Улисс (часть 1, 2)

Джойс Джеймс

– А вот и он, - заметил Ленехан.

– Интересно, что он покупает, - сказал Маккой, оглядываясь назад.

– "Леопольде, или История заблумшей души", - сказал Ленехан.

– Он просто помешан на распродажах, - сказал Маккой.
– На днях мы шли с ним по Лиффи-стрит, и он купил книгу у какого-то старика за два шиллинга. Так в этой книге одни гравюры стоили вдвое, там звезды, луна, кометы с хвостами. Что-то насчет астрономии.

Ленехан рассмеялся.

– Сейчас вот я вам одну историйку про хвосты комет, - посулил он. Выйдемте-ка на солнышко.

Они прошли по чугунному

мосту и направились по набережной Веллингтона вдоль парапета.

Юный Патрик Алоизиус Дигнам вышел из мясной лавки Мангана, бывшей Ференбаха, неся полтора фунта свиных котлет.

– Устраивали шикарный прием в Гленкри, в колонии для малолетних, - с живостью начал Ленехан.
– Знаете, этот ежегодный банкет. По полной парадной форме. Присутствовали и лорд-мэр, тогда это был Вэл Диллон, и сэр Чарльз Камерон, Дэн Доусон говорил речь, а потом был концерт. Бартелл д'Арси пел и Бен Доллард...

– Я знаю, - прервал его Маккой.
– Моя дражайшая пела там один раз.

– В самом деле?
– сказал Ленехан.

Табличка "Сдаются квартиры без мебели" снова появилась на оконной раме номера 7 по Экклс-стрит.

Он замолк на мгновение, но тут же разразился отрывистым смехом.

– Да нет, дайте мне рассказать, - снова принялся он.
– Делахант с Кэмден-стрит обеспечил весь стол, а ваш покорнейший был за главного виночерпия. Блум тоже там был со своей женой. Выпивки хоть залейся портвейн, и херес, и кюрасо, и уж мы всему там воздали честь. Разгулялись на славу. От жидкостей - к твердым телам. Холодный филей навалом, паштеты...

– Я знаю, - сказал Маккой.
– В тот год, когда моя дражайшая там была...

Ленехан с большим жаром обнял его под локоть.

– Да нет, дайте мне рассказать, - повторил он.
– После всей этой увеселительности мы еще устроили легкий полночный завтрак, и когда мы отчалили, то уж было времени хренадцатый час того утра что после ночи. Домой возвращались в дивную зимнюю ночь через гору Фезербед. Блум и Крис Каллинан были на одной стороне кареты, а я с его женой - на другой. Мы там принялись распевать квартеты, дуэты: _Взгляни, уж первый луч зари_. А она изрядно нагрузилась тем делахантовым портвейном. И каждый раз, как эту чертову колымагу тряхнет, она валится прямо на меня. Недурная забава! У ней роскошная парочка, дай ей бог. Во-от такие.

Округлив ладони, он отставил их на целый локоть перед собой, наморщил лоб:

– А я снизу все подтыкал под ней плед и без конца на ней поправлял боа. Улавливаете, о чем я?

Руки его рисовали в воздухе полные округлости. От удовольствия он крепко зажмурился, всем телом подался вперед и нежно присвистнул.

– Одним словом, мальчик стоял навытяжку, - сказал он со вздохом.
– А она кобылка норовистая, это точно. Блум между тем все показывал Крису Каллинану и кучеру разные звезды и кометы на небесах: вот тут большая медведица, и Геркулес, и дракон, и всякая прочая дребедень. Но я-то, можно сказать, совсем затерялся в млечном пути. Он знает их все наперечет, я клянусь. Наконец, она высмотрела где-то у черта на куличках самую махонькую-малюсенькую. И спрашивает: _А вот это, Польди, какая звездочка_? Приперла Блума в угол, ничего не попишешь. _Это вон та, что ли?_ говорит Крис

Каллинан, _да, это так себе, маленький тычок в черноте_. Ну, тут уж он попал в точку.

Ленехан остановился и прислонился к парапету, захлебываясь от тихого смеха.

– Ох, не могу, - задыхался он.

Бледное лицо Маккоя, на миг улыбнувшись, приняло строгое выражение. Ленехан зашагал дальше. Он приподнял свою капитанку и быстрым движением почесал затылок. Под ярким солнцем он искоса бросил взгляд на Маккоя.

– Блум - человек знающий и культурный, - произнес он серьезно.
– Это не какой-нибудь простофиля с улицы... понимаете... Наш старина Блум, в нем где-то чувствуется артист.

Мистер Блум лениво переворачивал страницы "Потрясающих разоблачений Марии Монк", потом "Шедевра" Аристотеля. Нелепый шрифт, крючковатый. Цветные вклейки: младенцы клубком в кроваво-красных утробах, напоминают свежую бычью печень на бойне. Вот в эту самую минуту их множество таких во всем мире. И все тычутся головенками, хотят выйти оттуда. Каждую минуту рождается где-нибудь младенец. Миссис Пьюрфой.

Он отложил обе книжки и глянул на третью: "Истории из гетто", Леопольд фон Захер-Мазох.

– Эту я читал, - сказал он, отодвигая ее.

Торговец шлепнул на прилавок два томика.

– Вот энти славная парочка, - посулил он.

Через прилавок разило луком из его гнилозубого рта. Он наклонился, набрал стопку других книг, прижал их к своей расстегнутой жилетке и унес за грязную занавеску.

На мосту О'Коннелла многочисленные лица могли наблюдать внушительную осанку и живописный наряд мистера Дэниса Дж.Маджинни, учителя танцев и пр.

Мистер Блум, оставшись один, оглядел названия книг. "Прекрасные мучительницы", Джеймс Лавберч. Розголюб. Понятно, какого это сорта. Была у меня? Да.

Он раскрыл книгу. Кажется, та самая.

Женский голос за грязной занавеской. Послушаем. Мужчина.

Нет, ей такое не очень нравится. И уже приносил.

Он прочитал другое название: "Прелести греха". Пожалуй, более в ее вкусе. Давай посмотрим.

Раскрыв наугад, он прочел:

– _И все эти доллары, которыми осыпал ее муж, она тратила в магазинах на роскошные платья и самые разорительные безделушки. Ради него! Ради Рауля!_

Да. То что нужно. Еще посмотрим.

– _Их губы слились в жадном и сладострастном поцелуе, а руки его ласкали ее пышные формы под легким дезабилье_.

Да. Это пойдет. А в конце.

– _Вы запоздали, - произнес он хриплым голосом, бросая на нее злобный и подозрительный взгляд_.

_Стройная красавица сбросила отороченное собольим мехом манто, явив взору свои роскошные плечи и пышно вздымающиеся округлости. Неуловимая улыбка тронула идеальные очертания ее губ, когда она спокойно повернулась к нему_.

Мистер Блум перечел еще раз: _Стройная красавица_...

Теплота мягко охватила его, расслабляя все тело. Тела в сбившихся одеждах податливо уступают; белки глаз наливаются. Его ноздри расширились, вынюхивая добычу. Испаренья умащенных грудей (_ради него! ради Рауля!_). Терпкий луковый пот подмышек. Склизкость рыбьего клея (_вздымающиеся округлости_!). Ощутить! Сжать! Стиснуть, что только сил! Разящий серой львиный помет!