Умоляй меня
Шрифт:
Она нашла экономку на кухне, которая подавала сонной Циннии чашку эля за столом. Магда попятилась, а Цинния прикрыла нос и рот рукой и заговорила сквозь пальцы:
— Милая мать ночи, что с тобой случилось? От тебя пахнет так, будто ты спала со свиньями.
— Я расскажу тебе через минуту, — она положила кремневое оружие на стол и сложила руки вместе в подобии молитвы. — Пожалуйста, Магда. Таз с горячей водой и кусок мыла, и я буду благодарна тебе до конца жизни.
Пожилая женщина рассмеялась.
— Жаль, что помощь обходится не так дешево, — она указала на небольшую нишу у камина. — Забирайтесь в тот угол. Вы можете помыться
Она с любопытством посмотрела на Луваен.
— Вы в полном беспорядке, а я поддерживаю порядок в кладовке, — черты её лица застыли. — Где вы были? — вопрос был риторическим, ответ отразился в глазах Магды.
— Представлялась вашему хозяину, — Луваен подошла к одной из раковин, где Кларимонда ждала, чтобы вылить кувшин ледяной воды на её грязные руки. Она задохнулась от ощущения обжигающего холода, разливающегося между её пальцами. — Гэвин или Эмброуз, скорее всего, скоро позовут тебя на помощь. Кажется, я сломала нос его светлости.
Кларимонда чуть не выронила кувшин. Вода выплеснулась на пеньюар Луваен, промочив ее до нитки. А Цинния чуть не уронила чашку на колени.
— О, Лу, как ты могла?
Промокшая и замерзшая, Луваен нахмурилась. Хохот Магды усилил хмурость, но она промолчала. Как женщина, владеющая мылом и горячей водой, экономка обладала здесь всей властью, а Луваен знала, как выбирать соперников.
Две служанки установили ширмы; Цинния вызвалась принести смену одежды из своей комнаты, в то время как Магда с неодобрительным кудахтаньем убрала испорченную одежду. Они оставили Луваен наливать тёплую воду из большого котла у её ног и смывать грязь. Больше всего пострадали её волосы, и она терла кожу головы, пока та не начала гореть. Она как раз выжимала лишнюю воду из мокрых локонов, когда услышала тяжелые шаги и предупреждающую команду Магды:
— Уходи. У меня леди в купальне, и мне не нужно, чтобы ты мешался под ногами.
До неё донесся голос Гэвина:
— Отец нуждается…
— Да, я знаю. Я проверю его через минуту. Ему лучше взять себя в руки, или я добавлю разбитую губу к его разбитому носу.
Раздался топот ног в сапогах, и Луваен высунула голову из-за ширмы.
— Мы одни?
Магда бросила ей простыню.
— Пока, но не мешкайте. Они захотят позавтракать, и угроза обнаружить голую девушку, стоящую на кухне, вряд ли удержит их, — она взяла половник и оттолкнула котёл ногой. — Я не скажу, что это не моё место, потому что это мой дом, а вы чужая, поэтому я говорю вам то, что вижу. Вам нечего было делать в той камере. Его страдания вас не касаются.
Луваен помолчала, вытирая волосы. В словах экономки смешались предостережение и жалость. Верный слуга, защищающий своего хозяина — она видела это с Эмброузом. Как бы сильно она не любила и не доверяла магу, она восхищалась его преданностью. Закованный в цепи, заключенный в тюрьму и наполовину сошедший с ума, лорд де Совтер внушал впечатляющую степень преданности тем, кто служил ему. Она завернулась в простыню, чтобы согреться, и взяла одежду, которую ей протянула Магда.
— Пока Цинния живёт здесь, Магда, всё в этом замке — моё дело.
— Вы очень любите эту девушку.
— Да, хотя временами она может быть настоящей занозой в моей заднице.
Обе женщины улыбнулись друг другу в знак перемирия, и Луваен закончила одеваться под мелодию песни о доении, которую Магда пела самым
Луваен ухмыльнулась.
— Я не варю зелья, колдун. Если кто-то отравил твой напиток, я не виновата, — она оскалила зубы. — На этот раз.
Сильный шлепок по плечу заставил её отпрянуть. Цинния уставилась на неё, румянец выступил на её скулах.
— Лу, перестань быть такой грубой! — она примирительно улыбнулась Эмброузу. — Мои извинения, Эмброуз. Она всегда ругается по утрам.
Он фыркнул и поднял свою кружку в шутливом тосте за Луваен.
— Вы должны прожить жизнь в бесконечном утре.
— Эмброуз, — Гэвин обмакнул хлеб в эль. — Временное перемирие.
Цинния расплющила кусочек хлеба между пальцами.
— Ты действительно сломала нос его светлости, Лу? — задала она вопрос, посмотрев на Гэвина.
Прежде чем ответить, Луваен отхлебнула эля:
— Удачное попадание, — Эмброуз хрипло выдохнул, брызнув пеной по щекам. — Магда расскажет тебе больше, когда вернётся, — она разломила свой хлеб на полоски. — Цинния, лорд де Совтер очень болен. Я не знаю, что тебе сказали, — она с вызовом выгнула бровь, глядя на двух мужчин, сидевших по другую сторону стола. — Но он не болен, как человек, страдающий подагрой или лихорадкой. Всё гораздо хуже. Сильные, болезненные симптомы, — она увидела, как Цинния побледнела. — Он в основном не в себе, очень агрессивен. Животное в муках бешенства. Гэвин поступил мудро, посадив его на цепь.
Она повернулась к Гэвину.
— Ты уверен, что это не что-то другое? Симптомы священного огня? — её муж похоронил человека, который умер от болезни, и его поведение напоминало поведение де Совтера. Его смерть была милосердием и слишком долго не наступала.
— Мы уверены. Он был поражен потоком много раз. Поведение то же самое, болезнь та же самая. Иногда безумие длится день, иногда неделю. Редко больше. После этого он становится самим собой, — Гэвин вздохнул. — Настолько, насколько это возможно. Священный огонь не оставляет шрамов на своих жертвах. Поток делает это.
Она могла бы ещё поспорить насчёт священного огня, но вспомнила нечеловеческую силу хватки де Совтера на её ноге и блеск его глаз, когда свет свечи поймал его взгляд. У людей не сверкали глаза по ночам, в отличие от животных. Она видела яркий гобелен с кошками, собаками и многими другими существами. Священный огонь также не наделял больных физической силой, которую она почувствовала в этих когтистых пальцах.
Цинния сжала руку Гэвина.
— Мне жаль, что ему приходится так страдать. Я знаю, что ты любишь его, — она похлопала Луваен по руке. — Он был заперт в течение нескольких дней до твоего приезда. Я не буду лгать. Я очень испугалась, когда в первый раз услышала крики. Эмброуз и Гэвин рассказали мне о потоке и о том, что его отец надежно заперт в тюрьме до отлива.