюк покосился на него.
– Так или иначе, - сказал священник, выдержав соответствующую паузу, - ваша миссия - подвиг на благо церкви.
Павлюк пожал плечом.
– Начать эту миссию мне помогли люди, которые ненавидят католическую церковь всей душой. Впрочем, так же как и православную, магометанскую, иудейскую и все остальные.
– Кто именно?
– "Слуги седьмого дня". Слышали?
– Мерзкая секта еретиков. Однако церковь позволяет для осуществления высоких целей использовать на-вить еретиков… Какую услугу они для вас сделали?
– Благодаря их помощи я для советских властей мертв, утонул.
Павлюк не собирался вдаваться в подробности.
– С чего начнем?
– Спросил он у святого отца.
– У меня есть план подземелья. Я вроде знал, что он понадобится, сохранил. Сейчас принесу.
Вскоре он вернулся со свернутым в трубку листом бумаги. Стряхнул с него пыль, протянул Пав-люковые.
– Вот.
– Это нам поможет, - удовлетворенно сказал Павлюк. Придвинув табурет к высокой винной бочки, он развернул на ней план.
В этот момент в глубине дома раздался резкий звонок,
– Наконец, - с оттенком удовлетворения сказал Ваня.
В Павлюка звонок вызвал совсем другое чувство. Он встревоженно поднял голову, сунул руку в карман, вытащил пистолет.
– Это за мной, - успокоил Иваньо.
– Наверное, старой Анне Матусяк совсем плохо, пора ее исповедать.
Отец Иваньо вышел на крыльцо, слышно было, как он разговаривает с кем. Все это время Павлюк сидел съежившись, как зверь перед прыжком, настороженно поглядывая вокруг и не выпуская пистолета. Наконец, отец Иваньо вернулся. В руках священник держал бутылку, стакан и тарелку с маленькими бутербродами.
– Чтобы вам было веселее в одиночестве, - объяснил он и поставил вино и закуску на бочку рядом с планом.-Я скоро вернусь.
Павлюк пожал плечом.
– Хорошо. Ждать.
Сутана Иваньо прошелестела в соседней комнате, хлопнула входная дверь, затем калитка на улицу. Тогда Павлюк спрятал пистолет, налил вина и, отхлебывая из стакана, начал снова очень внимательно рассматривать план, делая в ней пометки шариковой ручкой.
Когда Ваня вернулся домой, бутылка и тарелка пустовали, план, свернутый в трубку, лежал на бочке, Павлюк сидел задумчивый и курил.
– Вы, я вижу, времени даром не тратили, - Ваня с улыбкой кивнул на пустую бутылку.
– Да, я подробно ознакомился с планом, - Павлюк сделал вид, будто не понял намека.
– Вы его возьмите в костел, он вам еще будет нужен.
– Непременно… А сейчас вам пора уходить.
– Боитесь?
– Нельзя, чтобы вас нашли в доме служителя церкви. Ее интересами не рискую…
– Да, вы правы, - согласился Павлюк.
– Подготовьте все в костеле. Я еще только раз зайду к вам сюда. Все последующие наши встречи уже состоятся там.