Умница, красавица
Шрифт:
Так думал Князев, напрочь забыв свое решение расстаться. И отчего-то к его любви к Соне примешивалась теперь нелепая, бесполезная нежность к чужому мальчику.
Вечером Соня пришла с работы, а никто ее не встретил – ни романсом не встретил, ни запахом духов, ничем.
Торжественная, принаряженная, как в именины, Броня сидела в гостиной.
– Софа? Знаешь что? – быстро-быстро спросила Броня. – Этот… ну, твоя симпатия… Я не знаю, кто он, но он аферист.
– Бронечка? Ты заболела, плохо спала?
–
Соня удивленно хмыкнула.
– Да. Ты преступник. Твои шуры-муры отравляют мне старость.
Интересно, сколько раз Броня повторяла эти слова своим легкомысленным родственницам по всему миру?
– Но это совсем не то, что ты говоришь… – Соне было невыразимо приятно поговорить о своей любви, хотя бы с Броней, хотя бы в шутку, ни в чем не признаваясь. – Ну, может быть, я ему нравлюсь…
—Ах, ты ему нравишься?! – едко передразнила Броня. – Ну не зна-аю… Со мной почему-то ничего такого не происходит.
В преданной Броне боролись обида за Алексея Юрьевича, такого невзрачного в сравнении с мужественным Князевым, и честность, но честность не победила.
– Он у тебя некрасивый, наш Мусик лучше, – запальчиво сказала она.
– Лучше, – кротко кивнула Соня.
Подумав, Броня выдвинула последний аргумент:
– Он у тебя не еврей.
– Я и сама у себя не еврей, – ответила Соня. – А ваш Мусик тоже не еврей.
Она в тот вечер ни разу не посмотрела на Князева, ни слова неосторожного не сказала, ни жеста не сделала… очень старалась, чтобы воздух между ними не дрожал. КАК
Броня поняла? Колдунья, ведьма, бабка-ежка костяная ножка…
– Софа?.. Ты дождешься, что я похудею от твоих выкрутасов… – пригрозила Броня.
– Броня?.. Ты все-все придумала…
Исчезла Броня так же внезапно, как приехала, улетела, как Мэри Поппинс, когда переменился ветер…
– Софа, дай мне домашний адрес своей электронной почты… – потребовала она, провожая Соню на работу. – Мало ли что, напишешь мне… И знаешь, что я тебе скажу… Ты, Софа, солидная дама, так что не теряй голову. А то еще принесешь в подоле…
– Броня! – ужаснулась Соня. – В каком подоле?.. Пока, до вечера!
Проводив Соню, Броня забежала в ванную Алексея Юрьевича. Стучаться Броня не признавала, потому что если стучаться – какие же это родственники.
– Ты брейся, Мусик, а мне нужен билет в Нью-Йорк на сейчас, – деловито сказала она, присев на перламутровый унитаз. – В крайней мере на сегодня… У меня вчера Марик отравился рыбой.
– Так, отравился, и что же? – Алексей Юрьевич задумчиво рассматривал в зеркало чисто выбритое лицо.
– Я ему сказала – срочно телеграфируй желудок после рыбы.
– Так, сказала, и что же?
–
Марику было лет триста, поэтому через час билет принесли домой.
Головин уже собирался уходить, проверял в прихожей мелочи, Броня суетилась тут же, подавала бумажник, очки, ключи, попутно вытаскивала в прихожую свои птичьи кошелки.
– Мусик, ты слышал про Сару и Авраама? – спросила Броня, поправляя Головину шарф.
– Что такое с ними?.. Они тоже отравились?
– Наоборот, у них не было детей. И к ним пришли три ангела и сказали: будет ребенок. Авраам был уже древненький, и вот – все-таки родил Исаака.
– А хочешь, я тебе куплю квартиру в Питере? – спросил Головин.
– Да, хочу! Или нет, не хочу!.. Когда же мне жить? У меня Марик.. – вздохнула Броня. – Знаешь что, Мусик.. тебе нужно родить Исаака. То есть Девочку тоже можно.
– Я не беременная, – рассеянно ответил Алексей Юрьевич. – Будешь пролетать над нашим континентом, милости просим.
Водитель дядя Коля повез Броню с ее розовыми и зелеными кошелками в аэропорт. Вечером Соня пришла с работы – вовремя и с любимым Брониным шоколадным тортиком, а Брони уже не было. Все-таки она вылитая Мэри Поппинс, раскрыла свой зонтик и была такова…
И как теперь жить?..
* * *
…Алексей Юрьевич – нет, а Соня – да.
Взрослая, умная Соня Головина попалась, как дурная девчонка-восьмиклассница. Во всяком случае, об этом ей сообщил тест – две голубые полоски.
– А я еще родинки удаляю, – в пространство произнес врач, надевая перчатки.
Врач был совсем еще мальчик и не казался Соне высшим существом в белом халате, она просто очень стеснялась лежать перед ним в кресле. Она и сама не знала, почему не обратилась к своему доктору, а долго, словно заметая следы, ездила по дальнему району, пока не наткнулась на вывеску «Медицинский центр» со странной дополнительной, мелкими буквами, надписью: «Гинекология».
– Пришлось освоить смежную специальность. Знаете, сколько я получаю? А я, между прочим, кандидат наук. А в частной клинике вообще надбавки за степень нет. Тут только вот что плохо – родинку удалишь один раз и на всю жизнь. Пациент ушел без родинки – и все, не вернется… У вас, кстати, родинок нет?
– Нет, – сквозь зубы сказала Соня, чувствуя, как от мучительного стыда полыхает лицо.
– А вот беременность есть…
– Но… как же? – приподнялась Соня, задохнувшись от детского страха, – что она наделала!.. – Этого не может быть…
– Очень даже может, – снимая перчатки, ответил мальчик, – ни одно, даже самое верное средство не дает ста процентов безопасности, два процента остаются всегда. Если у вас были длительные монотонные отношения, а потом вмешался новый партнер, то беременность практически гарантирована. У вас один партнер?