Умершее воспоминание

совесть Логана.

Джеймс открыл рот, чтобы сказать что-то, и застыл в такой позе на какое-то время.

— Это было чудесно, — наконец выдавил он. — Мне кажется, я влюбился в неё ещё больше. Чёрт возьми, я так счастлив!

— Что она сказала?

— Уже почти ничего не помню… — проговорил он, облокотившись на спинку сидения, — мне кажется, я ничего не слышал из-за биения собственного сердца. Но Изабелла попросила у меня прощения за то, что так вела себя со мной, и это так меня удивило! Оказывается, я ей не безразличен,

а это… это звучит чудесно! Ах, Изабелла…

Он скатился вниз, а на лице его застыло блаженное выражение.

— Ты так уверен в том, что ты ей не безразличен? — поинтересовался я. — Тебя не посещала мысль, что она извинилась не столько ради тебя, сколько ради себя?

Джеймс не отвечал, сохраняя на лице глуповатое выражение.

— Не порть пацану праздник, — грозно прошептал мне Карлос. — Видишь, он даже говорить не может, не веря своему счастью, а ты тут…

Я упрямо смотрел на Маслоу, дожидаясь его ответа. Но он по-прежнему молчал.

— Просто я говорил с ней в перерыве, — решил применить секретное оружие я. Ловелас тут же обратил на меня внимание и переменился в лице. — Изабелла сказала, что ей плевать, что мы о ней подумаем, но я знаю, что всё как-раз-таки наоборот. У всех девушек одна природа. Если она говорит «да», можешь смело принимать это за категоричное «нет». Так и с Изабеллой. Она говорит, что ей наплевать на наше мнение о ней, но она попросила у тебя прощения, Джеймс, только ради того, чтобы вырасти в твоих глазах. Никаких чувств здесь нет.

Маслоу с недоверием смотрел на меня.

— Ты говорил с Изабеллой в перерыве? — спросил он голосом человека, преданного кем-то очень близким. — Почему ты не рассказал мне?

— Тебя бы это расслабило, — спокойно объяснил я. — Ты бы немедленно разглядел Изабеллу в толпе и, смотря только на неё, заикался бы во время пения. Поэтому я посчитал более разумным сказать тебе о ней после концерта.

По выражению лица Джеймса было видно, что он расслабился. Облокотившись на спинку сидения, он с насмешкой взглянул на меня.

— Как бы там ни было, ты не прав, Логан. Я видел глаза Изабеллы, когда говорил с ней. И в них была абсолютная искренность.

А потом он закрыл глаза и, трагически вздохнув, вновь повторил:

— Ах, Изабелла…

Мы с парнями с улыбками переглянулись. Но чувство недоверия к «молодой женщине» не покинуло моей души.

Девушка, одетая в стиле восьмидесятых годов, подошла к нашему столику. В руках она держала круглый разнос, накрытый белой салфеткой. Нежно улыбнувшись Мику, который сидел к ней ближе всех, она по очереди поставила на стол пять бокалов ирландского пива.

— Сердечно вас благодарю, — произнёс Микки, улыбнувшись ей в ответ.

Когда официантка ушла, мы с парнями тихо рассмеялись.

— Ой, Мик, — покачал головой Кендалл. —

Ещё пара таких сладких улыбочек, и я позвоню Бетти.

— Пожалуйста, — пожал плечами менеджер, — у тебя нет никаких доказательств.

— Мне они не нужны. Я обладаю просто феноменальным даром убеждения.

Мы взяли каждый по своей кружке и громко «чокнулись», выплеснув на стол добрую половину пива.

— Ирландское пиво? — оценивающим тоном спросил Джеймс и принялся причмокивать губами, чтобы ощутить послевкусие. — А ничего покрепче мы сегодня пить не будем?

— От ирландского мы можем перейти к русскому имперскому, как тебе такая стратегия?

Маслоу тоскливо посмотрел в сторону барной стойки.

— Нет, нет, нет, — замотал головой Мик, словно он был отцом Джеймса, а Джеймс — маленьким мальчиком, захотевшим новую, но дорогую игрушку, — даже не смотри туда. Мы не будем брать ни бренди, ни виски.

— К тому же, — начал я, положив руку на плечо ловеласа, — у тебя нет повода для того, чтобы напиваться. Ведь правда?

— Да, но Изабелла…

— Хватит о ней, — сурово прервал я Джеймса. — И вообще хватит на сегодня о девушках.

— Почему? — не понял Карлос. — У тебя снова с ними что-то не клеится?

— Дело не в том, — высказал своё предположение Кендалл, — просто девушки усложняют нашу жизнь, да?

— Да, — согласился я, — но не существуй на этой планете женщин, наша Земля превратилась бы в кучу мусора, а в жизни не было бы ничего прекрасного. Наша жизнь стала бы просто ужасной, а перед собой мы не видели бы ничего, кроме ящика, по которому идёт футбол, тарелки с чипсами и гигантской бутылки пива.

— Ходили бы в грязной, не глаженой футболке, — добавил Карлос.

— И небритые, — вмешался в наши рассуждения Джеймс. — Для кого бы мы брились? Для самих себя?

— А ещё, — продолжил Кендалл, прищурив один глаз, — в мире не было бы стеклянной посуды. Производили бы одноразовую, чтобы после обеда не мыть кучу грязных тарелок.

— Точно, — согласился Мик и сделал большой глоток пива. — Не будь в моём доме женщины, у меня в комнате давно бы завелись тараканы и крысы. А этих тварей я просто терпеть не могу.

— Созрел тост, — с торжественной улыбкой заявил Маслоу и поднял свой бокал. — За милых дам, без которых мы не видим смысла в своей жизни!

Мы снова дружно «чокнулись» и выпили. Пиво было некрепким, но сразу же ударило мне по мозгам. Я зажмурился и тряхнул головой, стараясь прогнать боль. И она прошла.

Мик подозвал официантку и заказал ещё пять бокалов пива, только теперь тёмного. Мы с парнями совсем расслабились, осознавая, что сегодня нам не придётся платить за напитки.

— Кстати о птичках, — опомнился испанец и поставил локти на стол, — как твоя Эвелин? Всё ещё не призналась тебе?