Умные граждане – умное государство
Шрифт:
Перефразируя Маршалла Маклюэна [86] , можно сказать, что средства протеста, используемые движением, сами по себе уже представляли собой послание. Участники движений обходились без административного контроля, свойственного политическим партиям, профсоюзам, бюрократическим и коммерческим организациям [87] . Несмотря на это и к удивлению многих, протестные движения оказались чрезвычайно эффективными и завладели умами общества, продемонстрировав, что, по словам журналиста Джеффа Джарвиса, «контролирующие институты более не нужны для формирования общественной повестки» [88] .
86
Этому канадскому философу и филологу принадлежит фраза «medium is the message». – Прим. ред.
87
Manuel Castells, «Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age» (New York: Polity Press, 2012).
88
Jeff Jarvis, «#Occupy Wall Street and the Failure of Institutions», Buzz Machine, October 3, 2011, http://buzzmachine.com/2011/10/03/occupywallstreet-the-failure-of-institutions/
Но
Без сомнения, ряд интернет-протестов, прокатившихся в 2012 году, привели к пересмотру ранее выдвинутых инициатив, связанных с такими общественными проблемами, как попытки Конгресса США ввести регулирование интернета и решение крупного фонда, финансирующего лечение рака груди, прекратить субсидирование обследований на наличие заболевания, проводимых Американской ассоциацией планирования семьи Planned Parenthood. Критика, распространение фотографий, активность в социальных сетях в самом деле помогли победить неудачные законодательные проекты. Но социальные сети не преуспели в выработке новых эффективных решений [89] .
89
Gladwell vs. Shirky: «A Year Later, Scoring the Debate over Social Media Revolutions Threat Level», WIRED, December 27, 2011, http://www.wired.com/2011/12/gladwell-vs-shirky/
Например, маленькая независимая некоммерческая организация из Сан-Франциско Invisible Children весной 2012 года провела самую быструю в истории интернета кампанию «сарафанного радио», направленную против военачальника из Уганды Джозефа Кони, ответственного за похищение детей и принуждение их к службе в армии и оказанию секс-услуг. Подготовленное для кампании онлайн-видео только за неделю собрало 100 млн просмотров. Но в итоге никаких перемен не произошло.
В апреле 2014 года радикальная нигерийская исламистская организация «Боко Харам» [90] похитила более 270 школьниц из лицея в населенном пункте Чибок (штат Борно) под предлогом того, что «девочки должны покинуть школу и выйти замуж». Взрыв негодования, прокатившийся в Twitter под хэштегом «верните девочек» (#bringbackourgirls), вынудил президента Нигерии принять иностранную помощь для поиска и спасения похищенных. В результате были обнаружены лишь несколько девочек, но преступная деятельность группировки продолжается и по сей день.
90
В марте 2015 года присягнула на верность запрещенному в РФ «Исламскому государству» и сменила название на «Западноафриканскую провинцию “Исламского государства”». – Прим. ред.
Несмотря на многочисленные примеры частного успеха в работе открытого правительства, мгновенно перестроить систему государственного управления после «арабской весны» невозможно. Активисты из социальных сетей эффективно применяют современные технологии для привлечения сторонников, но им еще предстоит сделать шаг от вызова, бросаемого власти, к мерам по ее реальной модернизации [91] . И на этом пути на открытое правительство по-прежнему возлагаются большие надежды.
91
Zeynep Tufekci, «After the Protests», New York Times, March 19, 2014, http://www.nytimes.com/2014/03/20/opinion/after-the-protests.html
Разумеется, государственные служащие взаимодействуют с гражданами, из них формируются группы поддержки, с их помощью собирается необходимая информация, к их содействию прибегают для претворения в жизнь политических решений. Стандартные практики такого взаимодействия включают:
• встречи с населением в здании муниципалитета;
• формирование консультативных комитетов;
• нормотворчество с учетом комментариев общественности.
Но традиционные практики прямого участия граждан в управлении (то, что Сьюзан Моффитт [92] называет «партисипаторной бюрократией») не пробили броню управленческой бюрократии. Подобные «посягательства демократии на бюрократию» предполагают лишь редкое участие незначительных групп людей при решении отдельных вопросов [93] . Официальное нормотворчество допускает лишь очень ограниченное привлечение внешних экспертов. В частности, Федеральный закон об административной процедуре [94] , который был принят по окончании Второй мировой войны, предписывает ведомствам выносить на рассмотрение общественности нормативные правовые акты до их принятия, но только после того, как работа доведена до стадии согласованного проекта.
92
Сьюзан Моффитт – профессор политологии и публичной политике в университете Брауна. – Прим. пер.
93
Susan L. Moffitt, «Making Policy Public: Participatory Bureaucracy in American Democracy» (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2014).
94
Federal Administrative Procedure Act. – Прим. пер.
Существует мнение, что подобная процедура неполноценна и что полученный проект документа является плодом не дискуссий и истинного заинтересованного участия, а политической борьбы между существующими группами интересов [95] . Даже те консультации, которые происходят в действительности, по утверждению Фрэнсиса Фукуямы [96] превратились в «рутинные и формальные» переговоры между лоббистами и чиновниками. Комментарии к уже готовым проектам законов и нормативных правовых актов поступают
95
Francis Fukuyama, «The Decay of American Political Institutions», American Interest, December 8, 2013, http://www.the-american-interest.com/articles/2013/12/08/the-decay-of-american-politi-cal-institutions
96
Фрэнсис Фукуяма – американский философ, политолог, политический экономист и писатель японского происхождения. Старший научный сотрудник Центра по вопросам демократии, развития и верховенства права в Стэнфорде. – Прим. пер.
97
Alice Lipowicz, «Use Digital Tools for Better E-rulemaking, Former Official Advises», FCW, January 26, 2011, http://fcw.com/articles/2011/01/26/former-white-house-deputy-cto-advises-im-mediate-actions-for-improved-erulemaking.aspx
Техническая экспертиза готовящихся документов может поступать со стороны ведомственных консультативных комитетов, но нередко такие комитеты состоят из ученых, работающих на промышленные компании, а не из сотрудников университетов или организаций, представляющих общественные интересы [98] . Недостатки таких комитетов регулярно обсуждаются в политологических трудах. К главным их недостаткам причисляются:
1. Отсутствие в них сбалансированного представительства различных политических взглядов [99] . Не отличаясь разнообразием представленных взглядов, они традиционно выражают интересы заинтересованных сторон [100] вместо того, чтобы осуществлять независимую и компетентную оценку.
98
См.: Robert Steinbrook, «Science, Politics, and Federal Advisory Committees», New England Journal of Medicine 350, № 14 (April 2004): 1454–1460.
99
Cm.: Robin M. Nazzaro, «Issues Related to the Independence and Balance of Advisory Committees, Highlights of Testimony before the Subcommittee on Information Policy, Census, and National Archives, Committee on Oversight and Government Reform, House of Representatives», April 2, 2008, http://www.gao.gov/as-sets/120/119486.pdf
100
Хотя в современной бизнес-литературе все чаще используется калька с английского «стейкхолдеры» (англ. stakeholders), мы предпочли остановиться на более укорененном в бизнес-дискурсе термине «заинтересованные стороны». – Прим. ред.
2. Даже в отсутствие явного промышленного лобби консультативные комитеты формируются медленно, их работа серьезно ограничена требованиями законодательства.
3. Консультативные комитеты просто дают советы [101] . Они не имеют постоянно действующего органа принятия и претворения в жизнь решений, созываются от случая к случаю и слабо интегрированы в регулярные механизмы решения проблем или принятия политических решений.
Аналитические центры [102] ничуть не лучше. Впервые созданные на рубеже ХХ века, они отражали веру эпохи прогресса в то, что социальные и гуманитарные знания способны помочь в решении проблем общества [103] . Бизнес в то время также склонялся в пользу точных, научно обоснованных и объективных стандартов работы правительства – они должны были смягчить социальные конфликты, вызванные индустриализацией, и обеспечить большую предсказуемость коммерческой деятельности. Таким образом, не только тейлоризм (теория управления, появившаяся в начале ХХ века благодаря идеям Фредерика Уинслоу Тейлора, верившего в научную организацию труда и управления предприятиями) стимулировал заинтересованность бизнеса в профессионализме правительства. Весомую роль в профессионализации государственного управления также сыграло стремление предотвратить социальные беспорядки среди малоимущих трудящихся, направленные против интересов бизнеса.
101
Cm.: Beth Simone Noveck, Wiki Government: «How Technology Can Make Government Better, Democracy Stronger, and Citizens More Powerful» (Washington, DC: Brookings Institution Press, 2009), 131.
102
Аналогичные организации называют еще «мозговые центры» (англ. thinktanks) и «фабрика мысли» (англ. brainstrust) – это негосударственные научно-исследовательские организации, которые, как правило, сосредоточивают свои усилия в области гуманитарных наук – политики, экономики, социологии и права. – Прим. ред.
103
Andrew Rich, «Think Tanks, Public Policy and the Politics of Expertise» (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2004), 34.
Изначально аналитические центры играли роль информационных агентов, помогающих политикам получать идеи, «упакованные» в удобный формат, однако впоследствии их деятельность радикально изменилась. Сегодня эти экспертные организации все чаще проводят агрессивные кампании, продвигающие определенную идеологическую точку зрения. В исследовании современных аналитических центров Эндрю Рич поясняет, что, несмотря на свой некоммерческий статус, они являются активными участниками партийной борьбы. Проводимые ими массированные маркетинговые кампании имеют целью «скорее подготовку пристрастных отчетов, чем объективный анализ», причем делается это, как правило, уже по принятии политического решения, когда становится понятной расстановка сил. В своих рассуждениях Рич идет дальше, утверждая, что «аналитические центры практически нейтрализовали возможности использования компетенций граждан в выработке американской политики» [104] . Более того, в последние годы иностранные правительства и организации заплатили десятки миллионов долларов аналитическим центрам, спонсируя «исследования» в своих собственных интересах. Являясь очевидным лоббированием под чужим именем, эта практика существует практически открыто.
104
Там же, 28.