Улица без рассвета

Усыченко Юрий

–  Где?

–  Вон там, - показала в темную даль.

–  Я не видел.

–  Когда огонек горит, мы не обращаем на него внимания. А когда погаснет, вспоминаем, какой он был яркий и веселый.

–  Это верно.

–  Так и с людьми. О человеке, который ушел туда, - она посмотрела на высокое, черное небо, - мы думаем лучше, чем о живом.

Помолчали.

–  Ну хорошо, - Богданна круто повернулась спиной к обрыву.
– Пора домой.

Госпожа Михайлина радушно встретила их, начала расспрашивать о впечатлениях от прогулки. Богданна, сославшись на усталость,

отказалась от ужина, пошла спать. Демьянко поговорил с хозяйкой и тоже ушел в свою комнату. Полежал немного, а когда все в квартире стихло, встал, зажег лампу, сел к столу: надо было написать шифрованное донесение о событиях дня. Завтра по дороге в костел Демьянко зайдет в маленькую лавочку на Брестской улице, вынет из кармана пачку с последней сигаретой, закурит, пустую пачку бросит в угол и купит новую. Через полчаса выброшена пачка окажется на столе у полковника Грицая. Еще минут через двадцать-тридцать полковник прочитает расшифровано и напечатанное на машинке донесения своего сотрудника.

Тогда, во время первого разговора в Грицая, молодой офицер Данилко немного скептически отнесся к новой работе. "Разве большая хитрость следить за двумя шпионами и в нужный момент арестовать их, - думал он.
– Это не фронт … "Но теперь ежедневно приходилось убеждаться, что обстановка, в которую он попал, не легче, а порой даже сложнее фронтовую.

Увлекшись работой, требовавшей исключительного внимания и сосредоточенности, Демьянко не услышал легких шагов по коридору. Спохватился, когда неожиданно открылась дверь. Демьянко схватил пистолет. На пороге стояла Богданна.

Всегда добродушное спокойное лицо Демьянка сейчас было суровое, решительно. Синие глаза потемнели, челюсти сжались так, что на скулах выпятились желваки. Пистолет был нацелен прямо в грудь девушке.

–  Вы?
– Выдохнул он. Пистолет исчез, напряженная фигура Демьянка обмякла. Сразу поправился: - Ты?

Смущенно смотрел на нее.

Девушка поняла, как может истолковать Демьянко ее ночной приход к нему в комнату. Первым желанием было вернуться и пойти. Но Богданна полюбила слишком горячо, чтобы слепо поддаваться чувству гордости.

Повинуясь истинному душевному порыву, она почти повисла на руках у Демьянка, заплакала горько, взахлеб, как плачут маленькие дети.

Демьянко растерялся, начал успокаивать, гладя ее золотистые волосы:

–  Ну что тебе, что? Не надо, перестань.

Она подняла покрасневшее лицо и, пристально глядя на него заплаканными глазами, горячо зашептала:

–  Нельзя так! Нельзя со зверями. У нас вся жизнь впереди! … Неужели ты убивать, грабить, как тот - Длинный!

Слушая лихорадочную, путаное язык, Демьянко сначала не понимал, о чем Богданна говорит.

–  Сдавайся!
– Богданна припала к его груди, просила, умоляла.
– Пойдем расскажем, нам простят … Ты же читал приказ об амнистии? Я верю - простят …

Демьянко с радостью подумал, что не ошибся в Богданна. Он не знал, насколько крепко девушка связана с преступниками, но теперь был уверен: она полна решимости вернуться в семью честных людей. И вернется, Демьянко ей поможет.

–  Что же ты молчишь?

Юноша спохмурив. Ответ Богданна? …

Объяснить, кто он на самом деле, Демьянко не имел права. Обязанность заставлял молчать. А отвечать хитростью на искренний порыв любимой девушки не хотел.

–  Я сделаю все, что ты хочешь, - тихо, но откровенно сказал он.

В глазах девушки блеснула радость.

–  Тогда пошли! Сейчас же пойдем. Сейчас!

Он покачал головой.

–  Нет, Богданна, не сейчас. Немного погоди.

–  Чего ждать? Ждать нельзя. Решись!

"… Ну что придумать?
– С тоской думал Демьянко.
– Как убедить ее? "Вслух ответил:

–  Я не хочу терять товарищей. Пусть уйдут, тогда …

Руки Богданна беспомощно повисли, голова наклонилась.

–  Только сейчас, - решительно сказала девушка.
– Сейчас!

–  Подожди.

–  Нет!

Повернулась и вышла, ступая, словно во сне.

Демьянко машинально закрыл за ней дверь. Сел на кровать, обхватил голову руками. Сидел долго, выкуривая сигарету за сигаретой. Но найти выход из положения так и не смог …

Протомилась ночь без сна и Богданна. Она твердо решила спасти любимого, хотя бы даже вопреки его воле …

Едва дождавшись утра, Богданна побежала в костел святой Елижбеты к отцу Иваньо. Священник был в костеле и вышел к ней

–  Святой отец, - сказала Богданна.
– Вы добрый, мудрый, я верю вам, как самой себе … Даже больше … Я прошу у вас совета.

Священник пристально посмотрел на ее осунувшееся лицо, обведенные темными кругами глаза. Пригласил ласково:

–  Прошу, дочь моя. Зайдем сюда, в исповедальню.

–  Святой отец, - девушка стояла перед Иваньо на коленях, говорила ровным, глухим голосом. Но за внешним спокойствием скрывалось необычайное волнение.
– Я пришла сказать, что вас обманывают подлые и жестокие люди. Я имею в виду Довгого, к которому вы дважды посылали меня.

Румяное лицо священника было незыблемым. Круглые голубые глаза ничего не выражали.

–  Долгое?
– Равнодушно спросил Ваня.
– Да, да … Помню, вы уже что-то рассказывали мне о нем.

–  Святой отец, он не борец за демократию, как вы думаете. Это бандит, настоящий бандит. Мы видели его с Демьянко.

–  Ну … и что же?

–  И Демьянко такой!
– И тут же опровергла сама себе.
– Нет, не такой, он не может быть таким! Я … Я люблю его!

–  Истинная любовь возможна только к Богу, - наставительно произнес Ваня.

–  Я хочу спасти его, уговорить, чтобы он пошел и покаялся во всем.

Глаза Иваньо чуть сузились.

–  А вы знаете, чем не грозит? Его арестуют, сошлют в Сибирь. Вы никогда не увидите любимого человека.

–  Нет, не может быть. Ведь обещано полное амнистию тем, кто придет добровольно.

Ваня вынул четки, начал перебирать их длинными пальцами.

–  Он согласился?
– Вкрадчиво спросил после минутного молчания.

–  Нет, отказывается, как я не убеждала.

–  Что же вы хотите сделать?

–  Я пойду и заявлю на него. Лучше тюрьма, чем такая жизнь. И тюрьма не вечна. Когда его все-таки уволят, мы будем вместе, навсегда. Иначе погибнем, все погибнем.