Умирающее общество и Анархія
Шрифт:
Выше мы показали, что никакія реформы не дйствительны в нашем обществ; поэтому, проповдывать их рабочим значило бы сознательно обманывать их. Мы знаем, с другой стороны, что сами событія неизбжно приведут рабочих к революціи, что экономическіе кризисы, безработица, развитіе машинизма, политическія усложненія – все содйствует тому, что выброшенный на улицу рабочій оказывается вынужденным громким протестом заявлять о своем прав на существованіе. А раз уже революція неизбжна, раз вс реформы ни к чему не служат, то единственное, что нам остается, это – подготовиться к ней. Это именно мы и длаем, когда стремимся идти прямо к цли, предоставляя разным честолюбцам создавать себ карьеру и обогащаться на счет той самой нужды, которой они якобы хотят помочь.
Здсь мы предвидим еще одно возраженіе. «Раз вы сами признаете», скажут
Мы вовсе не проповдуем никакого самоотреченія; мы только не хотим обольщать себя ложными надеждами и не хотим помогать энтузіастам ими обольщаться. Мы берем факты как они есть, разсматриваем их и длаем выводы; мы видим, с одной стороны, общественный класс, владющій всм и ни от чего не соглашающійся отказаться; с другой – класс, производящій все и ничего не имющій, класс, которому остается или покорно склонить голову перед своими эксплуататорами, потеряв всякую гордость, всякое чувство собственнаго достоинства, все, что возвышает характер человка, и терпливо ждать, пока ему бросят кость, или же возстать и ршительно потребовать того, чего он не может добиться никакими колнопреклоненіями. Для тх, кто думает только о себ, кто хочет наслаждаться жизнью во что бы то ни стало и какою бы то ни было цною, в этой альтернатив, конечно, нт ничего пріятнаго. Таким людям мы посовтуем примириться с требованіями современнаго общества и постараться пробить себ дорогу, не обращая вниманія на то, что попадается им по пути и не боясь раздавить того, кто может им помшать; с ними у нас нт ничего общаго.
Но тому, кто считает, что его свобода – только тогда настоящая свобода, когда она не нарушает свободы боле слабых; тому, кто не может пользоваться наслажденіями, если он знает, что они куплены цною слез других, обездоленных, людей – тому мы скажем, что в признаніи, что для освобожденія нужна борьба, нт никакого самоотреченія с чьей бы то ни было стороны.
Мы признаем, как несомннный факт, что только приложеніе наших идей может дйствительно повести к освобожденію человчества: его дело – хочет ли оно освободиться сразу и цликом, или же всми плодами прогресса всегда должно пользоваться лишь незначительное привиллегированное меньшинство, на счет тх, кто гибнет, производя богатства для других.
Увидим ли мы зарю этого освобожденія? Выпадет ли это на долю современнаго поколнія, или того, которое за ним послдует, или еще позднйшаго? Этого мы не знаем и этим мы не занимаемся. Достиженіе цли выпадет на долю тх, у кого хватит энергіи и огня в сердц, чтобы настойчиво захотть быть свободными.
Глава ХХIII.
Правда без прикрас.
Все сказанное в предыдущей глав, несомннно, противорчит обыкновенным рчам членов различных политических партій, которые всегда общают золотыя горы и от малйшей реформы ждут наступленія земного рая для ея сторонников. Но мы, которые не ждем от увлеченій массы никакой личной выгоды, которые хотим, чтобы она выучилась сама управлять собою, – мы не станем обольщать ее ложными надеждами. Для того, чтобы наша мысль была сильне, и наша дятельность имла больше значенія, мы должны ясно видть путь, лежащій перед нами, не обольщаясь никакими иллюзіями, не останавливаясь ни перед какими предразсудками, которые могли бы заставить нас свернуть с истиннаго пути.
Наши идеи станут приложимыми только благодаря энергіи, с которой люди их усвоившіе будут вести свою пропаганду. Их успх зависит от той силы, которую мы сможем отдать в распоряженіе революціи; если же мы до сих пор не прилагаем этой силы, не стараемся сразу перейти от теоріи к практик, то причина этого – мы вполн это признаем – лежит в существованіи различнаго рода препятствій. Если бы наши убжденія можно было приложить к жизни сейчас же, то с нашей стороны было бы непростительным не попытаться этого сдлать. Но препятствія существуют, и наше дло – не отрицать их, а наоборот узнать, в чем они заключаются, и постараться их преодолть. Мы потому именно и ведем пропаганду, что наши взгляды еще нужно стараться проводить в жизнь: если бы они были уже готовы к осуществленію, то для этого достаточно было бы естественнаго
Мы должны привыкнуть принимать вещи хладнокровно: не смотрть в увеличительное стекло на то, к чему мы стремимся, и, наоборот, в противуположное стекло бинокля – на то, что представляет для нас опасность. Мы ищем правды и если мы будем обманывать себя и других, то ту революцію, которую мы, может быть, вызовем, придется начинать сначала.
Наши противники говорят нам о неосуществимости нашего идеала обыкновенно только тогда, когда у них нт других аргументов, и этот послдній аргумент довольно затруднителен, если не по существу, то по форм, потому что в современном обществ, наш идеал в самом дл может очень легко показаться утопіей. Человку, никогда не выходившему умственно за предлы существующаго, очень трудно представить себ, что можно жить без правительства, без законов, без судей, без полиціи и без всякой другой власти, без каких бы то ни было денежных знаков, когда в наше время людям и так уже трудно столковаться между собою, несмотря на существованіе законов, которые считаются обыкновенно созданными именно для облегченія соглашеній между людьми.
Мы не можем выставить против этого возраженія никаких фактических доказательств, потому что наш идеал пока еще находится в будущем. Мы можем, конечно, указывать на существующія в современном человчеств теченія, на разныя частичныя попытки осуществленія этого идеала в маленьких размрах, но какое все это может имть вліяніе на предубжденный ум, не идущій в своих стремленіях дальше улучшенія того, что существует?
Совершенно отвергнуть этот аргумент? Это значило бы спрятать, как страус, голову под крыло: возраженіе осталось [бы] все-таки в полной сил. Отвтить какими-нибудь софизмам[и?] Мы оказались бы в глухом переулк, выйти из котораго мо[жно] только при помощи новых софизмов. От этого рода пріемов и[не читаемо] никогда ничего не выигрывают. Если мы хотим дйствител[ьно] выяснить вопрос и отвтить на вс противупоставляемые аргументы, мы должны сами искать возраженій, должны ст[а]раться вызывать их, чтобы затм по возможности найти на них отвт. И прежде всего мы должны высказываться ясно и опредленно, не пугаясь настоящей правды, потому что мы стремимся именно к правд. Раз мы заявили, что она лежит в основ наших идей, мы должны доказать это тм, чтобы всегда и повсюду стремиться найти ее.
Мы вполн сознаем, что такое признаніе не имет в себ ничего особенно привлекательнаго для массы, что оно не может увлечь ее за собою; нкоторые из наших товарищей, может быть, даже обвинят нас в том, что, недостаточно скрывая темныя стороны нашего общественнаго міросозерцанія, мы сем в наших рядах безнадежность и разочарованіе.
Такой упрек будет ничм иным, как слдом вліянія различных политических партій. С какой стати мы будем общать то, исполненіе чего от нас не зависит, и подготовлять, таким образом, реакцію, которая обратится против нас?
Если бы мы составляли политическую партію, стремящуюся к завоеванію власти, тогда, конечно, мы могли бы общать людям все, что угодно, лишь бы только они помогли нам в нашем предпріятіи; но у анархистов дло обстоит иначе: нам нечего общать, нечего просить, нечего давать. И когда нам возражают, что наш идеал неосуществим, нам не остается ничего другого, как указать на факты, в которых обнаруживается стремленіе человчества пойти именно по этому направленію, а затм вновь показать вытекающія из современнаго строя бдствія, ложность его основ и недйствительность всх реформ, предлагавшихся до сих пор в видах успокоенія умов. Мы скажем затм, что перед людьми, в конц-концов, стоит все та же альтернатива: или продолжать терпть эксплуатацію, или прибгнуть к революціи, причем успшность этой революціи будет зависть от того, насколько сильно они захотят осуществленія идеала, который они признают желательным. Вот все, что мы можем сдлать; остальное же будет зависть не от нас.
Мы, лично, не сторонники пропаганды при помощи громких – высокопарных или сантиментальных – фраз: он только заставляют людей надяться на немедленное исполненіе их желаній, а это – невозможно. Люди входят в движеніе полными огня и энтузіазма, думая, что вот-вот достигнут намченной цли, а затм понемногу разочаровываются и безслдно исчезают один за другим. Сколько мы видли за послдніе десять лт в наших кружках таких товарищей, которые хотли разрушить сейчас же, как Самсон, зданіе храма? А гд они теперь?