Улыбка Фортуны
Шрифт:
Самурай тонко понимал ситуацию, а в данном случае она была не в его пользу. Спокойно допив водку, он достал деньги и небрежно швырнул их на стол. Потом нетвердой походкой вышел из заведения Барабана.
Торопливо сунув добычу в карман, Рыжий пошел за ним. Куда и зачем, Серый узнал потом. Боясь, что Самурай пырнет его ножом где- нибудь из-за угла, Рыжий решил поступить с ним так же, как когда-то давно Самурай поступил с ним.
Самурай шел резиновой походкой, за ним следовал Рыжий.
А Самурай, видно, устал, уселся на скамейке у остановки автобуса. И тут Рыжий увидал сержанта
Затем он отправился в магазин игрушек купить Ларисе лошадь. На прилавках — тракторы, бульдозеры, винтовки, сабли, куклы, медведи — что хочешь! А лошади? Тоже были. Ах, какие они были красивые — красные, с золотыми гривами, черноокие скакуны. Но в отделе лошадей — очередь. Хотел было как-нибудь без очереди... Но не решился. В течение сорока минут терпеливо изучал широкую спину гражданина в клетчатом пальто. Когда очередь дошла до клетчатого пальто, продавщица объявила:
— Лошади кончились.
Последняя лошадка досталась клетчатому пальто. Рыжий был готов на убийство.
— Еще одну лошадь найдите, пожалуйста! — умолял он. — У меня жена больная, понял, она во сне видела... понял...
— Ничего не понимаю,— сердито отрезала продавщица,— берите корову. Вот зайцы есть, слоны...
Ну зачем Рыжему слон? Слона Лариска во сне не видела. Он догнал гражданина в клетчатом пальто. Гражданин с гладким лицом и длинным сердитым носом нес лошадку, небрежно засунув ее в кожаную хозяйственную сумку поверх маленьких пакетиков.
— Уважаемый товарищ,— обратился к нему вежливо Рыжий, — пожалуйста, уступите лошадку. У меня жена больная... она во сне видела...
Рыжий обещал заплатить больше, умолял, говорил «пожалуйста», но «уважаемый товарищ» был непреклонен.
— Все мы больны. На всех больных лошадей не напасешься. Идите в другой магазин,— рявкнул он.
Рыжий побывал еще в двух магазинах игрушек, но нигде не было лошадей. Купил свинью. Это была, в сущности, довольно красивая свинья — в горошистом комбинезоне, с красным пятачком. Смешная такая хрюшка, вполне может Ларису развеселить... Сел в автобус, чтобы ехать домой. Поискал мелочь на билет и уронил монету. Поднимая ее, увидел лошадку... под передним сиденьем, в большой кожаной хозяйственной сумке, поверх пакетиков. Обнаружив, что впереди сидит клетчатое пальто, уткнувшись сердитым носом в газету «Труд», Аркадий снова уронил монету и, нагнувшись, быстро вытащил лошадку, положив вместо нее свинью, двинулся к выходу и соскочил на первой же остановке.
Будни
Затем случились две вещи: Тростовского перевели на городскую мельницу, где он стал директором, а Серого после знакомства с женой председателя месткома сократили.
Откровенно говоря, в то время Серый слабо знал, что такое председатель месткома и даже что такое местком. Председателем месткома базы оказался Сутулин — бледный человек
Серый в последнее время часто видел его у конвейера, он подолгу смотрел, как Серый работает. Однажды он представился в перекуре, и Серый узнал, что он есть Сутулин.
Председатель завел с Серым разговоры на моральные темы. Серый откровенно сказал, что ничего в этом не понимает. Через два дня прибегает к Серому незнакомый парень и говорит:
— Иди в контору, в местком вызывают. Я тебя заменю.
Пошел Серый. Сутулин сидел за своим столом, голова грушеобразная, с лысинкой, нос немного толстоват. Посмотрел на Серого доброжелательно, протянул руку. Указал на стул. Серый сел и улыбнулся на всякий случай.
А Сутулин все смотрел на него молча. Затем спросил:
— Сколько в общей сложности пришлось отбывать?
Серый ответил и ждал, что будет дальше. А дальше и вовсе интересно было. Смотрит на него Сутулин и улыбается. Тут люди входят: кому что надо спрашивают, кому подписать что-то и по разным другим делам. А он им всем говорит:
— Вот, Виктор Степанович (или Нина Николаевна), познакомьтесь — бывший преступник, четырнадцать лет отбыл, а теперь работает. Понимаете?..
Все на Серого смотрят, кто как: одни испуганно, словно на живого черта; другие — с любопытством; третьи — равнодушно: мол, видали мы всяких — не удивишь! Потом Сутулин отпустил Серого. Тот так и не понял, ради чего его вызывали в местком.
Прошло немного времени, и Сутулин снова разыскал его. Был конец рабочего дня. «Ну,— подумал Серый, — сейчас опять начнется что-нибудь на моральные темы...» Сутулин пригласил его пройтись.
Вышли с территории базы и идут себе, вроде гуляют.
Сутулин снова расспросил его о прошлом и понесся вдруг в другую область — стал рассуждать о моральном кризисе западной молодежи.
— Тот факт, что вы уже никакого тяготения к чужой собственности не имеете, — говорил Сутулин, — означает...
Что именно означает, Серый не узнал, потому что, наконец, увидел туалет, расположенный на углу небольшой площади.
— Извините, — проговорил он скороговоркой.— Я сейчас.— И во всю прыть побежал к спасительному месту. Добежал. И увидел — о, господи!—дверь учреждения была крест-накрест забита досками. На лоскутке бумаги было написано: «В ремонте». Он вернулся к Сутулину.
— Что делают! — сказал ему в бессильной злобе.— «Туалет» нарисовали колоссальными буквами, а доски... маленькие, едва видны.
Сутулин посмотрел на него, рассмеялся и пригласил к себе домой.
Квартира Сутулиных помещалась в большом красном доме. Комнаты большие, светлые, чистота такая, что Серый выглядел просто нелепо в своей робе и кирзовых сапогах.
— Вика, познакомься, — сказал Сутулин сухощавой дамочке с резко подведенными глазами. — Очень интересный человек. И сообрази пообедать.
— Виктория, — сказала дама басом, слегка прикоснувшись лакированными ногтями к ладони Серого. Она тут же исчезла. Зато появилась средних лет женщина в белом фартуке, постелила скатерть на стол. Виктория, как выяснилось — Викторовна, расставила крошечные рюмочки, а затем появилась и еда.