Умирающее общество и Анархія
Шрифт:
В наше время существованіе бдности зависит от того, что торговые склады переполнены товарами, так что, пока они не найдут сбыта, очень многіе рабочіе остаются без работы и голодают; это одно уже ясно показывает нам всю ненормальность современнаго общественнаго строя.
В том обществ, к которому мы стремимся, будет происходить обратное; чм в большем изобиліи окажутся продукты, тм легче установится всеобщее согласіе, потому что людям не придется высчитывать размров своего потребленія; чм быстре научатся они производить, тм больше будет введено усовершенствованных машин, тм меньше будет количество труда, на долю каждаго, и тм скоре этот труд сдлается тм, чм он должен быть, т. е. необходимой гимнастикой
В разумно устроенном обществ труд должен перестать быть для человка тягостью и страданіем, каким он является, благодаря своей чрезмрности, в нашем эксплуататорском стро. Он должен сдлаться ничм иным, как одним из занятій в ряду всевозможных других развлеченій и работ – физических и умственных, – которыя люди будут выбирать себ сообразно своим склонностям и без которых они постепенно превратились бы в простые пищеварительные мшки, что не преминуло бы случиться с буржуазіей, если бы ей удалось упрочить свое господство, и. что уже случилось с одним видом муравьев, которые потеряли способность сами кормиться и умирают с голоду, если возл них не окажется рабов.
«Конечно», возражают наши противники, «все это очень хорошо и ваш идеал, несомннно, – высшій идеал, к какому только может стремиться человчество; но что вам ручается за то, что все пойдет так гладко, как вы думаете, что сильные не захотят угнетать слабых, что не найдется лнтяев, которые предпочтут жить на счет чужого труда? Если напор толпы не будет сдерживаться никакой плотиной, то кто знает, не окажется ли революція шагом назад, вмсто того, чтобы быть шагом вперед? А если она будет побждена, то не приведет ли это к застою в идеях на какіе-нибудь двадцать, тридцать, пятьдесят, а может быть и больше, лт?
«Если же вы побдите, то разв вы сможете помшать отдльным случаям мести? разве вы сможете всегда сдержать толпу? И с той, и с другой стороны тогда разгорятся дикія, животныя страсти, свойственныя человку, вернувшемуся к состоянію зверя».
Мы отвтим на это, что все окружающее неизбжно ведет нас к этой революціи; и все обостряющійся экономическій кризис, и все большая трудность жизни, и политическія затрудненія, все усиливающіяся и заставляющія терять голову людей держащих «бразды правленія». Мы придем к этому самой силой вещей, а потому единственное, что нам остается, это – быть готовыми к участію в событіях, чтобы по возможности повернуть их в пользу раздляемых нами идей.
Но страх перед неизвстностью так упорно сидит в людях, что, вполн согласившись с логичностью и правильностью наших выводов, наши противники все таки продолжают возражать: «Все это так, но все таки лучше было бы дйствовать с осторожностью. Прогресс совершается мало-по-малу и сильных потрясеній лучше избгать; может быть удастся и так вынудить у буржуазіи кое-какія уступки».
Если бы это говорили только люди упрямые, нечестно относящіеся к длу, сознательно не желающіе убдиться, то мы бы просто бросили всякій спор с ними. Но, к несчастью, между ними есть и люди в высшей степени добросовстные, но просто захваченные вліяніем среды, воспитанія и привычки видть повсюду дятельность власти, – люди, которые думают, что все погибло, как только эта власть исчезла с горизонта. Не находя никаких новых возраженій, они тогда невольно возвращаются к первому своему аргументу – что нельзя себ представить такого общества, гд не было бы ни законов, ни судей, ни полицейских и гд люди жили бы без всякой борьбы, мирно помогая друг другу.
Что сказать им в отвт? Они требуют доказательств того, что общество будет функціонировать именно так, как мы думаем; мы приводим им доказательства, почерпнутыя из логики фактов, из сравненія и разбора их, но что касается доказательств боле осязательных, то их может дать только
Нам остается тогда отвтить им слдующее:
Мы доказали вам, что современный строй вызывает бдность и голод, что он держит в невжеств цлый – и наиболе многочисленный – класс народа, что он мшает развиваться цлым поколніям, передавая им по наслдству всевозможные предразсудки и ложныя понятія.
Мы доказали, что вся современная общественная организація ведет только к эксплуатаціи массы в пользу привиллегированнаго меньшинства.
Мы доказали и то, что как недостатки общественнаго устройства, так и развитіе новых стремленій среди рабочих, неизбжно ведут нас к революціи. Что же мы можем прибавить еще? Если нам все равно придется сражаться, то будем же лучше сражаться за то, что кажется нам лучшим и справедливйшим.
Окажемся ли мы побдителями, или побжденными? Этого никто предсказать не может. Но если мы будем ждать с нашими требованіями до тх пор, когда будем уврены в побд, то наше освобожденіе может отдалиться на цлые вка. Да и не в наших силах управлять обстоятельствами: по большей части, наоборот, они увлекают нас за собою и единственное, что мы можем сдлать, это – постараться предвидть их, чтобы не быть застигнутыми врасплох. А раз борьба начнется, дло анархистов – приложить всю свою энергію для того, чтобы своим примром увлечь за собою массу.
Что в готовящейся революціи будут отдльные случаи мести, будут убійства, будут даже проявленія дикости – это очень вроятно и этого слдует ожидать; но можем ли мы эти случаи предотвратить?
Им не только никто не может помшать, но даже и не должен мшать. Если толпа пойдет дальше самих пропагандистов – что-ж! тм лучше. Лучше пусть она разстрляет тх, кто захочет проявить излишнюю сантиментальность, чм даст оставить себя ради спасенія нскольких жертв: иначе она, пожалуй, позволит удержать себя и тм, кто захочет сдлать это с цлью усмирить революціонный дух или помшать ей разрушить нкоторыя учрежденія, которыя должны исчезнуть, или ради желанія спасти кое-что из того, что должно быть уничтожено. Раз борьба началась, чувствительность нужно оставить; пусть лучше толпа не довряет разным сантиментальным фразерам; пусть она неумолимо разрушит все то, что захочет стать ей поперек дороги.
Все, что мы можем сдлать, это – теперь же заявить, что исчезновеніе той или другой личности не должно имть значенія для рабочих, что предметом их разрушительной работы должны быть учрежденія, что именно их нужно вырвать с корнем и окончательно уничтожить, не оставив ничего такого, что дало бы им возможность вновь возродиться под другим названіем.
Буржуазія сильна только благодаря своим учрежденіям, да еще благодаря тому, что ей удалось внушить эксплуатируемым, что они заинтересованы в сохраненіи этих учрежденій, и заставить их сдлаться их вольными или невольными защитниками. Предоставленная самой себ, она не сможет сопротивляться революціи, да и много ли найдется среди нея людей, которые сдлают этого рода попытку? Вот почему отдльныя личности сами по себ не представляют для нас никакой опасности.
Но если найдутся в момент революціи такія, которыя явятся препятствіем, пусть тогда революціонная буря унесет их; если встртятся отдльные случаи мести, то виноваты в этом будут т, кто вооружил против себя массу. Должно быть эти люди сдлали много зла, если ненависть к ним не успокоилась на уничтоженіи их класса, на отмн их привиллегій; пусть же т, которые хотят их защищать, выпутываются из этого положенія, как им будет угодно. Толпа никогда не идет слишком далеко, хотя это иногда и говорят нкоторые из ея вожаков, боящіеся нравственной или фактической отвтственности.