Умирающий волшебник внутри меня
Шрифт:
«Я не была в архивах. Я случайно наступила на эту карточку. Это была случайность».
Он быстро прочитал моё сообщение.
– Ладно. Но тебе было больно ходить? Почему ты шла? И куда?
«Я не знаю куда я шла, но мне не было больно».
– Ты была одна? Или кто-то тебя вёл?
Я не хотела рассказывать ему про призрака, ибо я боялась, что он сочтёт меня за сумасшедшую. Но моя история и так выглядит чудаковато.
«Я просто шла на голос. Я была одна».
– И что было вокруг?
Его вопросы начали раздражать меня. Я
«Ничего. Я не хочу говорить об этом».
– Ладно, Мэри. Но ты если что всегда можешь поделиться со мной, помни об этом.
Он вышел из моей палаты.
Я никак не могла понять, что именно только что произошло. Пришла одна из медсестер, сняла с меня повязки на ногах и начала протирать мне ноги мокрой тряпкой. От каждого её прикосновения мне было ещё больнее.
– Потерпи, Мэрилин. Как ты вообще смогла ходить с такими ногами?
Даже если бы я смогла ей ответить, я бы не сказала ничего. Я не знаю! Я не знаю, как и почему, но я не чувствовала боли. Это удивительно, но это правда.
А может, это не случайность, что я нашла именно эту карточку? Лесма… Вроде её так звали. Кто такая Лесма? И почему её имя мне кажется таким знакомым?
Глава 9.
Мне снился сон. Я опять в том же тумане, но на этот раз кроме меня не было никого. Я слышала чьи-то отдалённые голоса, но никак не могла понять, откуда именно они исходят.
В какой-то момент вокруг всё превратилось в огонь. В огне я видела ту девушку из тьмы. Она протянула свою руку к маске, но как только начала её снимать – я проснулась.
Я лежала лицом к стене и опять думала о своём месте в этом мире. Когда меня вновь начали посещать грустные мысли, я полностью, вместе с лицом, закрылась под одеялом. Я начала плакать.
Потом я включила свой плеер и, слушая музыку, пролежала так до самого утра. Я не заметила, как под утро снова погрузилась в сон. Но на сей раз разбудил меня вовсе не страшный сон, а голос доктора Малиса. Вместе с ним разговаривала моя мама. Я была рада услышать мамин голос и еле удержалась оттого чтобы встать и обнять её. Мне было интересно, о чём они говорят.
– Я очень рада, что она выжила, – произнесла моя мама шёпотом.
– Скорая приехала вовремя: ровно в тот момент, когда на Мэри обрушился потолок.
И почему он всегда называет меня Мэри? Я помню, что так делал мой прошлый врач. Как же они похожи во всём.
Они недолго помолчали.
– Но я вас позвал сюда чтобы кое-о-чем разъяснить.
– Я вас слушаю.
– В тот день, когда скорая привезла Мэри в больницу, мы сообщили ей, что диагноз рак лёгких подтверждён. Но когда после пожара мы стали смотреть её лёгкие… Там, в горящем доме, она потеряла сознание из-за дыма, сейчас она не может говорить, потому что надышалась этим дымом и обожгла горло. Так вот…
Он опять запнулся.
– Когда мы осматривали её лёгкие, рака больше не было. Мэрилин полностью здорова.
У меня по телу пробежала дрожь. Значит, это всё правда? И та девушка из тьмы
– Но… как такое возможно? – удивилась моя мама.
Врач ей ничего не ответил.
– Как только Мэри оправиться от ожогов, мы выпишем её. Но настоятельно вам рекомендую не возвращаться в Робин-Вилль. У вас же есть здесь жильё?
– Да.
– Предлагаю вам остаться здесь жить. Найти работу. Записать Мэрилин в новую школу, в Бирюзовом Лесу очень хорошая школа. Мэрилин здесь поправилась, мы должны узнать, что именно произошло.
Неужели теперь я вновь буду ездить в больницу, но не чтобы сдавать анализы и меня исследовали из-за болезни, а чтобы я сдавала анализы и меня исследовали из-за отсутствия этой самой болезни! Я так ненавижу врачей. Я так хочу снова быть свободной! Я вылечилась! Я с трудом могу поверить в это, но это правда! И неужели теперь вместо того, чтобы дать мне пожить, радуясь каждому дню, меня опять запирают в больничные стены?!?
Я была так зла. Почему это опять со мной происходит? Почему я не могу быть как все? Да, теперь я чувствую себя особенной, но мне хочется нормальной жизни. Я хочу гулять с друзьями, сидеть в школе на интересных уроках, а на перемене с подругами шутить и смеяться. После школы я бы ходила в музыкальную или художественную школу. Или цирковую, было бы классно, если бы я была акробатом! Я бы летала! Или я бы смогла поступить в университет на интересную специальность: кинолог, зоолог, психолог, а может и лингвист, или что-то связанное с творчеством… Так много возможных вариантов! Я бы снова была заперта в стенах, но по своей воле. Сейчас, смотря в своё будущее, я не вижу ничего. Я удивляюсь, что вообще просыпаюсь по утрам. И я не рада тому, что вообще просыпаюсь. Почему я такая? Кто так решил за меня?
Я так хочу быть счастливой. Но я всё ещё во тьме. Я блуждаю по ней, не видя и слыша никого. Каждый мой шаг одновременно и непредсказуем, и бессмыслен. И мне так больно смотреть на себя. Мне так больно думать о том, что было раньше. Никакие слова и выражения мира не могут передать мою боль.
Они молча смотрели на меня. Я не видела их, но я чувствовала, как они смотрят, думая о чём-то своём. Я выжидала подходящий момент чтобы открыть глаза.
Я стала ворочаться в кровати, делая вид, что просыпаюсь.
– Мэри! – всхлипнула моя мама.
– Ма…– прошептала я.
– Да, дорогая, это я.
Я повернулась к ней, а она плакала.
– Ма…
Я протянула к ней руки, чтобы обнять её.
– Мэрилин, я так рада, что ты жива… – она крепко обнимала меня. Я чувствовала, как её сердце бьётся. Это моя мама. И я так люблю её. Я вслед за ней начала плакать. Когда она вытерла слёзы, то продолжила, – Я так скучала по тебе…
Я стала ждать, пока они обрадуют меня новостью о моём выздоровлении. Но они мне так ничего и не сказали. Но если я сейчас начну с вопроса о моём раке, они поймут, что я подслушала разговор.